Джон Кризи - Я не собирался убивать

— О да, конечно.

— Правда? — спросил я и перестал болтать ногами.

Харрисон нахмурил брови и секунду рассматривал меня.

— Он вам ничего не говорил? — спросил он.

— Очень мало.

— О, от меня он ничего не скрывал. Он думает, что, когда правда об этом убийстве станет известна, нас ждут сюрпризы. В общем, из его слов я сделал вывод, что он имел в виду, будто Маллена убил ревнивый муж, а кража — только маскировка. Он даже дал мне понять, что почти нашел убийцу. Он почти убежден, что мы вернем бриллианты… вернее, их вернет миссис Клайтон… и у нас нет никаких причин для волнений.

— Тем лучше, — сказал я.

— Вы чувствуете себя лучше, Боб? — спросил Харрисон.

Я слез со стола и остановился, глядя на него. Как лучше ответить? Он явно был заинтригован, и у меня создалось впечатление, что скоро он начнет спрашивать себя, почему Плейделл рассказал ему больше, чем мне.

— Нет, — ответил я. — Поэтому я и взял два дня отдыха. В последнее время меня беспокоит сердце.

Я драматическим жестом поднес руку к сердцу и увидел, что лицо моего директора выразило живейшее беспокойство.

— О, ничего серьезного, — поспешил я добавить. — Я очень не хочу, чтобы узнала Лилиан, но думаю, мне придется пройти полный осмотр.

— Вы были бы дураком, если бы не сделали это, — ответил Харрисон. — Пенгелли — вот кто вам нужен. Знаете что? Мы попросим его осмотреть вас за счет компании, отчет сохраним в секрете, и никто не узнает, что вы прошли медосмотр.

— Отличная мысль, Джордж, спасибо. Я начну завтра с утра. Но не заблуждайтесь, я не собираюсь завтра умирать. Однако признаю, что иногда испытываю недомогание.

— Возможно, вам просто нужен хороший отдых. Я скажу об этом Пенгелли и попрошу его подумать, что именно вам нужно. Что вы скажете об одном или двух месяцах на юге Франции?

— Это было бы превосходно, — ответил я.

Я мгновенно понял, что он предлагает на самом деле: повод покинуть на несколько недель страну, уйти из-под давления, которое Плейделл хитроумно оказывал на меня. Осмелюсь ли я ухватиться за этот случай?

Может быть, это было безумием, но его предложение дало мне новые надежды, тем более что я уже не испытывал особого чувства вины из-за того, что убил Маллена. Уходя из конторы в шесть двадцать, я был почти счастлив, почти убежден, что, если бы у Плейделла были доказательства, он бы уже выложил свои карты. Все это было блефом. Человек мог сломаться после ежедневного звонка на протяжении срока, казавшегося ему целой вечностью. У меня было достаточно времени, чтобы перевести дыхание и мужественно встретить дальнейшие события.

Снаружи я не увидел никого знакомого или хотя бы интересующегося мной. Кажется, впервые с момента, когда я ушел от миссис Клайтон, будущее не казалось мне черным. Я перешел улицу и направился к автобусной остановке у вокзала Черинг-Кросс. Остановившись, чтобы купить газету, я кинул взгляд в витрину. Следят за мной или нет? Уверенности не было, но я не увидел никого, кто мог быть полицейским. Я сел в автобус и взял билет до Селфриджа. Когда выходил из автобуса, то посмотрел налево и направо.

Мне показалось, я узнал таксиста, которого уже видел в Стрэнде, но полицейских я не заметил. Я направился пешком к гаражу, расположенному на Уигмор-стрит, остановился проштамповать билет и заплатить и в этот момент увидел у входа в гараж блондина — шофера Плейделла. Он читал газету и делал вид, что не замечает меня, но мое сердце безумно заколотилось. Я прошел мимо него, поднялся в лифте на шестой этаж и вошел в маленькую будку, где находились служащие, проверявшие поступление и выезд машин. Мне показалось, что они как-то странно посмотрели на меня, когда я протянул билет.

— Черный «ягуар», сэр, да? — спросил меня один из них.

— Да.

— Одну секундочку, сэр.

Мне оставалось только ждать. Насколько я мог заметить, возле лифта никого не было, две машины съезжали по серпантину, скрипя шинами. У меня снова возникло почти непреодолимое желание убежать, но оно быстро прошло. Это стало бы слишком ярким доказательством моей вины, но меня беспокоило то, что это искушение постоянно возвращалось ко мне. Я впервые столкнулся с серьезной проблемой и вот теперь не мог с собой справиться.

Служащий вернулся за рулем моей машины.

— Спасибо, — сказал я.

Я был уверен, что он смотрит на меня необычно внимательно. В ту же секунду я понял, что у Плейделла появились основания интересоваться моей машиной. Не слишком задумываясь, я машинально соврал ему. «Где ваша машина?» — спросил он совершенно естественным тоном. «Она на профилактике», — соврал я, чтобы дать ему удовлетворительный ответ.

Достаточно было задать любому из этих служащих один-единственный вопрос… и Плейделл тут же узнал, что машина была поставлена сюда не для профилактического осмотра.

Пока я съезжал по серпантину, за мной не следовала ни одна машина. Я остановился на одну или две секунды, прежде чем выехать на Уигмор-стрит. Машина, стоявшая возле тротуара, в этот момент тронулась с места. Водитель словно хотел, чтобы я его обязательно заметил. Я его не узнал. Черный «хамбер-хок» довольно старой модели, с сиреной над крышкой радиатора, следовал за мной до Оксфорд-стрит, а оттуда к Эжвер-роуд. Обычно между нами была одна или две машины. Несмотря на все усилия, мне не удавалось оторваться. Подъехав к дому, я понял, что водитель «хамбера» более ловок, чем я. Может быть, я бы мог оторваться от него на шоссе, но в оживленном движении города — никогда.

Я свернул на Хэдсайд… и увидел двух мужчин в маленькой «М Г» с открытым верхом, стоявшей напротив моего дома. Это был самый ужасный момент.

Я должен был войти в дом. Мне нужно было увидеть Лилиан. Возможно, и Роберт с Джулией были дома. Надо было вести себя нормально, как если бы я не был напряжен до предела. Я сбавил ход, чтобы въехать в свое владение, и в эту секунду осознал, что забыл обдумать, как объяснить свое странное поведение, которое могли заметить Лилиан и дети. Мне это не пришло в голову, и теперь оставалось всего несколько секунд перед тем, как я столкнусь с новым кризисом. Ворота гаража были широко открыты. Это позволяло предположить, что Роберт дома: обычно он открывал их для меня, особенно когда хотел подлизаться.

Я въехал в гараж, вернулся к воротам, выходившим на проспект, закрыл их и посмотрел на двух мужчин в красной «МГ». Они не обращали на меня особого внимания, но расположились так, чтобы иметь возможность следить за обоими концами улицы. Они были как раз напротив нашего дома. Он назывался «Стоунхорст», потому что такое же имя носил дом родителей Лилиан. Все дома улицы были построены до войны. Они были просторными, удобными и относительно роскошными. Каждый стоял посреди обнесенного стеной садика, и у многих были ворота, выходящие прямо в парк. В квартале было много зелени.

«Стоунхорст» был одной из самых маленьких вилл и самых недавних по времени постройки.

Я направился к задней части дома, как часто делал, когда летом возвращался вечером домой. Лилиан любила сидеть на лужайке и вязать или вышивать, поглядывая, как соседи играют в теннис. Роберт и Джулия часто ходили на этот корт. В тот вечер было недостаточно тепло, чтобы сидеть на улице, но я все-таки ожидал увидеть Лилиан на лужайке.

Ее там не было. Зато в парке, как раз напротив нашей калитки, стоял человек. В этом месте почва немного приподнята и растут несколько кустов ежевики, лавровых деревьев и много молодых березок. Несколько лет назад это было любимое место игр Роберта. Человек, стоявший возле деревьев, ничего не делал… Он ждал.

Я подошел к двери кухни. Когда я взялся за ручку, моя рука дрожала. К счастью, тот человек не мог этого видеть. Дверь не была заперта на ключ. Я закрыл за собой дверь и с минуту стоял совершенно неподвижно. Мне казалось, что я потеряю сознание, что голова и легкие испытывают жуткое давление. Я услышал быстрые шаги. Лилиан увидит меня в таком состоянии и сразу поймет, что произошло что-то ужасное. Заставив себя открыть глаза, я сделал шаг вперед, дошел до двери в коридор, откуда наверх вела лестница, и тут услышал голос Джулии:

— Папа! Это ты?

Я не ответил.

— Папа! — снова крикнула она.

Она спустилась по лестнице бегом и радостно закружилась на месте. Юбка ее взлетела, а волосы взметнулись, как свежескошенный хлеб, выброшенный комбайном. Лицо ее сияло.

— Папа, у меня был чудесный день. Мод возьмет меня на работу через две недели, а учиться я буду в свободное время. А теперь скажи мне, что у тебя замечательная дочь.

— Я всегда знал, что у меня замечательная дочь.

Она подошла ближе и как будто оступилась.

— Папа, ты плохо себя чувствуешь?

— Жутко болит голова, вот и все.

— Ты ужасно выглядишь, — сказала она так заботливо, что я вдруг почувствовал огромную любовь к ней. — Тебе лучше сесть, а я налью тебе выпить.