Причудливо тасуется колода… - Анастасия Сидорчук
Петр Ильич пристально посмотрел на Антона, вспоминая – где же они встречались.
– А! Понял! Вы на одного профессора похожи, точно! По телевизору его часто показывают, в медицинские передачи часто приглашают. Соколовский, знаете может?
Антон вздохнул.
– Знаю. Отец мой. Петр Ильич, а….
– Ваш отец? – удивился Петр Ильич. – Тот самый? Надо же, повезло вам… А фамилия у вас почему другая?
– По маме. Петр Ильич, а вот в ту ночь на кухне у вас кто работал?
– Тамара. Это повар. Она приедет сегодня, только попозже. Можете ее дождаться, можете к ней съездить. Я ее адрес вам дать могу, и телефон. И посудомойщица еще. Она здесь уже, я позову.
– Не надо, я сам. Кухня – там?
Антон ушел, оставив телефон на столе. И тут же телефон зазвонил – на экране высветилась фотография Изольды (Изольда была на ней в образе – на сцене театра – в мехах и шляпе).
– Девушка его? – Петр Ильич с интересом посмотрел на экран телефона.
Макс пожал плечами.
– Надо же! И отец – знаменитость, и девушка – вон какая! Как актриса выглядит! А у нас все простые в семье, кто – рабочие, кто – планктоны офисные…
– Ну у вас – то бизнес. Кафе вон какое!
– Это да! – с гордостью ответил Петр Ильич. – Да прибыли от него, правда, с гулькин нос. Расходы, налоги. Но, ничего, мне хватает.
Антон заглянул на кухню.
Посудомойщица оказалась удивительно хороша! Несмотря на синий кухонный фартук, надетый на красивую женственную фигуру в джинсах и черной водолазке, желтые резиновые перчатки на руках и заплаканное лицо.
Она мыла посуду, пела (удивительно хорошо!) и абсолютно не смотрела по сторонам.
Он тихо подошел ближе и прижался к ее спине, положив руки ей на живот.
Она вздрогнула и резко обернулась.
– А ты как здесь оказался?
– Галь, прости меня…
Он покрепче прижал ее к себе, и она зарыдала.
– Ну, успокойся. Я же говорил – меня любить – тяжелый крест… А ты поёшь хорошо, мне понравилось.
– Мне неудобно, что ты меня видишь такой… И здесь… – она сняла перчатки и, кинув их на край раковины, вытерла лицо ладонью.
Антон поцеловал ее в висок.
– Галя, я видел стольких людей – в совершенно разном виде. И во фраках – и в… ну ты поняла! А Лиза говорит, что я дьявол! Потому что всех всегда насквозь вижу… Галь, ты прости меня. Ты всю ночь работаешь?
– Нет. Часов до пяти вечера. Сегодня вообще не моя смена. Попросили подменить на полдня.
– Давай я вечером к тебе приеду? Сходим куда – нибудь?
– Не надо. – Она повернулась к нему лицом. – Я устаю. Погода эта еще дурацкая. Я домой прихожу – и сплю как убитая.
– Ну, хорошо. Но я все равно приеду. Не сегодня – так завтра. Или ты приезжай. Ты же адрес уже знаешь. Блин, телефон же тебе еще надо купить… Галя, ты успокоилась? Тут женщину вчера убили. Утром, в пять – шесть. Ты не видела ничего? Тут окно у вас как раз… почти в то место выходит.
– Антон, да мне некогда утром в окно смотреть, – устало сказала она.
Антон разжал объятия и достал из кармана фотографию живой Светланы.
– Все равно – посмотри. Не видела ее?
– Вроде нет, – ответила она, внимательно рассмотрев фотографию. – Антон, я же не выхожу отсюда…
– Ну, хорошо, – он убрал фотографию назад в карман. – Ладно, я тогда пойду? Хорошо? – он поцеловал ее в губы. – Галь, ты только не плачь и не переживай. Все нормально! Я не потеряюсь. На днях приеду – или ты ко мне вечером приедешь.
Он вновь вернулся в зал, где сидели Макс и Петр Ильич. Макс вопросительно посмотрел на него.
– Нет, она тоже ничего не видела… – ответил ему Антон.
– А вам тут девушка ваша звонила! – Петр Ильич восхищенным взглядом показал Антону на его телефон. – Красивая такая! Она модель или актриса?
Антон проигнорировал его вопрос.
– Петр Ильич, а из охранников, которые в ту ночь работали, сейчас есть кто – то?
– Да. Вон Валера как раз идет. Валера! Подойди сюда! Присаживайся, товарищи побеседовать хотят.
Двухметровый и, примерно, двухсоткиллограмовый Валера, добродушно улыбнувшись, сел на стул возле Петра Ильича. Ножки у стула затрещали, а пожилой Петр Ильич на его фоне стал похож на семилетнего ребенка, которого привели в первый раз в первый класс. Антон показал ему фотографию Светланы.
– Видели ее здесь позавчера ночью и вчера утром? – спросил он.
– Видел, – кивнул Валера. К его внешности больше подходило слово не охранник, а вышибала. – Только не ночью, а почти утро уже было. Сидела – вон за тем столиком. Одна. Разодетая вся. Ждала кого – то. Явно – мужика ждала. И на телефон все смотрела. Потом сама звонила ему.
– Дозвонилась?
– Нет. Мне тоже интересно стало – дозвонится или нет. Короче – киданул он ее. Я думаю – договорились встретиться в первый раз. А он, может, увидел ее – и расхотел подходить, поэтому трубку и не брал. – Валера засмеялся – и воздух в зале начал вибрировать.
– А почему? – спросил Макс. – Вон она какая… ухоженная!
– Это да! И ухоженная, и в цацках вся! Но – не молодая уже, мы таких называем «увы, мадам».
– Почему? – не понял Антон.
– Ну, песня такая есть, знаете? «И вы, мадам, дрожащею рукой нальете водки, и с тоскливым взглядом, начнете мальчику навязывать любовь»… Нет, не знаете? Короче, объясняю. Есть такие женщины… не все конечно… Которые к пятидесяти годам как с цепи срываются… На мужиков кидаться начинают, особенно которые моложе их лет на двадцать. Вот я и подумал – что она из таких. Познакомилась с каким – нибудь мальчиком в интернете. А он пришел – увидел ее, и в кусты. А чего, Петр Ильич? Сами же знаете, как бывает?
– Ох, болтун, – тут же ответил ему хозяин кафе. – Ну, в принципе, да, бывает так…. И – не редко.
Антон с Максом вышли из кафе.
– Антон, может она и правда себе нового любовника искала? С тем – то уже все, еще с июня, – спросил его Макс.
– Почему нет? – пожал плечами Антон. – У отца всю жизнь любовницы были, теперь у жены его – любовники… Карма! Я говорил тебе – у Маши книжка есть интересная, про законы кармы. Почитай. Да, кстати, насчет прошлого любовника. И его сожительницы…
– Да зачем она им? С нее
