Марина Серова - За чужие грехи
– Засаду, что ли, устроить в моем кабинете?
– Ну, засаду не засаду, но камеру поставить не помешает.
– Камера у меня есть, – перебил меня Владик.
– Очень хорошо. Камера – это первый шаг. Но очень важный: это нам позволит поймать ее на месте преступления...
– И сдать в милицию? – на этот раз меня перебила Людмила. – Нет, с милицией я связываться не хочу.
– Никто про милицию и не говорит. Да и доказательства будут не такими уж вескими по нашим законам: у нас уликой считается только санкционированная видеосъемка. А поскольку мы делаем это самовольно, то доказательством наш любительский фильм не станет.
– Так зачем же он нужен? – требовательно спросил Владик.
– Пригодится, – успокоила я его. – Хотя бы для того, чтобы припугнуть милую Аленушку.
– Все ясно, – заявила Людмила и спросила: – А какой же второй шаг?
– Вот для второго шага нам и понадобятся профессиональные навыки Владика. – Владик изобразил на своем лице полную готовность к подвигам, а я продолжала: – Дело в том, что целью Алены может быть как извлечение из вашего компьютера каких-то ценных данных, так и порча этих данных. Но это на мой непрофессиональный взгляд. Конечно, возможны еще какие-то цели, но я пока вижу только эти две. Нам надо как-то обезопаситься. Владик, какие есть соображения?
– Сменить пароль, – немедленно ответил Владик.
– Ты это уже предлагал, я же сказала – не пойдет. Она не должна подозревать, что мы что-то знаем. Еще что-нибудь можно предпринять?
– То есть вы хотите устроить все так, чтобы Алена (правильно, Алена?), – мы синхронно кивнули, а Владик продолжал: – ...так вот, чтобы Алена думала, что она все сделала как нужно, вошла с помощью пароля, но при этом не сумела совершить ничего такого, что могло бы нам повредить?
– Вроде того, – ответила я. – А что, это невозможно?
– Не знаю, надо подумать.
Владик задумался, мы с Людмилой ждали, затаив дыхание.
Наконец, когда наше терпение начало подходить к концу, Владик повернулся к Людмиле и спросил:
– А у вас все данные защищены паролем?
– Нет, большая часть открыта для общего доступа. Дело в том, что в компьютер занесены многие данные из других отделов – из бухгалтерии, отдела кадров, отдела поставок... Не все, конечно, только то, что может понадобиться мне для работы. Потом, Интернет у меня стоит, электронная почта...
– Ясно. А что под паролем?
– Ну, – замялась Людмила, – вы понимаете... Там, в общем, закрытые данные... И, конечно, я бы не хотела, чтобы кто-нибудь...
Мне это бормотание надоело, я, кажется, поняла затруднение Людмилы и решила выручить ее:
– Людмила, у нас мало времени, и мы договорились, что Владик будет нам помогать, стало быть, не надо ничего скрывать от него. У вас там черная бухгалтерия?
– Да, – облегченно ответила Людмила.
– Это понятно, у кого сейчас нет этого, – заторопился Владик, явно желая успокоить ее.
– А на бумаге это есть? – поинтересовалась я.
– Нет. Зачем?
– Об этом кто-нибудь знает? – продолжала я прояснять для себя ситуацию.
– Знают. Многие. И бухгалтерия, и еще некоторые...
– Алена?
– Может быть. – Людмила задумалась, потом вспомнила: – Да, знает. Она тоже что-то делала, какой-то расчет.
– Ну вот. Теперь все более-менее ясно. Я сейчас выскажу свое мнение, а Владик его профессионально скорректирует. Возможно, Алене и не нужны данные, находящиеся под паролем. Может, ей зачем-то нужен Интернет или электронная почта – об этом подумает Владик. Но, скорее всего, наибольший вред она принесет, если проникнет именно в защищенные данные. Что она может там сделать? Опять же, по моему мнению, что-нибудь запутать, запихать туда какие-нибудь ошибки. Поскольку нет бумажного эквивалента этих данных, ее действия могут здорово испортить вам жизнь. Верно?
– Верно, – согласилась Людмила.
Я продолжала:
– Поэтому мне кажется, что она будет заниматься этим как раз в то время, когда ее сообщники станут отвлекать внимание нападением на склад, или на машины, или подстроят неприятности на таможне. Возможно, они попытаются убить двух зайцев сразу, но главная роль в этом спектакле, по-видимому, отводится Алене. Я думаю, что ее усилия принесут больший вред, чем гибель одной партии товара?
– Да, конечно, – хором ответили Людмила и Владик.
– Ну вот, я очень рада, что вы со мной соглашаетесь. И еще мне кажется, что по их плану Алена должна остаться у вас работать еще некоторое время, чтобы вести свою партизанскую подрывную работу. Ведь она уже будет знать пароль, и ей это не составит особого труда. Верно?
Мои слушатели вновь согласно кивнули.
– Ну, Владик, и что мы будем делать? Есть соображения?
– Есть, – уверенно ответил Владик, – только на это потребуется время.
– Времени у нас не много – то, что остается от этой ночи.
– Тогда поехали. Расскажу по дороге.
* * *По дороге Владик изложил нам свою идею, которую Людмила, немного подумав, одобрила. Мне, насколько я смогла понять эту идею, она тоже понравилась.
Мысль Владика была проста: закрыть черную бухгалтерию Людмилы двойным паролем, а под тот пароль, который, как мы думаем, известен Алене, поместить какие-нибудь похожие по виду данные, что-нибудь ненужное. Людмила нас заверила, что у нее найдется пара дискет, которые вполне подойдут для этой цели. Не станет же Алена внимательно просматривать все файлы, у нее будет мало времени и постоянный страх, что ее могут поймать. Стало быть, нам нужно лишь нечто, похожее на то, что интересует злоумышленников.
В этот момент я очень удачно преодолела два опасных отрезка пути (гаишный пункт и участок дороги, где уже второй месяц ремонтировали теплотрассу), и мне в голову пришла очень неплохая мысль, которой я немедленно поделилась со своими спутниками:
– А для пущей достоверности хорошо бы вставить туда расчет, который делала сама Алена. Если она что и будет проверять, так именно его.
Мое соображение было принято с восторгом и немедленно включено в план.
Еще в этот замечательный план входило наше с Владиком незаметное проникновение в офис Людмилы. Подумав, я нашла это вполне разумным: если уж мы решили держать нашу операцию в тайне, надо быть последовательными.
В связи с этим последним пунктом плана припарковалась я за квартал от офиса, и в офис мы с Владиком влезли через окно дамского туалета. Это еще счастье, что я такая стройная и изящная, а Владик – тощий и малокормленый, а то бы мы обязательно застряли.
Но вот все преграды позади, Владик орудует с компьютером, а мы с Людмилой с равным интересом наблюдаем этот процесс. Очень поучительно! Проникаешься гордостью и начинаешь верить в могущество человеческого гения.
Когда я полностью прониклась гордостью и даже завистью, мне стало скучно и я стала прогуливаться по кабинету Людмилы. Понаблюдала за ночным Тарасовом, открывающимся за окном кабинета... Посмотрела все проспекты, валяющиеся на столе Людмилы... Фотографии, стоящие у нее на столе... Молодые Людмила и Ирина Николаевна... Какой-то симпатичный улыбающийся парень...
Стоп! Не какой-то! Всю мою скуку и сонное состояние как рукой сняло.
– Людмила! Кто это? – резко спросила я.
– Мой сын, – чуточку удивленно и очень гордо ответила Людмила.
– Ясно. Не совсем, конечно, но уже гораздо более понятно.
– Таня, что вы имеете в виду? – обеспокоенно спросила Людмила.
– Дело в том, что фотографию вашего сына я вижу второй раз в жизни. Первый раз я увидела ее, когда совершенно случайно заглянула в подушку небезызвестной вам Алены. Фотография вашего сына хранится у нее внутри наволочки.
– Зачем? – обалдела Людмила.
– Не знаю. Но это очень любопытно. Вы точно не видели Алену когда-нибудь раньше? Какое она может иметь отношение к вашему сыну?
– Никакого! – взвилась Людмила. К своему сыну она явно относится очень трепетно. Затем немного подумала и добавила: – Вообще никакого. Его уже год как нет в стране, он сейчас учится в Голландии. А до этого год учился в Москве. И в течение этих двух лет ни разу не побывал в Тарасове.
– Понятно. Тогда вполне может быть, что первоначально они этого не знали и планировали внедрить Алену через вашего сына. Для чего ей и была выдана эта карточка. Потом выяснили все более подробно и решили идти другим путем.
– А почему она прячет карточку под подушкой? – требовательно спросила Людмила.
– Да очень просто: понравился ей ваш сын, романтические чувства у нее взыграли. Ну она же, в конце концов, обычная молоденькая девочка, а не Джеймс Бонд.
Людмилу, похоже, это объяснение вполне удовлетворило, потешив ее материнское чувство. Еще бы – такой красавец, любая девушка влюбится. Меня же собственная версия не устроила совершенно, и я решила как следует в этом разобраться при первой же возможности.
Пока у нас с Людмилой шел этот интересный разговор, Владик продолжал трудиться не покладая рук.
Часам к четырем утра, когда мы с Людмилой уже дремали, наш компьютерный гений закончил свою ювелирную работу и гордо произнес:
