Поправка на ветер - Марта Яскол
– Язык мой – враг мой, – едва не плача, сказала она Марусе. – Ну зачем я брякнула, что отношения этой Шиманской с нашим Стодолей ничем хорошим не закончатся? Кто меня просил? Вот и накаркала!
– Тоня, ты тут ни при чем. Как и, надеюсь, Стодоля. Ты же совершенно другое имела в виду, правда? Кто же знал, что так выйдет… Прямо злой рок какой-то.
– А ты знаешь, что у нас в части говорят? – не успокаивалась Тоня. – Что Магда была беременна!
Маруся как стояла, так и села. Она не знала, почему эта новость произвела на нее такое впечатление, но ей показалось, что этот факт имеет какое-то отношение к убийству Шиманской. – От кого?
– От кого – не говорят. В смысле не знают… Ой, Маруська! А что, если это снова тот паразит – бывший муж Дануты? Может, он и с Магдой… того? Вдруг он всех своих баб таким образом приканчивает?
– Исключено. Его сейчас нет в городе, он у матери в Каунасе. Мы с Петраускасом и Сашей Будаевым его позавчера сами на поезд посадили.
– То есть ты его уже совсем не подозреваешь?
– Пока мы не найдем настоящих преступников, – подумав, ответила Маруся, – я буду подозревать всех. Клянусь!
* * *
Янис Петраускас не скрывал своей озабоченности. Расследовать убийство Магды Шиманской поручили тоже ему, хотя об объединении двух дел в одно речь пока не шла – начальство Яниса не видело для этого достаточных оснований. Маруся поняла, что Петраускаса мучит тот же вопрос, что и ее: связаны ли между собой убийства Дануты и Магды? Жертвы, похоже, не знали друг друга, нигде не пересекались и вели разный образ жизни. Общего у них оказалось немного: Магда, как и Данута, была молода и тоже жила одна.
По словам Яниса, Шиманскую убили накануне поздно вечером. Возле скамейки, на которой Иван Аркадьевич нашел ее тело, никаких следов волочения не обнаружено, то есть девушку там же и задушили. Рядом с ней на скамейке лежала ее сумочка, в которой обнаружились тюбик помады, коробочка с тушью, золотистая пудреница в виде ракушки и надушенный носовой платок. Кошелька в сумочке не было – его, очевидно, забрал убийца, как и недорогие часики на тоненьком кожаном ремешке, с которыми Шиманская, по словам соседки по квартире, не расставалась. Как она оказалась в такое позднее время в парке, предстоит выяснить: возможно, Магда, девушка более чем общительная, кому-нибудь говорила, куда и зачем идет. Впрочем, по словам той же соседки, Магда была еще и большой выдумщицей и фантазеркой, поэтому правду говорила далеко не всегда…
– Проверить ее связи и опросить всех знакомых – дело не одного дня, – вздохнул Петраускас. – Их у нее еще больше, чем у Дануты Витене…
– А правда, что Шиманская была беременна?
– Правда. Срок совсем небольшой. – Петраускас пристально посмотрел на Марусю. – Мария, вы хотите мне что-то сказать? Знаете что-то, что может помочь следствию?
– У меня пока нет достаточных оснований делать какие-либо выводы, – секунду поколебавшись, ответила Маруся. – Если они появятся, я поделюсь со следствием своими соображениями…
Некоторые соображения у нее, конечно, были, но они ее категорически не устраивали. Ей не давала покоя случайно подсмотренная в парке картинка: сержант Стодоля шепчет что-то на ушко Магде, та звонко смеется… Маруся вспомнила «Американскую трагедию» Драйзера, проглоченную ею классе в седьмом чуть ли не за одну ночь. Главный герой романа фактически утопил свою беременную любовницу, чтобы она не мешала ему жениться на другой. Эпизод, в котором Клайд Гриффитс бьет Роберту фотоаппаратом по лицу и переворачивает лодку, а несчастная девушка тонет и молит о помощи, Маруся, обливаясь горючими слезами, перечитывала раз десять. Если б она была режиссером, то непременно сняла бы по этой книге фильм. Но сцену на озере, пожалуй, изменила бы – Клайд колеблется, перед его глазами проносится история их с Робертой любви, и он ее спасает! Вот как должно быть, вот как правильно! Маруся ужасно не любила плохие концовки, а в большинстве прочитанных ею романов русских и зарубежных классиков они почему-то как раз плохие…
Стоп. Тарас Стодоля – не Клайд Гриффитс, и мы не в Америке двадцатых годов. В качестве мотива преступления желание будущего папаши отделаться от навязчивой любовницы рассматривать, наверное, можно. Но, в конце концов, у Магды, по слухам, кроме Тараса, имелись и другие ухажеры. Мало ли, как бы цинично это ни звучало, от кого она могла быть беременна! Вон соседки Маруси даже Юрке Артемьеву инкриминировали роман с Шиманской… Артемьеву?!
Перед Марусиными глазами прокрутилось другое кино. Данута в элегантном брючном костюме, встретившая Марусю утром у КПП, чтобы перенести примерку. Артемьев, распускающий хвост перед Данутой… «Доброго утречка! Мы, кажется, знакомы? – Не припомню». «Спасибо, я не нуждаюсь в ваших услугах», – сказала тогда Данута Артемьеву. Она вроде бы улыбалась, но была напряжена и, фактически оборвав разговор, быстро ушла. Почему? Не потому ли, что узнала его и не пожелала разговаривать? Может, его появление напомнило ей о чем-то, что она хотела забыть?.. А Артемьев, когда Маруся спросила, действительно ли он знаком с Данутой, загадочно ответил, мол, всех не упомнишь. И еще «Сердце красавицы склонно к измене…» мурлыкал, гад! Артист погорелого театра! Казанова местного разлива!..
Ой, мамочки! Что же получается? Они с Петраускасом искали что-то, объединяющее двух убитых девушек, и ничего не нашли. А связующее звено – вот оно! Юрий Артемьев!
Маруся потрясла головой и подивилась собственному цинизму и бессердечию. Юрка Артемьев, весельчак и балагур, дамский угодник, скромный работник культуры, как он сам себя называл, организатор всех их праздничных концертов и танцевальных вечеров – убийца?! Остапа, то есть ее, Марусю, похоже, занесло. Разве можно подозревать человека в двух убийствах лишь на том основании, что он был знаком с обеими жертвами? Разумеется, нельзя. Население Чкаловска небольшое, добрая половина его обитателей – военные. Здесь почти все знакомы со всеми, что ж, весь город, что ли, подозревать? Петраускаса такая перспектива вряд ли обрадует.
И потом, кто сказал, что Дануту и Магду убил один человек? Милицейское начальство, к примеру, уверено в обратном. Ну, или почти уверено… Дануту убили у нее дома, преступник, которого она сама впустила в квартиру, ударил ее по голове тяжелым утюгом. Магду задушили на скамейке в городском парке. Совершенно другой, как выражаются авторы детективных романов, «почерк». Убийца Дануты, по-видимому, не успел ничего украсть из ее квартиры, убийца Магды вынул из ее сумочки кошелек и снял с пальца девушки серебряное колечко. Впрочем, не исключено,
