Лето не вечно - Анна Князева
Приблизившись к печи, Ульяна провела по плиткам рукой и, как в прошлый раз, ощутила волнистую поверхность, абсолютно не связанную с рисунком.
Застыв, она вдруг обернулась и воскликнула:
– Кто здесь?!
Из-за витой деревянной колонны выглянул человек.
– Простите, не хотел вас напугать.
– Кто вы такой?
Он вышел из-за колонны, и она узнала его, однако имя и фамилию не вспомнила.
– Младший научный сотрудник?
– Он самый! – Парень улыбнулся и тряхнул светловолосой головой. – Меня, если помните, Георгием зовут.
– Да-да, конечно же, помню, – улыбнулась Ульяна.
– Лев Николаевич заметил, как вы сюда вошли, и отправил меня.
– Зачем?
– Он просит, чтобы вы задержались. Хочет поговорить.
– Ну что же, идемте, – сказала Ульяна и первой направилась к лестнице.
На первом этаже их поджидал профессор. Приподняв шляпу, он любезно приложился к ее ручке:
– Приветствую вас, Ульяна Сергеевна!
– Здравствуйте, Лев Николаевич, – ответила она и спросила из вежливости: – Как продвигаются раскопки?
– Увы, не так хорошо, как хотелось бы.
– Мне очень жаль.
– Вынужден просить разрешения несколько расширить зону раскопок. – Профессор выжидающе смотрел ей в глаза. – Что скажете, голубушка?
– Погодите. – Ульяна помолчала и, вскинув брови, поинтересовалась: – Я здесь при чем?
– Видите ли… Выражаясь фигурально, мы притязаем на вашу территорию.
– В каком это смысле? Объясните.
– Результаты раскопок самым непосредственным образом указывают на то, что стоянка древнего человека располагается на территории вашей усадьбы.
Немного поразмыслив, Ульяна двинулась к выходу.
– Идемте, покажете.
Через минуту все трое подошли к разоренной ограде усадьбы, за пределами которой копались в земле студенты.
Профессор вышел вперед, раскинул руки и широкими шагами отмерил десяток метров вглубь территории.
– Вот так примерно. Больше не нужно!
Ульяна придирчиво оглядела заявленный участок и, поразмыслив, сказала:
– Можете копать при условии: если тронете фундамент забора, после раскопок все восстановите.
– Клянусь! – с благодарностью провозгласил Лев Николаевич.
– Значит, договорились. – Подведя итог, Ульяна собралась уходить, но профессор задал вопрос:
– Как продвигаются ваши изыскания?
Она обернулась и уточнила:
– Вы про архив?
– Разумеется.
– Хорошо. – Ульяна не собиралась распространяться ни о предмете поиска, ни о его результатах. Иногда нейтральная фраза решала все и отсекала дальнейшие вопросы.
Уже на пансионатской аллее ей дозвонился Богданов.
– Что у тебя со связью? – Он долго кряхтел и ругался, прежде чем снова заговорил: – Прости, уронил трубку. Как ты?
– Нормально, – ответила она, ожидая услышать главное. Богданов не имел привычки звонить без повода.
– А я, знаешь ли, всю ночь ворочался. Надеюсь, сегодня что-нибудь сложится. И знаешь, о чем я думаю?
– Ну?
– Ведь если Конюхов поперся туда, значит, преступник донес до него информацию, что была в записке? Она-то не дошла.
– Я тоже сегодня об этом думала, – проговорила Ульяна. – Проверили телефон Конюхова? Есть распечатка?
– Есть… – Богданов вновь закряхтел. – Да только результат нулевой. Теперь же народ продвинутый, знают, что все отслеживается.
– Тогда остается личная встреча или звонок по внутреннему телефону пансионата.
– Скорее – второе. Чувствую, что до личной встречи у них дошло дело только у Белой Головы. Да и то без ведома Конюхова.
– Есть какие-нибудь новости? – поинтересовалась Ульяна.
– За этим и звоню.
– Говори.
– Вчера вечером участковый нашел во дворе дома Качалиных нож со следами крови. С ним уже работают криминалисты.
– Подходит под описание орудия убийства?
– Идеально, – сказал Богданов.
– Есть отпечатки?
– Часа через полтора буду знать.
– Как только появятся результаты, немедленно сообщи мне.
– Сделаю.
– Да! И вышли мне фотографию ножа. Есть у тебя на телефоне?
– Есть. Лови!
На этом разговор закончился, что было весьма кстати. Ульяна уже минуту стояла в вестибюле. К ней подошла Ольга Францевна, дожидаясь, когда она освободится.
Взглянув на нее, Ульяна помрачнела:
– Что на этот раз?
– Клевцов написал заявление, хочет уволиться, – скорбно сообщила Руднева.
Первое, что пришло на ум, Ульяна тут же озвучила:
– Почему?
– Он не объяснил.
Ульяна решительно подошла к ресепшену.
– Где заявление?
– Вот, пожалуйста. – Руднева протянула исписанный листок.
– Сам Клевцов где сейчас?
– На кухне, – сказала Ольга Францевна и, опустив глаза, проронила: – Пока…
На второй этаж она забежала на одном дыхании. В груди теснились противоречивые чувства: страх потерять хорошего шеф-повара и страшные подозрения. Какое было сильнее, она пока не решила.
– В чем дело, Тимофей Петрович?! – выпалила Ульяна, влетев в его кабинет. – Что вас не устраивает?
Клевцов стоял у окна. Услышав ее голос, он обернулся и равнодушно ответил:
– Все.
– А если конкретнее?
– Не нравится, что меня подозревают в преступлении, не нравится, что допрашивают. – Он подошел к столу и уселся в кресло. – Не нравится, что воруют ножи.
Ульяна достала телефон, нашла фото ножа и с вызовом показала шеф-повару:
– Ваш?
Клевцов приподнялся, вытянул шею и с напряжением вгляделся в экран.
– Мой, – наконец ответил он и с удивлением спросил: – Почему он у вас?
– Не у меня, – металлическим голосом отчеканила Ульяна. – В полиции. Вашим ножом убили человека.
Шеф-повар тяжело опустился в кресло и кивнул.
– Понимаю… Отсидел в тюрьме, значит, виноват. – Он поднял глаза и посмотрел на Ульяну. – Когда меня задержат?
– Не знаю. – Она тоже села. – Мне кажется, нам надо поговорить.
– Все и без того ясно.
– Только не мне. В ваших же интересах рассказать, как вы провели свой выходной в позапрошлую пятницу и ночь на субботу.
– Спал у себя в номере. Крепко выпил.
– Кто может подтвердить?
– Никто.
– Вы же понимаете, что вам все равно придется рассказать обо всем в полиции.
– Вызовут – расскажу.
– Смотрите, как бы не было поздно.
– Так! – Клевцов поднялся во весь свой могучий рост. – Мужика, которого ищете, я не знал. Выходной проспал в своем номере. Нож – украли. Больше ничего не скажу.
– Ну что же… – Ульяна тоже встала и направилась к двери. – Мне очень жаль.
Она пересекла кухню и вышла в обеденный зал, когда услышала за спиной:
– Постойте!
Ульяна обернулась и увидела ту самую повариху, которая обварила Зудину кипятком.
– Стою.
Женщина огляделась, боязливо поежилась:
– Идемте куда-нибудь. Не хочу, чтобы нас заметили.
По дороге в кабинет Ульяна исподволь оглядела ее: стройная, высокая, загорелая, словно подкопченная деревяшка, чем-то похожая на цыганку.
– Вас, кажется, Софией зовут?
– София Бойко, все правильно.
Ульяна распахнула дверь:
– Проходите, присаживайтесь. – Она зашла следом и намеренно не села за стол, а устроилась рядом в кресле. Чувствовала, что назревает доверительный разговор, и не ошиблась.
– Я должна кое в чем признаться, – сказала Бойко и тут же поправилась: – То есть рассказать.
– Слушаю, говорите. – Ульяна излучала спокойствие, хотя на самом деле волновалась: что еще обрушится на ее бедную голову?
– Я подслушивала у двери кабинета! – решительно выдала повариха.
– Сейчас? – уточнила Ульяна.
– Только что.
– Зачем?
– Хотела все узнать.
