Петр Краснов - Тамбовский волк
— Не в этом смысле. Он обещал помочь с изобразительным рядом: нарисовать кое-что, кое-что написать курсивом…
— Сделай на компьютере.
— В компьютерной графике нет души.
— Когда вы должны были встретиться?
— В десять.
Принц позвонил дежурным. Выяснилось, что дизайнер еще не приходил. Домашний телефон «Кулибина» тоже молчал.
— Я сейчас постараюсь улизнуть. Если Торс спросит, где я, скажешь, что отправился на рандеву с одним из своих осведомителей. Куда — не знаешь.
— А на самом деле ты куда?
— На встречу с осведомителем.
— Ясно. Обедать не будешь?
— Нет. Перекушу где-нибудь по дороге. Принц прежде всего отправился на квартиру Вадима, чтобы отделаться от неприятных предчувствий.
Вадим жил в трех кварталах от Казанского вокзала в коммунальной квартире. Дверь открыла ядреная старушка и тут же обрушила на Старицкого словесный поток, не давая ему рта раскрыть.
— Вам ночи мало? Вот погодите, вам скоро всем хвост-то прижмут! Думаете, я буду терпеть? Смотрите-ка на них! Уже днем стали ходить! Давай, выметайся отсюда! А не то как шваркну дверью — подошва отлетит!
Старушка выразительно посмотрела на ногу Влада, стоящую на пороге. Принц, не убирая ноги, попытался спросить про Вадима, но старушка его опередила. Она пнула Старицкого по голени. Он невольно отдернул ногу, и старушка тут же захлопнула дверь.
Влад позвонил снова. Из-за двери послышался воинственный голос:
— Убирайся, кобелина ненасытный! Старушка с досады стукнула по двери кулаком.
— Мне бы увидеться с Вадимом?
— Проваливай!
— Откройте.
— В кутузку захотел?
— Если вы…
За дверью послышался молодой недовольный голос:
— Ну, что опять за крик, тетя?
— Скажи своему хахалю, чтобы он убирался! Или я ОМОН вызову!
— Да хоть ФСБ…
Дверь открылась, за дверью стояла молодая еще красивая женщина с невыспавшимся лицом.
— Вы ко мне?
— Если Вадим у вас, то к вам. Женщина пристально посмотрела на Влада и спросила:
— Какой Вадим?
— Сосед ваш.
Женщина недовольно дернула плечиком, поправила на груди халат и криво улыбнулась.
— А, художник? Ну вот, тетя, за что вы совершенно постороннего человека обхамили?
— Это он-то посторонний? Что вы из меня ре… де… дегенератку делаете?
— Вам бы, тетя Соня, в Одессе жить, а не в Москве…
— Я-то везде проживу, а вот где ты, Лолочка, скоро окажешься, а?..
— Милые дамы, кто-нибудь из вас про Вадима мне что-нибудь скажет?
Лолочка нервно потерла руки, принужденно зевнула и проговорила:
— А вы проходите ко мне, там и поговорим…
— Вот-вот! Посторонний!
— Идемте, идемте!..
Принц последовал за Лолочкой, за его спиной мелким бисером рассыпался дребезжащий старушечий смех.
Влад вошел в Лолочкины апартаменты и удивленно остановился. Даже не верилось, что это одна из комнат коммунальной квартиры.
У Старицкого мелькнула мысль, уж не Вадим ли приложил тут свою руку? Комната была разделена на три части: маленькую прихожую, будуар, и спальню.
В прихожей висел красный фонарик — непременный атрибут любого «веселого» публичного заведения.
— Плащ можно повесить здесь…
— Спасибо, я ненадолго. За дверью хихикнули.
— Совершенно невозможно говорить. Тетя Соня, вы хотите, чтобы я сказала то слово?
Послышался звук удаляющихся шаркающих шагов.
— Что это за волшебное слово такое, если не секрет, конечно?
— Это женское слово. Вам про него знать не надо. Проходите в будуар…
Принц оказался в миниатюрной уютной гостиной. Как правило, в таких гостиных вешают картину Айвазовского "Девятый вал". Но у Лолочки на стене висело другое произведение искусства. Это была картина художника неоимпрессиониста. Думал ли когда-нибудь Георгий Сура, что его сотканная из цветного воздуха "Сидящая модель" окажется в будуаре московской жрицы любви? Лолочка, наклонившись к Принцу, озабоченно спросила:
— Где Вадим?
— Это я у вас хотел спросить…
— Вы из органов?
— Нет. Я сослуживец Вадима.
— А… Из охранки…
— Обижаете. Охранкой раньше называли фискальную царскую политическую полицию.
— Я в этом не очень разбираюсь. Я вас всех называю Жанами.
— И Вадима?
— Нет. Вадим — Душа! Он жандармом быть не может. И что же вас интересует, Жан?
— Когда вы видели Вадима в последний раз?
— Вчера утром…
— Было в его поведении что-нибудь необычное?
— Нет. Но ночью он не вернулся домой…
— У него был свой ключ?
— Да, конечно.
— Так, может быть, он пришел позже обычного, и вы этого не заметили?
— Каждую ночь, ровно в полночь, мы пьем кофе… Сегодня он не пришел.
— Предпочел другой сорт?
— Я бы это почувствовала, женщины тут ни при чем.
Лолочка задумалась. Вспомнив о чем-то, Лолочка встревоженно посмотрела на Старицкого:
— Неужели эта кретинка… решилась на то, что обещала?
— Кто и что обещал?
— Шалава одна с Патриарших прудов… Вадим ходил туда на этюды и однажды увидел там пацанку, сидящую на скамейке с сигаретой в зубах. Малолетка была затянута в черную кожу, изуродованную металлическими заклепками, и была очень довольна собой. Вадим одел ее в роскошное вечернее платье, вместо сигареты вложил в руку перчатки и нарисовал эту девчушку.
Отдав рисунок натурщице, Вадим и не предполагал, какую бурю вызовет в ней этот портрет. Вначале она даже не узнала себя. Но когда всмотрелась в выражение нарисованных глаз, заплакала и бросилась Вадиму на грудь. Обвив руками его шею, она затихла.
В общем никакие уговоры на нее не действовали, и она бродила за ним весь день, как собачонка. А когда Вадим ее не впустил в свою квартиру, она пригрозила, что натравит на него своих ребят.
— Вы ее видели?
— Нет. Я ведь практически не выхожу из дома, клиенты все приносят с собой. Тетя Соня ее видела. Из-за двери послышался голос старушки:
— Не вмешивайте меня в свои темные делишки!
Принц встал, подошел к двери и, распахнув ее, прямо с порога приказал:
— Опишите, как выглядела девушка.
— Не буду я вам ничего писать! Кто вы такой?!
Старицкий раскрыл удостоверение. Увидев в документе Принца указанную должность — советник первого ранга, тетя Соня опешила. Она знала, что советники в России могут быть только при президенте. Рейтинг Старицкого резко взлетел вверх. Старушка всплеснула руками и вскрикнула:
— Господи!
Лолочка удивленно спросила:
— Тетя Соня, что вы там вычитали? Старушка еще раз всплеснула руками и затараторила:
— Какой чести-то удостоились! Я сразу поняла, что эта девочка не чета Вадиму Николаевичу! У нее только вид соплячки несмышленой. А глаза-то ее и выдали! Боже, какие у нее глаза! Точь-в-точь как… как на рисунке, который Вадим Николаевич нарисовал!
— Так вы и рисунок этот видели?
— Видела? И разговаривала с графиней этой!
— Почему графиней?
— А ее этот… тот… так назвал, который к нам в подъезд за ней приезжал!
— На мотоцикле?
— Нет, на машине. Он все графиня да графиня. А она в машину к нему так и не села. Гордая!
— Как он выглядел?
— Боюсь напутать…
— Не бойтесь, говорите.
— Ему, наверное, лет пятьдесят… Видный такой мужчина. А он что натворил?
— Пока ничего. Но чтобы не успел натворить, необходимо его как можно быстрее найти.
— А вы у графини спросите. Думаю, она его хорошо знает.
Принц смотрел на старушку и искал способ с большей пользой успеть воспользоваться той эйфорией, в которой тетя Соня пребывала. Он спросил:
— Значит, он все-таки с почтением относился к графине?
— С большим почтением! А она его в грош не ставила! Все кричала на него: "Слышал, что я сказала!"
— А он?
— А он — молчит, да виновато так на нее смотрит…
— А что он от нее хотел?
— Чтобы она с ним поехала.
— У него были борода, усы?
— Нет. Голова у него была круглая и лысая. Глаза рыбьи какие-то. И уши больные.
— Гноились?
— Не знаю. Они были пластырем заклеены.
— Все уши?
— Нет. Мочки у него отрезаны. А на то место, где резали, он пластырь наклеил.
— Номер машины случайно не запомнили?
— Да я на Кристину все больше смотрела. Понравилась она мне очень.
— Чем?
— Шибко бедовая! Я сама такая в ее возрасте была. Только бог родственников таких, как у нее, не дал!
— Это вам Кристина про родственников сказала?
— Да. Когда мы с ней на подоконнике сидели.
— Она вам про брата своего рассказывала? Старушка удивленно вскинула брови:
— Нет!..
— Значит, еще расскажет. Она когда обещала прийти?
— Вчера вечером, да до сих пор идет.
— Она для Вадима Николаевича телефон свой оставила?
