Дарья Калинина - Любовь и ежики
— Еще бы! — вздохнула Юля. — Но все равно я сейчас не могу уйти от Павла. Потому что он меня запер.
— Ну и не нужно, — ответила Инна. — Сначала выясним про Павла все окончательно, чтобы уж тебя потом сомнения не мучили, что напрасно ты с ним порвала.
— Но как ты думаешь, может быть, мне стоит попытаться поговорить с Павлом о его прошлой жизни? — спросила Юля у подруги.
— И как ты это собираешься сделать?
— Не беспокойся, никаких откровений насчет того, что мы взломали ящик его стола и нашли свидетельства о браке, — сказала Юля. — Просто дождусь, когда он будет в мирном настроении, и спрошу, не встречалась ли ему раньше женщина, на которой он бы хотел жениться. И неужели я такая счастливица, что оказалась первой?
— И зачем тебе это нужно? — спросила у нее Инна. — Мы же отлично знаем, что ты не первая.
— Но должна же я хоть что-то делать! — воскликнула Юля. — Я тут взаперти сижу, а ты суетишься ради меня изо всех сил. Бегаешь вот по всему городу. Мне даже неловко.
— Во-первых, я не бегаю, а езжу, и в весьма комфортабельных условиях, — поправила ее Инна. — А во-вторых, ты бы сделала для меня то же самое, я уверена.
— Сделала бы, — согласилась Юлька.
— Вот и все, — ответила Инна. — Вопросов больше нет. И не поднимай эту тему. Сиди и не рыпайся, раз уж так получилось. И главное — помни, что ты не одна. Я тебе предоставлю доказательства, что Павел далеко не ангел. Поняла?
— Поняла, — пробормотала Юлька. — Честно говоря, Инна, я и сама как-то догадалась, что Павел далеко не ангел.
— Ну тогда пока, — сказала Инна. — Когда будет что-то новенькое, я тебе позвоню. А то деньги на трубке кончатся. И звони мне сама, потому что я же не всегда буду знать, где Павел. А нарываться на него не хочу.
— Кстати! — воскликнула Юля. — Положи и на мою трубку немного денег. А то я лишена этой возможности. Павел меня, сама понимаешь, снова запер.
— Хорошо, положу. Но это будет уже завтра. Сегодня все конторы уже закрыты. Пока.
— Пока, — ответила Юля и выключила трубку.
Павел оказался человеком упорным и караулил Инну возле ее дверей почти целый час. Потом ему это или надоело, или он все-таки вспомнил про запертую им дома жену, но он вышел во двор и направился к своей машине. Инна в душе возликовала, потому что в «девятке» Игоря пахло каким-то растворителем или скипидаром. В общем, запах был тот еще, и Инну от него мутило. А стоило открыть окно, как в машине становилось холодно. После этого хотелось включить печку, но машина почему-то сразу же начинала наполняться выхлопными газами, которые шли через дыру в полу. В общем, машина явно требовала некоторого ремонта, который Игорь по присущей ему рассеянности все время забывал сделать. К счастью, двигатель у «девятки» работал как зверь. И вообще, Инна вспомнила: Игорь хвастался, что поставил на свою машину двигатель от какой-то иномарки. Так что у Инны была надежда не отстать от Павла, если тому вздумается на своем «Форде» удрать от слежки. Но вообще-то в планы Инны не входило, чтобы Павел обнаружил за собой «хвост».
Машина Павла медленно выехала со двора и повернула налево. Выждав немного, Инна выехала за ней следом. На улице было еще довольно много машин, так что Инна надеялась, что слежка за Павлом пройдет благополучно. К ее удивлению, Павел направился вовсе не к себе домой, где его поджидала запертая на замок Юлька, находящаяся в смятении чувств, а совсем в другую сторону.
— Куда это ты, голубчик, намылился? — спросила Инна. — В казино? В кабак? К любовнице?
Последнее предположение было более вероятным, потому что Павел миновал несколько ярких, светящихся и переливающихся в темноте вывесок, зазывающих к себе посетителей, проехал дальше к Светлановскому проспекту и остановился на перекрестке проспекта Тореза и Светлановского перед добротным кирпичным домом, находящимся прямо напротив лесопарка.
— Хорошее местечко, — оглядевшись по сторонам, мысленно заключила Инна. — Метро в двух шагах. А хвойный лес и вообще прямо под носом.
Павел вышел из своего «Форда» и уверенным шагом направился к кирпичному дому. Код он набрал своей рукой, ни минуты не колеблясь. Из чего Инна заключила, что код он помнит назубок. А из этого заключения вытекало многое. Во-первых, то, что Павел бывает в этом доме достаточно часто. А во-вторых, что Инне позарез нужно узнать, к кому же Павел ездит по вечерам в этот дом.
Едва за Павлом захлопнулась дверь парадного, Инна выскочила из машины, быстро поставила ее на сигнализацию и помчалась к подъезду. Ей повезло, из него как раз выходил какой-то пожилой мужчина, который равнодушно пропустил Инну в дом. Тут Инна встала перед проблемой. Лифт в доме был. Даже два лифта. Один пассажирский, другой грузовой. Пассажирский лифт стоял на первом этаже, а грузовой на пятом. Поразмыслив, Инна решила, что на пассажирском спустился тот пожилой мужчина, а Павел не стал дожидаться и поехал на грузовом.
— Значит, мне тоже на пятый этаж, — пробормотала Инна.
Но подниматься она решила по лестнице — ей что-то не улыбалось, выйдя из лифта на площадке пятого этажа, наткнуться на Павла, который вздумал покурить возле лифта или просто постоять и привести мысли в порядок. Поднявшись на пятый этаж, Инна осторожно высунула голову из-за двери. Площадка, на которую выходили квартиры и оба лифта, была пуста. Но на ней располагалось целых шесть квартир. В какую именно из них пошел Павел, Инна догадалась по цепочке мокрых следов от мужских ботинок, которые вели от лифта и разом прерывались возле квартиры номер 26.
Инна подошла к этой квартире, прислонилась к двери и прислушалась. В квартире определенно раздавались два голоса. Мужской и женский. А потом Инна вздрогнула, потому что к двум взрослым голосам примешался еще и звонкий детский голосок, который ликующе прокричал во всю силу детских легких:
— Папа! Папа, пришел!
Голос был девчачий. Так что ребенок за дверью был определенно не Андрюша.
— Очень интересно, — пробормотала себе под нос Инна. — Еще один ребенок. Наверное, и мама его там же, в квартире.
И она принялась слушать еще внимательнее. Увы, ничего больше ей услышать не удалось. Ребенка или убрали подальше от входной двери, или девочке вообще велели замолчать. Хотя Инна подозревала, что заставить замолчать маленького ребенка, когда ему хочется кричать, не так-то просто. Значит, вся троица удалилась в недра квартиры.
«Это еще ничего не значит, — попыталась успокоить себя Инна. — Может быть, у Павла тут живет друг, к которому он приехал посоветоваться, а у этого друга есть жена и ребенок».
Но что-то подсказывало Инне, что дело обстоит вовсе не так ординарно. Она оставалась у дверей квартиры, подслушивая, пока не поняла, что мужчина уже снова в прихожей и уже одевается. Женщина была там же.
— Котенок, ты все понял? — промурлыкала она. — Как мы договорились, так и действуй. Не бойся, осечки не будет. Я тебя поддержу.
— Понял, — услышала Инна мужской голос. — Я и не волнуюсь. Просто противно. В первый раз в жизни влюбился, а тут такой хомут на шее.
На этот раз Инна не могла ошибиться. Голос принадлежал Павлу.
— Что делать? — вздохнула женщина. — Но это же ненадолго. Хотя ты и говоришь, что влюбился в эту девчонку. Как бы я хотела быть на ее месте.
После этого послышались звуки поцелуев.
— Только ты меня и понимаешь, — сказал Павел. — Тебя ведь я тоже люблю. Ты же знаешь: больше всего на свете я бы сейчас хотел тебя. Я с ума схожу, если не вижу тебя больше двух дней.
— Я знаю, — пропела в ответ женщина. — И сделаю ради нашего с тобой счастья все. Все, что ты пожелаешь.
— Я тебя обожаю, — ответил ей Павел, и снова раздались звуки поцелуев.
«Ни фига себе поворотик!» — ахнула про себя Инна.
— Папа, папа, а меня? — раздался требовательный детский голосок. — И куда ты все время уходишь?
— Папе нужно на работу, — поспешно ответила женщина. — А ты иди спать. Тебе уже пора в постельку.
— Пусть папа меня сначала поцелует, — упрямо возразила девочка.
Павел послушно чмокнул ребенка.
— И Тотошку, — сказала девочка.
Павел покорно поцеловал и Тотошку. После этого Инна на цыпочках начала удаляться в сторону лестницы. И вдруг с ужасом увидела свои мокрые следы, которые выдавали ее присутствие. Она-то была уверена, что весь снег стаял с ее сапог, пока она поднималась по лестнице. Но, видимо, ошиблась. На улице шел мокрый снег, а у Инны были сапоги с глубоко рифленными подошвами. В них, видимо, забилось достаточно много снега, чтобы его хватило на всю лестницу и осталось, чтобы еще накапать и на площадку.
Но вытирать мокрые следы уже не было времени. И Инна, пошарив в сумке, нашла тяжелую пудреницу и запустила этой пудреницей в единственную лампочку, которая освещала площадку. Лампочка разбилась, и площадка немедленно погрузилась в полумрак, который, как надеялась Инна, помешает Павлу разглядеть, кроме его собственных, мокрые следы на полу возле квартиры его подруги и дочери. Сама Инна начала поспешно отступать прочь.
