Татьяна Полякова - С чистого листа
Я думаю об убийце в единственном числе, а между тем Путник мне дал понять, что врагов у меня достаточно. И это самая большая загадка. Где и при каких обстоятельствах девица моего возраста могла их приобрести? Разбила кому-то сердце или свистнула сбережения, нажитые непосильным трудом? Глупость, конечно. Но ничего умнее в голову не приходит.
С большой неохотой я открыла глаза.
Павел рядом шевельнулся, приподнялся на локте, разглядывая мою физиономию.
– Что? – спросила я хмуро.
Он пожал плечами.
– Непохоже, что нас кто-то пасет.
– Тогда, может, не стоит тратить время понапрасну?
Он вновь пожал плечами. Достал пистолет и повертел его в руках, как будто недоумевая, что с ним делать.
– Опасная игрушка, – заметила я.
– Привычная, – криво усмехнулся он.
Павел мог не продолжать, его мысли мне были понятны. Страх, вот что терзало его. Страх узнать о себе нечто такое, с чем разум не желает мириться. «Может, не стоит докапываться до истины?» – малодушно подумала я. Сбежать, затаиться, не знать… и каждый миг ожидать появления людей из своего прошлого? Чепуха. Да и само бегство было весьма проблематичным. Дома в шкатулке у меня лежат деньги, отложенные на предстоящий отпуск. Надолго ли их хватит? А бежать, судя по всему, придется очень далеко.
– Идем, – позвал Павел, сунул пистолет за ремень джинсов и прикрыл его рубашкой.
Чердак мы покинули беспрепятственно, машину бросили в двух кварталах от дома, из ближайшего телефона-автомата позвонили в милицию, сообщили о трупе. Звонил Павел, он был предельно краток, голос его звучал спокойно, однако оставалось только догадываться, чего ему стоило это спокойствие. А меня так и подмывало вернуться в квартиру Ирины, дождаться приезда милиции и выдать им собственную невероятную историю, благополучно переложив заботы о своей судьбе на чужие плечи. Пусть разбираются. А я буду терпеливо ждать. Вопрос: где? Скорее всего, в психушке. Хотя и это сомнительно. Придется еще их убедить, что я действительно ничего о себе не знаю. Они могут предположить, что я просто пудрю им мозги, пытаясь скрыть нечто такое, за что пребывание в палате с решетками на окнах кажется не очень суровым наказанием. И все-таки не будь рядом Павла, я бы отправилась в милицию. Однако он упрямо не желал соглашаться с тем, что это единственный выход из ситуации. Убийство моей подруги не столько напугало его, что было бы вполне естественно, сколько вызвало замешательство абсолютной бессмысленностью. Он говорил решительно и убежденно и все равно не мог скрыть растерянности. «Парень изо всех сил старается держать себя в руках, – с тоской подумала я. – А сам понятия не имеет, что нам делать дальше». У меня вовсе не было идей по этому поводу. Оттого к своему дому я подходила без страха, готовая принять любое развитие событий. Если через некоторое время у меня в квартире появится милиция, так тому и быть. А если недруги… что ж, может, на этот раз нам повезет больше и удастся узнать, чем мы им так насолили. О том, что последует за этим, я предпочитала не думать.
– Где лежат документы? – спросил Павел. – Я пойду один, а ты…
– Какой в этом смысл? – усмехнулась я. Он собрался возразить, но вместо этого пожал плечами.
В общем, в мою квартиру мы вошли вместе. Пока я паслась в прихожей, Павел быстро обошел мои шестьдесят квадратных метров и удовлетворенно кивнул, не обнаружив ничего подозрительного.
– Возьми документы, деньги и кое-что из одежды. Самое необходимое.
Может, он думал, что я прихвачу весь свой гардероб? Если так, то я была далека от этого. Паспорт и деньги я сунула в карман джинсов, предпочитая держать их при себе, достала спортивную сумку, с которой ходила в бассейн, сунула в нее ноутбук и побросала кое-какие вещи, не особенно утруждая себя размышлениями, что из них мне может понадобиться.
В разгар сборов я услышала, как Павел с кем-то разговаривает. Должно быть, по телефону, вряд ли ему пришла охота беседовать с самим собой. Слов я не расслышала, потому что говорил он тихо, но при этом настойчиво и даже нервно, как будто пытался в чем-то убедить невидимого собеседника, а тот ему возражал. Теряясь в догадках, я покинула спальню.
Павел стоял в кухне возле плиты, держа в руках трубку домашнего телефона. Аппарат у меня стоит в прихожей, но Павел почему-то предпочел для беседы кухню. Может, этому была причина, а может, я просто свихнулась и готова вообразить бог знает что.
– Все будет хорошо, поверь мне, – услышала я, и в этот момент Павел повернулся, буркнул «пока» и дал отбой. – Я звонил Потапову, – не дожидаясь моего вопроса, пояснил он. – Не хочу, чтобы он беспокоился, если нам придется исчезнуть на длительное время. Ничего объяснять я не стал, просто сообщил, что мы на несколько дней уезжаем к твоим друзьям.
– Он поверил?
– Почему бы и нет?
– Давно вы с ним перешли на «ты»?
– За четыре месяца мы успели подружиться. Хочешь поговорить с ним?
– Не вижу смысла.
– Тебя как будто удивил мой звонок.
– Мне и без этого звонка есть чему удивляться.
Я вернулась в спальню и взяла сумку, за это время Павел из кухни уже переместился в гостиную, сидел в кресле и сосредоточенно разглядывал стену напротив. Я плюхнулась на диван, бросив сумку на пол.
– Срываемся в бега? – спросила я со вздохом. – А направление?
Не стоило мне этого говорить, да еще с такой язвительностью. Я покаянно вздохнула, но Павел вроде бы не обратил внимания ни на мои слова, ни на покаянный вздох. Сидел себе истуканом, пялясь в стену, точно задремал с открытыми глазами. Я проследила его взгляд, и мне стало ясно, что пялится он не на стену, а на часы с кукушкой, что висели над диваном.
– Воспоминания? – спросила я.
– Смутные, – кивнул он, поднялся и шагнул к дивану. Опершись на него коленом, снял со стены часы. Он разглядывал их, а я его, пытаясь отгадать, что будет дальше. Дальше было вот что: часы, довольно большие и, судя по виду, тяжелые, Павел положил на диван циферблатом вниз и попробовал поддеть заднюю крышку. Это ему не удалось. – Принеси нож, – попросил он.
Я бросилась на кухню, откуда очень быстро вернулась. Протянула ему нож, он взял его и занялся крышкой.
Возился он с минуту, я вновь устроилась на диване, наблюдая за его действиями. Наконец ему удалось справиться с крышкой, она слетела, под ней оказался тайник, в котором лежал плотный конверт из желтой бумаги. Павел извлек его, нетерпеливо надорвал. Первой на свет божий появилась пачка долларов, перетянутая резинкой. Павел с угрюмым видом перебросил ее мне на колени. Только я собралась спросить в изумлении: «Откуда это?», как вслед за долларами он вынул четыре паспорта. Открыл первый, усмехнулся недобро и протянул мне. Загранпаспорт на имя Игоря Александрова. С фотографии на меня смотрел Павел со светлыми, почти белыми волосами и щегольскими усиками. Цвет волос и эти дурацкие усы делали его лицо почти неузнаваемым, что было даже странно. Если бы Павел не стоял в досягаемой близости, я, возможно, и усомнилась бы, что это его фото. Но сам он, похоже, в том не сомневался. Очень скоро сомнения и меня оставили, потому что в руках у меня оказался второй загранпаспорт. Александрова Ольга. Блондинка со смеющимися глазами и улыбкой на устах. Физиономия моя, но узнать меня тоже непросто.
Я сидела с отпавшей челюстью, пока он не сунул мне в руки еще два паспорта, на сей раз российских. Иванов Сергей Александрович, тридцать пять лет, родился в Брянске. На этой фотографии волосы у Павла были темные, зачесаны на лоб, лицо неудовлетворенного жизнью мужчины, еще молодого, но уставшего от неудач. Место регистрации – город Томск. Неженат, по крайней мере штамп отсутствует. Пальцы мои заметно дрожали, когда я взяла последний паспорт. Сурикова Валентина Петровна. Место рождения – город Иваново. Зарегистрирована в Казани. Если верить загранпаспорту, мне двадцать пять лет, а по российскому я на два года старше. Так что оставалось лишь гадать, сколько лет мне в действительности.
Павел стоял, касаясь меня коленом, и с хмурым видом смотрел на меня, а я сидела, уставившись на него, с каким видом, трудно сказать. Продолжалась эта сцена несколько минут.
– Что скажешь? – наконец произнес Павел.
– Полное дерьмо, – ответила я не очень толково, зато эмоционально. – И не вздумай спрашивать, как все это оказалось в моей квартире. Понятия не имею.
– Не сомневаюсь, – ответил он серьезно. – Кто мы, черт возьми?
– Можно прокатиться в Казань, а потом в Томск, – усмехнулась я. – Деньги теперь есть.
– Уверен, что мы только зря потратимся. Загранпаспорта выданы здесь, в обоих виза просрочена. Первого марта мы собирались смыться за границу, судя по фамилиям, как муж и жена.
– Смыться? – усмехнулась я.
– А ты думаешь иначе?
– Похоже, ты прав. Паспорта – липа. И мы приложили немалые усилия, чтобы изменить свою внешность.
– Значит, предполагали, что покинуть страну нам будет нелегко. То есть кто-то может этому воспрепятствовать.
