Измена. Развод. Смерть - Елена Казанцева
Маленькая дрянь орет и пинается.
А замки открывают содержимое и из чемодана вываливаются пачки сто долларовых купюр.
— Ничего себе, — только и вырывается у меня. — Мариночка, а куда ваша беременность делась?
Богдан ухмыляется и наклоняясь к лицу девушки спрашивает: Полицию вызывать будем, статья за кражу обеспечена.
Марина смотрит перед собой остекленевшими глазами, а потом закатывает истерику. Перемешалось все: слюни, сопли, слезы, она выдирает на себе волосы. Вот только Станиславский бы сказал: Не верю!
Через десять минут к дому подъезжает две полицейские машины. Входят следователи и эксперты. У девушки снимают отпечатки пальцев, а также все в кабинете обсыпают черным порошком.
Кругом снуют люди. А на пороге стоит испуганная Вера с мальчишками.
Глава пятнадцатая
Ночь проходит незаметно, с нас снимают показания, у меня берут отпечатки пальцев, записи со всех камер наблюдения. Марина сидит на стуле и рыдает. Ей оглашают статью, по которой она задерживается пока натрое суток, а там решит суд.
Марина начинает биться в истерике, но ее лихо пакуют в полицейский УАЗ, все мужчины расходятся по машинам и уезжают.
Светает. Небо посветлело, на горизонте появилась розовая полоска, побледнел месяц и звезды стали тусклыми. Одна Венера сияет на небосклоне. На рассвете красиво поет пичужка в кустах. Со стороны леса и озера ветер приносит неповторимый запах, такое можно почувствовать только на рассвете, когда еще летнее солнце не накалило воздух. Трава покрылась росой. В домашних тапочках ногам холодно и сыро.
Я стою на веранде и слушаю тишину. Не заметила, как ко мне подошел Богдан.
— Знаешь, когда ты пришла к нам в первый раз, мы с Рашидом решили, что тебя муж раскатает, отыграется за развод по полной. А вот теперь я понимаю, что мы ошиблись в тебе. Скорее ты его раскатаешь в тонкий лист, истопчешь и порвешь, как Тузик грелку.
Богдан усмехается, в его глазах цвета ночи пляшут искорки.
— С каждым разом ты становишься все сильнее и сильнее, внутри тебе формируется стержень. Когда ты выдернула пистолет из кобуры и выстрелила в воздух, уже тогда я понял, что ты не слабая и беззащитная. Но этот трюк с камерами…
— Я сама не поняла, когда стала сильной, — тихо произношу я, словно боясь спугнуть тишину предрассветного часа.
— Ты ей была всегда, просто до этого момента тебя не нужно было быть сильной, ты могла быть слабой.
— Жаль. Хочу быть слабой. Но если сейчас буду такой, то муж оставит на улице без гроша в кармане, — добавляю я.
Утро проходит в хлопотах.
Приходится срочно звонить тете Даши с Дядей Петей и посылать их на три буквы, больше я в их услугах не нуждаюсь. Звоню в агентство и прошу подыскать мне кандидатку на должность кухарки.
Не выспавшаяся и разбитая, приезжаю на работу. Могла, конечно, забить на все сегодня, но уж очень у нас положение серьезное, чтобы отпустить сейчас ситуацию.
И почти сразу на моем пороге появляется Лев Георгиевич.
— Здравствуйте, Василиса Александровна, — улыбается во всю морду довольный Лев.
— Здравствуйте, Лев, давайте сразу к делу, — холодно бросаю я, и улыбки на его лице как не бывало.
— Ну, что ж, к делу, — бросает он мне и выкладывает документы на стол.
Я листаю талмуды документов, и по моей спине бегут мурашки. Мой недомуж взял взаймы двадцать миллионов долларов. И то, что мы вчера нашли в его тайном сейфе, просто десятая часть от того, что надо отдать.
— Сумма конечно по меркам бизнеса небольшая, — говорит Лев. — Но если не вернуть в срок, то могут на лоскуты порезать, церемониться не станут. Там люди серьезные.
У меня от этих слов холодок по коже пробежал. Я мерзну, несмотря на жаркий июльский день.
— Мы вчера конфисковали два миллиона, осталось найти еще восемнадцать, — тихо говорю я.
— Не забывайте, Василиса Александровна, что мы заплатили еще не за все поставки, нужны еще деньги, там сумма небольшая, всего то шесть миллионов рублей.
Шесть миллионов! Господи, да откуда я возьму все эти деньги. Меня настигает паника, но я держусь, внешне стараясь не проявлять своих истинных чувств.
Лев Георгиевич оставляет мне документы и уходит. А я сижу в своем кабинете просто раздавленная.
Через полчаса в кабинет входит секретарша Настя и оглашает, словно приговор: К вам на прием Свиридов Николай Борисович.
И делает губки уточкой, потому что мимо нее проходит Колька Свиридов.
Он и конкурент моего мужа, и бывший его однокурсник, красавец мужик, ловелас. По нему вздыхают десятки красоток в городе, но он так и не женился. Еще в институте он пытался отбить меня у Стаса. Правда, тогда ему это не удалось, так как мы со Стасом быстро поженились. И он долго припоминал мне это: Васька, ты пожалеешь, что за него вышла замуж.
Вот только на двадцать лет я забыла о его словах.
И, когда он появился в моих дверях, эти слова всплыли у меня в голове.
— Привет, Василиса, — бодро здоровается Коля.
— Привет! — почти шепчу я.
— Слышал, твой совсем в разнос пошёл, — Коля садится в кресло для посетителей. Секретарша уже тут, как тут.
— Вам кофе или чай? — виляет попкой, но Колю этим не удивишь.
— Чай зеленый без сахара, — бросает он, даже не смотря на нее, и повернувшись ко мне продолжает. — У него совсем крыша съехала?
— Коль, давай не будем о нем, — прошу я, у меня разболелась голова.
— Васька, а я к тебе с предложением, — щуриться, как откормленный кот на сметану, Коля.
— Какие предложения? — я устала, нещадно болит голова, и хочется спать.
— Продай мне бизнес, весь, — Коля пытливо смотрит на меня.
— Коль, ты понимаешь, о чём просишь? — усмехаюсь я.
— Ты о его долгах? Я все знаю, Вась. И о долгах, и о том, что он связался не с теми людьми, и сейчас бегает от них, как заяц, — Коля смотрит мне в глаза, видимо, хотел увидеть там мою растерянность. Он ведь так хорошо осведомлен о делах конкурента. А там пусто, я просто хочу спать.
— Коль, зачем тебе это? Зачем тебе геморрой? — все также устало спрашиваю его, пытаясь разгадать его замысел.
— Во-первых, это расширение бизнеса, деньги на это у меня есть. Во-вторых, тендеры, он их отыграл на весь следующий год, это очень большие деньги, в — третьих, хочу безопасности для тебя, ты не потянешь этот бизнес без него.
— Коль, я понимаю, что я не потяну, даже не пытаться не буду. Но я не смогу
