Лесная кукла - Анна Васильевна Дубчак
– Она пила, – проговорил он неуверенно. – Нигде не работала. У нее не было своего жилья. К тому же она тогда встретила другого мужчину… Это потом я узнал, мне Лена сама рассказала, разоткровенничавшись, что ничего этого не было, что твоя мать никогда не пила, что она все это придумала, нашла свидетелей… Просто Лена очень хотела, чтобы я бросил твою мать и женился на ней. Она и тебя согласилась взять, лишь бы у нас была семья.
– То есть Лена оклеветала мою мать, ты забрал меня, а мама осталась одна, в страшной депрессии… Жила в Загорске, работала в библиотеке и время от времени приезжала в Сапроново, чтобы хотя бы одним глазком посмотреть на меня… Да что же вы за люди такие?!
– Да, я виноват перед вами… Но Лена? Как она могла? Ты пропала, и она ни слова мне не сказала? Да мы же вместе с ней искали тебя повсюду! Ты… Тебе же было пять лет, ты все понимала! Почему не дала знать о себе, что хотя бы жива?
– А ты сам как думаешь?
– Галя… Она увезла тебя подальше от меня, от нас… Она запретила тебе, понимаю…
– Поговори со своей женой, пусть она расскажет тебе правду. Как она напоила меня снотворным, как приехала в лес, забрала меня, бесчувственную, сонную, уложила в машину и увезла в Загорск. Как выкраивала каждый месяц деньги, чтобы прислать моей маме, нам. Мы же начинали в Каменке с нуля. Лена дала денег, чтобы нам хватило на самое скромное жилье, вот мы и купили пустой дом, развалюху… И как мне было трудно с моей мамой, я же никак не могла понять, кто она мне…
– Деньги… Ну да… Она говорила мне как-то, что дала в долг своей подруге, которая оказалась в бедственном положении, ну а потом мы ей как бы простили этот долг… Точно, помню, была такая история. Но про деньги, которые она отправляла вам ежемесячно, мне ничего, конечно, не известно. Но мы никогда не бедствовали, а потому она легко могла посылать вам немного… Но почему, почему она никогда мне не рассказывала об этом, даже после того, как мы расстались?!
– Так вы все-таки расстались?
– Да… Примерно через полгода после твоего исчезновения. Я понял, что тебя уже нет в живых… И очень тяжело переживал это… Валя… Да неужели это действительно ты?
– Я хочу, чтобы ты понял: мне от тебя ничего не нужно. Просто знай, что я жива и здорова. Что уже взрослая. Мы с мамой по-прежнему живем в Каменке. У меня большое хозяйство: коровы, куры… Мы ни в чем не нуждаемся.
Она так не хотела показывать свои чувства, а тем более свои слезы, что ощутила себя совершенно слабой, когда разрыдалась. Просто вспомнила свои первые дни в Каменке, женщину, которая постоянно твердила, что она и есть настоящая мама. Вспомнила деревню, где прежде жила с родителями, где она была так счастлива, где у нее был друг Юрка, который учил ее кататься на велосипеде…
Отец встал и обнял ее.
– Ты знай, что и я у тебя есть, – сказал он тоже сквозь слезы. – Жаль, что ты не объявилась раньше, все было бы иначе. Вы бы с мамой жили со мной, в Москве… Теперь-то ничего уже не исправить. И твоя мама никогда меня не простит. Знаешь, сейчас, оглядываясь назад, я и сам не могу понять, как так легко поверил в то, что она изменила мне, что пила… Она же никогда не пила… А Лена? Зачем ей было забирать у нее грудного ребенка? И ведь знала, что Галя не будет судиться, что в какой-то степени мы, получается, были правы в том, что она не смогла бы содержать ребенка…
– Ты совсем не любил маму?
– Даже не знаю, что тебе сказать… Честно? Я был удивлен, когда она сказала, что беременна. Я был в Загорске по делам, остановился в гостинице, вечером просто гулял, встретил девушку, разговорились, потом… А потом родилась ты, а я совершенно не был готов к тому, чтобы жениться на ней. Мы же толком и не знали друг друга… А Лена была моей невестой. Вот так.
Он говорил еще что-то, оправдываясь, при этом не выпуская Вику из рук, словно боялся, что, отпусти он ее, она, призрак, исчезнет. Но все это уже не имело для Вики никакого значения. Все прошло, осталась только боль. Но и она теперь утихнет. Ведь отец жив, вот он, стоит перед ней, такой же, как и раньше, разве что немного располнел, да и виски поседели. И, что самое удивительное, она сразу его простила. Потому что это был он, ее отец, которого обманули и лишили единственного ребенка. Вопросов можно было задавать много, но и это уже не имело смысла. Она знала, что теперь они не потеряют друг друга. И уже неважно, что скажет мама, когда узнает об этой встрече.
И вдруг, сама не понимая, как ей это пришло в голову, она поняла, что и они с мамой виноваты перед ним. Могли же сообщить ему о том, что она жива. Неужели мама так боялась, что ее снова отнимут? Ладно, она тогда еще была ребенком, но потом-то, когда она подросла? Могла и сама позвонить отцу, сообщить, что жива…
– И ты прости нас, – сказала она.
Они вместе вышли из кабинета, пили кофе в кафе и долго разговаривали. Он задавал ей вопросы, а она охотно отвечала. Вспоминали Сапроново, Юру, Лилечку, Никифоровых, лес, качели…
Он сказал ей, что у него молодая жена, Варвара. И что когда-нибудь он их обязательно познакомит.
– Ты не знаешь фамилию Юры? Я бы хотела его найти.
– Знаю. Агневский.
12. Май 2024 г
Надя
Надежда позвонила на работу и сказала, что уже не придет, что нездорова. После изматывающего допроса, путь даже он и завершился обедом со следователем, она чувствовала себя совершенно одинокой и несчастной. Юра так и
