Опасное доверие - Барбара Фритти
– Возможно, он все же ответит.
– Надеюсь.
– Я тоже, – пробормотала Бри и взглянула на часы. Время пролетело быстро, и ей нужно было спешить, чтобы успеть на встречу. – Мне нужно вернуться наверх и закончить кое-какую работу. Вы идете?
– Я еще немного задержусь. Весь день не выходила из офиса, – объяснила Карен. – Перерыв не помешает.
Бри поднялась.
– Тогда до скорого.
Выйдя из кофейни, она остановилась в вестибюле и оглянулась. Карен разговаривала по телефону, и Бри не могла не задаться вопросом, кому она звонит и имеет ли звонок какое-либо отношение к их разговору. Карен определенно выпытывала у нее информацию, но ничего не получила, а раз так, то о чем она могла сообщить?
Бри направилась к лифтам. В открывшихся дверях одной из кабин Бри увидела Питера Ханта с человеком, которого знала только из новостей – сенатором Грегом Рейли из Коннектикута.
Питер коротко кивнул ей, и мужчины вместе вышли из здания.
Заходя в лифт, Бри подумала, что вообще-то сенаторы редко обращаются в ФБР, обычно само ФБР обращается к ним.
Возможно, это ничего не значило, но сейчас значимой могла оказаться любая мелочь…
Глава 9
Прочесав интернет в поисках новостей о несчастном случае с Аланом, исчезновении Софи и перестрелке возле коттеджа на озере, Деймон нашел лишь крохи новой информации. Полиция все еще разыскивала свидетелей дорожной аварии; о Софи писали, что она пропала и что ей, возможно, угрожает опасность; в рассказах о перестрелке упоминался коттедж Паркеров, но не было ни слова о Деймоне. Очевидно, ФБР постаралось замять это дело.
Не имея в своем распоряжении ресурсов Бюро, Деймон чувствовал себя беспомощным. Отложив телефон, он повернулся к Софи. За последний час она ничего ему не сказала и каждые несколько минут переключалась с канала на канал. Вообще-то ее молчание было ему на руку, но кто знает, что в этот момент было в ее голове.
Деймон догадывался, что она может предпринять, но на всякий случай счел нужным уточнить.
– Не можешь найти ничего по вкусу? – спросил он, заходя издалека.
Софи покачала головой.
– Нет. Здесь и выбор-то не очень велик: игровое шоу, повтор «Я люблю Люси», серия «Настоящих домохозяек» и какие-то ситкомы, где действие сопровождается такими громкими взрывами смеха, будто в студию нагнали подсадных зрителей.
Он улыбнулся.
– Ты не очень-то жалуешь телевидение, да?
– Мне нравится исторический канал, документальные фильмы о путешествиях и содержательные шоу. Ну кому, например, интересно, как вот эта дама делает пухлые губы?
Она указала пультом на экран, показывающий какую-то брюнетку средних лет в кабинете пластического хирурга.
– Во всяком случае не мне, – сказал Деймон, вставая с жесткого, неудобного стула. Он прошел через комнату и сел на другую кровать. Слава богу, в мотеле им достался номер с двумя кроватями. Пусть жарко, но это не тот жар, что разгорался между ним и Софи. По крайней мере, здесь они могли держаться на расстоянии нескольких футов друг от друга.
Софи приглушила звук телевизора.
– Я хочу позвонить кое-кому.
– Кому? – насторожился он.
– Моей тете Валери, сестре моей матери. Она живет в Австралии, в Сиднее, и, может быть, еще не знает о моем отце. Я не знаю, как это освещалось у них. В общем, я беспокоюсь.
– Тебе нельзя ей звонить.
– Она единственная, кто у меня остался из родных. Одно дело держать в неведении друзей и совсем другое – ее. Тетя Валери была со мной, когда болела мама. Она будет волноваться, думать, что со мной что-то случилось.
– Если позвонишь ей, с тобой действительно может что-то случиться. Мы не можем рисковать. Не исключено, что Бюро прослушивает телефон твоей тети.
– Телефон в Австралии? – усомнилась Софи.
– С нынешними технологиями мир уже не такой большой. Послушай, прошел всего один день. Нужно подождать еще немного.
Она вздохнула.
– Неужели прошло всего двадцать четыре часа? А ощущение такое, что намного больше.
В этом он был с ней согласен.
– Расскажи мне о своей тете. Какие у вас с ней отношения? – Он подумал, что если она начнет рассказывать о своей семье, то, может быть, не станет выяснять отношения с ним.
– Валери – младшая сестра моей матери. Переехала жить к нам, когда мне было одиннадцать. Как раз тогда у моей мамы обнаружили рак. Ей было всего тридцать пять.
– Это тяжело.
– Ужасно. Другие мамы бегали трусцой, посещали занятия йогой, помогали своим детям с домашними заданиями и художественными проектами, караулили и делали все то, что обычно делают мамы, а моя проходила химиотерапию и страдала от тошноты. Валери приехала в гости и поняла, что нам нужна помощь. Папа, конечно, тоже был с мамой, но он еще и работал. В общем, Валери переехала к нам. Отказалась от прежней жизни, чтобы заботиться о нас. Она прожила с нами около пяти лет. Не знаю, что бы я делала без нее.
– Я рад, что в твоей жизни был такой человек.
– Я тоже. За год до смерти мамы Валери влюбилась в австралийца и до похорон общалась с ним лишь дистанционно. А потом настала ее очередь жить своей жизнью. Тетя вышла замуж, и у нее родились три девочки. Я не видела их с тех пор, как они были совсем маленькими, а теперь поддерживаю связь через интернет. – Она бросила на него умоляющий взгляд. – Я хочу поговорить со своей тетей.
– Расскажи мне о маме, – предложил он. – Твой отец говорил о своей Мэгги едва ли не с благоговением. Похоже, она была удивительной женщиной.
– Она была удивительной, а после смерти стала святой в глазах моего отца и, наверное, в моих тоже. Нет, она действительно была замечательная, но, думаю, мы немного все приукрасили после того, как ее не стало.
– Как познакомились твои родители?
– На первом курсе Йельского университета. Мама специализировалась на истории, а папа изучал юриспруденцию. Тогда он собирался стать юристом. Оба говорили, что это была любовь с первого взгляда. Они поженились через год после окончания. Моих бабушек и дедушек – с обеих сторон – их брак не обрадовал. Родители моей мамы – люди богатые, и они не считали моего папу – он из обычной семьи «синих воротничков» – достойной парой для своей дочери, у которой в жилах голубая кровь. Они сильно поссорились, и маму поставили перед выбором: или они, или он. Она выбрала папу.
– Похоже, не самые милые люди.
– Да уж. Упрямые, высокомерные снобы. Их одно только волновало: что скажут люди. Правда, потом, когда мама заболела, ее родители с ней
