Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
– Мне выделяют ежемесячную сумму на его содержание. И все. Может, некоторые думают, я в деньгах купаюсь…
– Ничего подобного мы не думаем, – заверила я. – А своя семья у вас есть?
– Нет, – нахмурилась Светлана. – С мужем давно развелись, детей не нажили. Я, между прочим, инвалид второй группы, – вдруг заявила она. – Да мне памятник надо ставить за все мои мучения. Характер-то у племянничка о-го-го… Он меня тоже деньгами попрекал, свинья неблагодарная… а теперь вот сбежал и дела нет, что я ночами не сплю, давление подскочило…
– Я вам искренне сопереживаю… так Игорь днем все-таки приходит?
– Нет.
– Но вы сказали…
– Сначала приходил. Не ночевал, но без меня заглядывал. А потом смотрю, кастрюли на месте. День, два… я у девчонок спросила, куда он делся, а они мне: не видели давно. Ну, я подождала и пошла в полицию.
– И где они его нашли?
– Гошу? Ой, да не смешите. Они и не искали.
– Как такое возможно? – ахнула я.
– А вот так. Стали расспрашивать, что да почему. Я ж врать не буду, как есть, так и рассказала. Они про паспорт спросили. Паспорт Гоша, видно, с собой взял. Ну и про деньги, конечно. А этого добра у него сколько угодно.
– Что вы имеете в виду?
– Когда ему шестнадцать исполнилось, он тут концерты устраивал, родительские деньги требовал, один хотел жить. Короче, выправили ему банковскую карту. Большие деньги на нее перечисляли. И я даже не спросила ни разу, куда он их тратит. В полиции как про деньги узнали, решили, что Гоша куда-нибудь на юг отправился.
– Но если есть карта, легко проверить, где он деньги снимал.
– Уж не знаю, легко или нет, – разозлилась она. – Мне не докладывают. Заявление приняли, я каждый день им звоню, только пользы не видно. Да и то сказать, сколько народу пропадает, и кто их ищет? Девчонок спрашивала, звонил он им или нет? Говорят, нет, но, может, врут.
– А девушка у него была?
– Вроде да. Не то чтобы девушка… но фотография ее на полке стоит.
– Ей-то он должен был сообщить о своих планах. Надеюсь, она здесь, никуда не пропала?
Взгляд Светланы испуганно заметался.
– Не пропала. Утонула.
– Да что вы? – вновь ахнула я.
– Ну да… месяц назад. В нашей речке купаться опасно, течение сильное, под водой коряги. Я тут выросла, а купаться – судом присуди, не заставишь. Это считай самоубийство. Но те, кому своих детей не жалко, на речку отпускают. Ясно было, жди беды со дня на день. Вот и случилось. Так что вы думаете, девчонка утонула, а мне опять неприятности: какая-то пакость слух пустила, что вроде Гоша ее того… утопил. Ага. Можете представить такое с моими нервами? Давление подскочило до двухсот сорока. Я уж думала, все… отмучилась.
– Подождите, но почему Гошу вдруг обвинили?
– Кто ж этих идиотов разберет? Встречались, значит, мог приревновать… поссорились, да мало ли что.
– Гошу вызывали в полицию?
– Где б его взять, Гошу-то. Он как раз в тот день исчез. Или на следующий. У реки, когда Ирку искали, его вроде видели. И все. Больше его точно не было. Если б заходил без меня, чего-нибудь да насвинячил.
– Получается… сколько он отсутствует?
– Да уж месяц.
– Я завтра же пойду в полицию. У меня знакомые есть. Это безобразие. Человека месяц никто не видел…
– Может, и правы они, уехал он куда? – перебила меня Светлана. – Подружки сказали, он с Иркой поссорился, это Гошина любовь, или кто она ему, уж не знаю. Вроде ее даже за руки хватал, да так, что синяков наставил. Я племянника не защищаю, видит бог, он мне крови немало попортил, но сами подумайте, с чего ему эту Ирку топить? К тому же девка с придурью. Я у Гоши стихи нашла, девчонки этой стихи, ее мать почерк узнала. Там все про смерть да про смерть. Я и сказала: может, она сама… Поссорились, она и утопла, а что? Таких случаев сколько угодно. Телевизор включите, и не такое услышите. Сказала-то я соседке, и вовсе не для того, чтоб Гошу выгородить… А ее родителям тут же донесли. Ну, народ… Отец ко мне с разборками. Ужас что было. Еще этот балбес неизвестно куда делся, все неприятности мне разгребай. Слава богу, выяснили, никто Ирку не топил. Но в полиции, видно, все равно решили, из-за девки этой он сбежал: либо потому что разругались, либо потому что утонула. Расстроился и пошел куда глаза глядят.
«Не так уж далеко он ушел, – хотелось сказать мне. – Судя по тому, что деньги в городе снимал». Насчет денег я и решила уточнить:
– А вы Гошину карту не заблокировали?
– Нет, – пожала она плечами. – Нельзя же его без денег оставлять.
– А он точно пользовался картой этот месяц?
– Откуда мне знать?
– Вы не обращались в банк?
– Туда-то зачем? Слушайте, в полиции спросили, есть ли у него деньги, я ответила: да. Откуда мне знать, что делают в таких случаях, чего там блокировать и вообще… это их работа, пусть ищут. Надеюсь, племянничек скоро вернется, а исполнится ему восемнадцать лет – скатертью дорога, пусть живет, как ему заблагорассудится.
– Я вам очень сочувствую, – вновь заблеяла я. – Такую ответственность на себя взвалили… а в ответ на все старания – непонимание и неблагодарность… Вы просто святая женщина.
Она вздохнула и пожала плечами, мол, что есть, то есть.
– Собственно, – продолжила я, – мы пришли вот зачем, я дала Гоше книгу, он обещал ее вернуть. Книга мне дорога… не из-за цены, там автограф автора. Может быть, вы посмотрите…
– Книги-то да, он любит читать… Покупал штук по десять, пока я не отругала: чего дом-то захламлять да зря деньги тратить. Стал скачивать. Идемте в его комнату…
Тут она с подозрением посмотрела на Вадима, тот, сообразив, в чем дело, сказал:
– Я здесь подожду.
Мы направились к дому, Светлана, понижая голос, спросила:
– Это муж ваш?
– Друг.
– Видно, что положительный мужчина. Сидит, в телефон уткнувшись. С таким, поди, не хлопотно.
– По-разному.
– Главное, чтоб не пил. Мой-то был алкаш, каких свет не видывал. В десять утра уже лыка не вязал. Еле отделалась, отправила в Кемерово к его мамаше. Так он еще лет пять назад просился, пока не подобрала какая-то… ну, не дуры ли бабы?
Я сочла этот вопрос риторическим. Между тем мы вошли в дом и поднялись на второй этаж.
– Вот его комната, – распахнув дверь, сказала Светлана и замерла, привалившись к стене, сложив на груди руки, а
