Убойное лето - Владимир Григорьевич Колычев
Карамболь залпом осушил стакан виски, закурил, откинул голову на подушку дивана. Музыка играет, народ гуляет, стриптизершам скоро на сцену, а он закрылся в своем кабинете, сидит сам себе приятный. А ведь были времена, когда они с пацанами гуляли в центре зала, снимали дам, отбивая их у кавалеров. Весело было, шумно, дым коромыслом, ни страха, ни упрека. Если вдруг что-то не так, то кулаком в морду, или ножом в горло, или из волыны пальнуть никто не боялся. А сейчас из своей тени выйти боишься, успокаиваешь себя тем, что деньги любят тишину. Днем дела, вечером домой, к жене под бочок, трахнешь ее в тишине – и на теплый клозет. Такая вот нынче жизнь.
В кабинет, сдвинув ширму, вошел Лазарь.
– Юрий Сергеевич, – тихонько позвал он.
– Подвел ты меня, Гена, – не открывая глаз, с презрением в голосе отозвался Карамболь.
– Так мы же пытались мусоров остановить, – вздохнул Лазарь. – Если бы не пытались…
– Молодой ты, – скривил губы Карамболь. – Но уже весь в дерьме.
Сколько раз Лазарь обделывался с ментами, авторитета это ему, понятное дело, не добавляет. Словом, не тот он волк, чтобы бросить вызов старому вожаку. Но кто-то же может это сделать, тот же Свищ с его системой наркосбыта. Система практически автономная, Свищ, можно сказать, фигура независимая, за ним и сила, и вес. Возможно, он уже положил глаз на место вожака. Тот же Бубен мог бросить Карамболю вызов. Может, целая очередь из молодых волков уже выстроилась, а старый вожак ослаб, пора рвать, брать и делить.
– Так это, отмываться надо, – уныло проговорил Лазарь.
– Тебе воды нагреть? Или мыло поднять?
– Прокофьев сегодня к Вике поедет.
– И что?
– Мы его на обратном пути встретим.
– Кто мы?
– Ну я, Жрун, Брайтон, Костыль. Мочить не будем, зачем? Но кормушку начистим.
– Четыре слона на одного офицера? – пренебрежительно спросил Карамболь. – Двух ослов хватит. А двое со мной останутся.
Не вопрос, Прокофьева нужно наказать, тогда и на душе станет легче. Но совсем без охраны оставаться нельзя.
– Можно и вдвоем, – замялся Лазарь.
– Впрочем, я с вами, – немного подумав, решился Карамболь.
Нельзя ему прятаться за спины своих людей. С Прокофьевым они схлестнулись из-за бабы, значит, он должен присутствовать при экзекуции. Тогда никто не скажет, что Карамболь боится ответственности.
– Ну да, так даже лучше… – повеселел Лазарь. – Мы его перед вами на колени поставим. Опустим, так сказать.
– Не надо ничего, – качнул головой Карамболь.
– Нет? – нахмурился Лазарь.
– Сам в кормушку отсыплю! – расплылся в улыбке Карамболь.
А ведь это действительно идеальный вариант. Он вломит Прокофьеву, а пацаны его подстрахуют, не позволят менту ударить в ответ. А можно и вовсе без них обойтись. Если вырубить Прокофьева с первого раза. Надо всего лишь поработать над собой. Всем известно, чем крепче напитки, тем сильней удар. А хорошего виски всегда в избытке.
* * *Чистота в доме, порядок, Маша вся в мыле, только-только закончила уборку.
– А где Ксюха? – спросил Паша.
– Ксюха?! – Маша глянула на него так, как будто он в чем-то перед ней провинился. – А Ксюха скоро будет! Я же уже закончила! – Маша обвела рукой комнату.
– Мы вот, например, уже пришли! – улыбнулся Саша.
– С заданием?
– Ну-у. – Он смущенно глянул на брата.
Не говорить же в лоб, зачем они пришли. В процессе нужно, про между прочим.
– А то наблюдательный пункт уже готов.
– Можно и понаблюдать, – кивнул Паша.
– Хотите чайку?
– Хотим, – не стал отказываться Саша.
– Чайник на кухне, заварка в шкафу, сахар там же. А я пока душ приму, если вы не возражаете.
– Да нет, не возражаем.
– Тогда, может, и спинку мне потрешь? – загадочно улыбнулась Маша.
– И потру! – не растерялся Саша. – Если позовешь.
– А сам, без позовешь?
– А сам – это статья сто тридцать вторая, насильственные действия сексуального характера.
– Тогда позову. Возможно!
Маша сходила в спальню, вернулась оттуда с полотенцем и скрылась в ванной.
На кухне чистота, на столе ни крошки, пол вымыт, мойка блестит. И продукты только в шкафу, чай, кофе, сахар, хлеб, кое-что из круп. А в холодильнике мышь повесилась, кусочек сыра, обрезок колбасы, но так ужинать никто и не предлагал. Хотя уже самое время.
Маша мылась долго, минут двадцать, но Сашу к себе так и не позвала. Вышла из ванной, в спальне переоделась, вышла к гостям накрашенная, в футболке, джинсах.
– Мы уже заскучали, – сказал Саша, с интересом глядя на Машу.
Красивая ведь девчонка и хорошая. Он не знал, стоит ли закручивать с ней роман, но уходить не хотелось. Да и Прокофьев поставил задачу следить за домом Бешерова.
– А Ксюхи все нет, – улыбнулся Паша.
Маша легонько толкнула его боком, ласково провела по голове ладонью и сюсюкающим голоском сказала:
– Сейчас твоя мама придет, молочка принесет!
Паша хмыкнул в кулак.
– А тебе молочка? – Маша выразительно глянула на Сашу. И от этого пылкого, многообещающего взгляда его бросило в жар.
– Я на службе больше не пью.
– Опять за соседом следить будете?
– С вашего позволения.
– Сразу вдвоем?
– По
