Джон Гришэм - Округ Форд. Рассказы
Они уселись. Гарри Рекс — за массивный письменный стол с горами бумаг по краям, готовых вот-вот свалиться на пол. Мак устроился в старом полотняном кресле, угрожающе пошатывавшемся при малейшем движении.
— Просто расшиб голову, вот и все, — сказал Мак.
— Выглядишь ужасно.
— Спасибо.
— Она уже подала?
— Нет. Только что проверил. Сказала, что адвокатом у нее будет какой-то тип из Тьюпело; здешним она, видите ли, не доверяет. Не собираюсь драться с ней, Гарри Рекс. Пусть забирает все: девочек, дом и то, что в нем находится. Я объявляю себя банкротом, закрываю лавочку и уезжаю.
Гарри Рекс неспешно отрезал кончик очередной черной сигары и вставил ее в уголок рта.
— Да ты действительно пошел вразнос, мальчик. — Гарри Рексу было пятьдесят, но казалось, что он гораздо старше и мудрее. К более молодым мужчинам он привык обращаться со словом «мальчик», как бы подчеркивая тем свою симпатию.
— Давай назовем это кризисом среднего возраста. Мне сорок два, по горло сыт этой адвокатской практикой. Брак оказался неудачным. Карьера тоже не заладилась. Пришло время перемен, смены декораций.
— Послушай, мальчик, я был женат три раза. Избавиться от женщины — это еще не причина все бросить и бежать.
— Я не за советами к тебе пришел, Гарри Рекс. Хочу нанять тебя для проведения бракоразводного процесса и процедуры банкротства. Все необходимые бумаги уже подготовил. Так что зови одного из своих лакеев, пусть все посмотрит и оформит как полагается.
— Далеко ли собрался?
— Как можно дальше отсюда. Пока точно еще не знаю, но сообщу тебе, когда окажусь на месте. А если нужно будет, всегда смогу вернуться. Имею полное право, я ведь отец.
Гарри Рекс еще глубже погрузился в кресло. Выдохнув дым, он окинул взглядом горы беспорядочно сваленных на полу папок, потом посмотрел на телефон, где мигало сразу пять красных огоньков.
— Возьмешь меня с собой? — вдруг спросил он.
— Извини. Ты должен остаться здесь и быть моим адвокатом. У меня в работе одиннадцать разводов, почти все дела бесспорные. Плюс еще восемь банкротств, одно усыновление, два раздела недвижимости, одна автомобильная авария, один иск рабочих к компании-нанимателю и два дела по оспариванию прав на мелкий бизнес. Общая сумма вознаграждения составит около двадцати пяти тысяч долларов — получить их можно будет через полгода. Хочу, чтобы ты забрал у меня все эти дела.
— Целую гору мусора.
— Да. Примерно в таком же мусоре я копался целых семнадцать лет. Загрузи ими какого-нибудь своего помощника, дай ему премию. Поверь, во всех этих делах нет ничего сложного.
— Ну а алименты? Сколько сможешь выплачивать?
— Максимум три тысячи в месяц. Гораздо больше, чем мог бы наскрести сейчас. Начни с двух тысяч, а там видно будет. Если она заявит причину развода как непримиримые противоречия, я согласен, подпишу. Она получает полное обеспечение при условии, что я смогу навещать девочек, когда приеду в город. Ей остается дом, ее машина, банковские счета — все. В банкротство она не вовлечена. Имущество обанкротившейся фирмы не включено.
— Что именно будешь банкротить?
— Юридическую фирму Джейкоба Маккинли Стэффорда, да покойся она с миром.
Гарри Рекс пожевал сигару, бегло просмотрел заявление о банкротстве. Ничего особенного в нем не было, обычный отчет об имеющихся на кредитных картах средствах, не выплаченных на данный момент займах, документы по обязательствам выплат за залог.
— Тебе совсем не обязательно делать это, — заметил он. — Фирму вполне можно спасти.
— Заявление уже составлено, Гарри Рекс. Решение по данному вопросу принято, как и все остальные. Я завязываю, ясно? Выхожу из игры. Уезжаю.
— Смелое решение.
— Да нет. Хотя почему-то большинство считает, что бегство — это признак трусости.
— А ты так не считаешь?
— Мне вообще плевать. Если не уеду прямо сейчас, завязну навеки. Это мой единственный шанс.
— Храбрый мальчик!..
Во вторник, ровно в одиннадцать утра, ровно через неделю после судьбоносного первого звонка, Мак взялся за телефон. Нажимая на кнопки, он улыбался и поздравлял себя с более чем успешными результатами дел, которые успел провернуть за неделю. Все шло по плану — гладко, без сучка без задоринки. Пока ни единой промашки или потери, если не считать разбитой при падении головы. Но даже травма сыграла свою положительную роль — органично вплелась в общую схему побега. Мак упал, получил травму, был помещен в больницу. Вот и неудивительно, что он ведет себя странно.
— Мистера Марти Розенберга будьте добры, — вежливо произнес он, потом стал ждать, когда вершителя судеб позовут к телефону.
Марти подошел довольно быстро, они обменялись любезностями. Розенберг, судя по всему, никуда не спешил и был готов продолжать пустопорожнюю болтовню сколь угодно долго, и Мак вдруг забеспокоился: что, если такой настрой приведет к изменению в планах? Может, у Марти плохие новости?.. И он решил перейти к делу:
— Послушай, Марти, я встретился со всеми четырьмя клиентами, ну, ты понял, о ком я, и все они готовы принять твое предложение. Даже с радостью. Так что вот-вот уложим нашего малыша баиньки за полмиллиона баксов.
— Разве я говорил полмиллиона, Мак? — Голос Марти звучал неуверенно.
Сердце у Мака упало.
— Ну разумеется, Марти, — ответил он, затем выдавил смешок, точно его собеседник неудачно пошутил. — Ты предложил по сотне тысяч баксов каждому, их четверо, ну мне стольник, за услуги.
Мак слышал, как далеко, на том конце провода, в Нью-Йорке, шелестят бумаги.
— Гм… так, дай-ка посмотреть, Мак. Мы говорим о деле «Тинзо», правильно?
— Именно так, Марти, — произнес Мак с изрядной долей страха, даже отчаяния. Этот тип с чековой книжкой даже не помнит, о чем они говорили. Всего неделю назад он был заинтересован в решении вопроса, а теперь виляет. Затем последовало совсем уже пугающее:
— Боюсь, я перепутал эти дела с какими-то другими.
— Шутишь, что ли? — так и взревел Мак. И тут же одернул себя: «Сохраняй спокойствие!»
— Мы что, действительно предложили такую огромную сумму за это дело? — спросил Марти, продолжая, по всей видимости, листать какие-то бумаги.
— Еще бы, черт возьми! И я, поверив тебе, передал предложение моим клиентам. Мы заключили сделку, Марти. Ты сделал вполне разумное предложение, мы его приняли. И теперь ты не имеешь права выходить из игры.
— Просто цена показалась немного завышенной, вот и все. Последнее время приходится так много работать над аналогичными делами…
«Что ж, поздравляю, — едва не сказал Мак. — У тебя куча работы и куча клиентов, которые могут заплатить кучу денег». Мак вытер пот со лба и со всей остротой почувствовал, что деньги ускользают из его рук. «Спокойнее, Мак», — сказал он себе.
— Да ничуть она не завышена, Марти. Видел бы ты Оделла Гроува с одним глазом и Джеррола Бейкера, лишившегося руки. И Дью Джампера с измолотой и совершенно бесполезной левой рукой, и Трэвиса Джонсона с обрубками вместо пальцев. Ты должен был сам поговорить с ними, Марти, тогда бы понял, насколько безрадостную они влачат жизнь, и искалечили их эти чертовы бензопилы «Тинзо». Тогда, думаю, ты согласился бы, что предложение в полмиллиона долларов не только уместно, но, пожалуй, еще и занижено. — Мак перевел дух — тирада получилась слишком длинной — и улыбнулся. Он был доволен собой. Неплохой завершающий аргумент. Надо было почаще выступать в судах.
— У меня просто нет времени вникать во все эти мелочи или спорить, Марк, я…
— Я Мак. Мак Стэффорд, юрист по гражданским делам, город Клэнтон, штат Миссисипи.
— Да, конечно, извини. — Из Нью-Йорка вновь донесся шорох бумаг и еще какие-то приглушенные голоса. Видно, мистер Розенберг раздавал поручения подчиненным. Но вот он снова заговорил в трубку, и слова звучали отчетливо: — Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет, Мак, что «Тинзо» уже прошла в судах четыре процесса, связанных с этими самыми бензопилами, и выиграла все. Дела развалились, никаких обязательств по возмещению ущерба.
Разумеется, Мак не принял этого во внимание, поскольку просто пренебрег в свое время элементарной подготовкой к суду. И тогда в отчаянии он заявил:
— Да, я изучил эти процессы. Но у меня сложилось впечатление, что ты не оспариваешь обязательства по возмещению, Марти.
— Ты прав. Пришлю тебе факсом документы по соглашению.
Мак с облегчением выдохнул.
— Сколько времени уйдет на то, чтобы отправить бумаги обратно? — спросил Марти.
— Дня два, не больше.
Они обговорили статьи соглашения. Еще раз обсудили, как распределить деньги. Словом, проболтали по телефону еще минут двадцать, как и подобает толковым юристам.
Повесив наконец трубку, Мак закрыл глаза, водрузил ноги на стол и стал раскачиваться в кресле. Он был измучен, опустошен, все еще напуган, но постепенно начал приходить в себя и вскоре уже насвистывал песенку Джимми Баффета и улыбался.
