Фрэнк Грубер - Говорящие часы
— Большое спасибо, — сказал Джонни и поднялся.
Лицо Уилбура Теймерека вспыхнуло ярким румянцем.
— Не знал, что ты, Дайана, расцениваешь все это таким образом.
— Теперь знаешь.
Джонни улыбнулся ей и направился к своему столику, но затем вернулся:
— Видите того тяжеловеса, который входит в зал? Лейтенант Мэдиган из отдела по расследованию убийств. Думаю, он сюда по делу. На вашем месте я бы ушел! — Джонни поспешил к Сэму. — Сэм, прячься под стол! Старый приятель пожаловал.
Сэм пригнулся и действительно почти залез под стол.
— Уже поздно, — произнес Джонни вполголоса. Он сделал вид, будто только что заметил сыщика. И добавил: — Всем сидеть! Я лейтенант Мэдиган…
— Флетчер! Крэгг! А я-то думал, вы подались на Средний Запад снимать скальпы с туземцев!
Джонни пожал детективу руку:
— Это туземцы с нас снимают скальп.
— По тебе, к примеру, не скажешь. Должно быть, при деньгах — шатаешься по ночным клубам!
Джонни подмигнул:
— Если бы ты только знал…
— Не рассказывай, — шепнул Мэдиган. — Своих дел хватает. М-м-м… а вон и мой клиент.
— Имеешь в виду Джима Партриджа?
Лейтенант кинул на Джонни пронзительный взгляд:
— Ты что, знаешь Партриджа?
— Ага. И его супругу тоже. То есть бывшую. Вон она сидит — рядом с ним.
— Только не говори, — сыщик наклонился к Джонни, — только не говори, что и ты замешан в дело Квизенберри!
— Как раз ломал голову, — Джонни посмотрел на свои руки, — каким образом распутать это дело… и для тебя.
Лейтенант Мэдиган зажмурился, будто получил кулаком по лицу:
— За что мне такое наказание? Я попал в эту свару случайно. Начальник полиции Хиллкреста — мой старинный приятель. Он позвонил и попросил о личном одолжении — расспросить кое-кого здесь, в Нью-Йорке. И что же? Выясняется, что ты влип в это дело по уши. Ладно, выкладывай, что тебе известно! Партридж может и подождать.
Он опустился на стул, на котором совсем недавно сидела Вивьен Далтон.
— Ну, — начал Джонни, — мой рассказ станет более красочным, если ты скажешь, что случилось сегодня вечером.
— С чего ты взял, будто что-то случилось?
— Партридж намекнул минут десять назад. Мол, я прочту об этом в газетах.
— Ладно! Все равно уже не скроешь. Все дело в том, что убит управляющий поместьем Квизенберри некий Корниш.
— Где его убили? — Джонни задержал дыхание.
— Там, в поместье.
— Давно? Это очень важно, Мэдиган.
— Труп обнаружили под вечер в сторожке, но застрелили его, очевидно, еще днем. Где-то после полудня.
— Тогда их алиби горит синим пламенем, — нахмурился Джонни.
— У Партриджа? Если ты имеешь в виду его присутствие сегодня вечером здесь, тогда я с тобой согласен. Кстати, у его бывшей жены тоже. Мерримэн, мой приятель из Хиллкреста, допросил Эрика Квизенберри. Тот утверждает, что супруга около полудня ушла от него. После небольшой ссоры. Эрик признался, что она находилась с Корнишем в дружеских отношениях и ссора произошла частично из-за него. Квизенберри рассчитал Корниша. Я хочу побеседовать именно с миссис Квизенберри. И с Партриджем, разумеется. Пойду-ка к ним, а то они, по-моему, собираются уходить.
Он быстро встал и зашагал к столику Партриджа. Джонни — за ним.
— Здрасьте, Партридж, — сказал Мэдиган. — Как жизнь?
Партридж сидел с каменным лицом, но глаза его метали молнии. Он переводил взгляд с Партриджа на Джонни.
— Привет, Мэдиган, — отозвался он. — Вижу этот молокосос уже побеседовал с вами!
— Молокосос? — возмутился Джонни. — Да мы с лейтенантом закадычные приятели! Я помогаю ему распутывать кое-какие дела, к твоему сведению.
Лейтенант Мэдиган хмыкнул:
— Вы знаете, что произошло в Хиллкресте? А вы, миссис Квизенберри?
Цвет лица Бониты Квизенберри напоминал пожелтевшую слоновую кость. Прежде чем она вымолвила слово, вмешался Джим Партридж:
— Лейтенант, значит, этот сопляк ваш дружок? Ну так он, чтоб вы знали, прикрывал мисс Раск. Когда вы вошли, они танцевали, а потом она сразу смылась.
Мэдиган повернулся к Джонни:
— Флетчер, это правда?
— Танцевал ли я с мисс Раск? Танцевал. Но я понятия не имел, что ты ею интересуешься. И знать не знал, что ты пришел!
— Ах ты… — с досадой произнес Мэдиган.
— Она пришла сюда с Уилбуром Теймереком, управляющим компанией Квизенберри, — продолжал Партридж. — Его тоже не мешало бы допросить… А от меня чего вы хотите, лейтенант?
— Где вы были сегодня после обеда?
— У себя в конторе. Целый день.
— И ваши помощники, разумеется, это подтвердят?
Партридж скривил губы в подобие улыбки:
— А вы что, сумеете доказать, что меня в конторе не было?
— Вряд ли… Пошли отсюда. На нас начинают коситься.
Вернувшись за свой столик, Джонни потребовал счет. Официант произвел какие-то подсчеты и передал ему бумажку. Джонни взревел:
— Ничего себе! Двенадцать долларов… Я заказывал только бутылку пива!
— Извиняюсь! — Официант покосился на Джонни. — Сейчас проверю. — Он ушел. Минуту совещался с другим официантом, потом вернулся. — Шесть долларов, сэр. Предусмотренный минимум за двоих.
Джонни отсчитал шесть долларов мелочью и добавил двадцать пять центов. Официант двумя пальцами поднял монету с подноса:
— Это что такое, сэр?
— Это мне на завтрак, — огрызнулся Джонни, выхватывая у него монету. — Плакали твои чаевые!
— Премного благодарен, сэр. Заходите еще!
— Шесть баксов за две бутылки пива! — сокрушался Сэм Крэгг, следуя вслед за Джонни к выходу, где их поджидали Мэдиган, Бонита и Партридж.
На улице Джонни поинтересовался:
— Мэдди, вечером я тебе нужен?
Мэдиган пожевал нижнюю губу, посмотрел на Бониту Квизенберри и ее бывшего мужа, затем покачал головой:
— Часа два я буду занят, и в это время лучше не попадаться мне на глаза. Ты где остановился? В том крысятнике на Сорок пятой? Или на Парк-авеню?
— На Сорок пятой. Я поставлю лампу на подоконник, чтобы тебе не красться в темноте.
— Идет. А если я не объявлюсь, сам заходит утром. Тогда и поговорим.
— Прекрасно!
Шагая вниз по Шестой авеню, Сэм Крэгг всю дорогу молчал, а потом заявил:
— Мое мнение такое — это дело рук Партриджа. Вспомни — ты сам сказал ему, что у его бывшей шуры-муры с Корнишем!
Джонни покачал головой:
— Корниш был грубым и неотесанным. Заскочим на минуту в магазин — хочу позвонить!
— Кому? Сейчас ночь!
— В международный аэропорт Ла-Гуардиа. Хочу сообщить, что у них пожар.
На коммутаторе его проинформировали, что звонок в Хиллкрест будет стоить двадцать центов. Он опустил в щель автомата монеты.
— Приветствую вас! Это шеф полиции Хиллкреста? Нью-Йорк, отдел по расследованию убийств. Звоню по поручению лейтенанта Мэдигана. Хочу услышать от вас кое-какие подробности относительно убийства Корниша…
— Сам-то он что-нибудь накопал? — спросил шеф полиции Хиллкреста.
— Пока не знаю. Он позвонил и сказал, мол, задержал тех двоих. Когда Корниша обнаружили, был ли у него на лице кусочек пластыря?
— Был! — ответил полицейский. — Как раз собирался поделиться своими сомнениями с Мэдиганом. Под пластырем не оказалось ни пореза, ни даже царапины. Это очень странно, потому как накануне, по словам Корниша, он вступил в схватку с грабителями. Передайте это Мэдигану, и пусть он сам мне позвонит, когда придет.
— Передам. Спасибо!
Джонни повесил трубку и вышел на улицу.
— Корниш сам украл «Говорящие часы». А тот, кто сегодня его убил, часы забрал, — сказал он Сэму.
— Я все же ставлю на Партриджа, — не уступал Сэм Крэгг.
— А я нет, — ответил Джонни.
Продолжая спорить, они дошли до отеля. В холле им навстречу поднялся из кресла Морт Мюррей, осунувшийся и небритый.
— Морт! — воскликнул Джонни. — Что ты здесь делаешь в такой поздний час?
— Разве Сэм не говорил, что я приду? — спросил Морт с горечью в голосе.
Сэм поморщился:
— Говорить-то я говорил…
— Правильно. Он говорил, просто кое-что произошло. Что с тобой, Морт? Что случилось?
Морт окинул взглядом новые костюмы Джонни и Сэма:
— Сам знаешь, Джонни. Я занял деньги под грабительские проценты, а ты обещал…
— Правильно, обещал! Поднимемся наверх, Морт! Там обсудим ситуацию.
У себя в номере Джонни сказал:
— Сэм должен был рассказать тебе о нашей неудаче, из-за которой мы не пришли к тебе сегодня утром.
— А Сэм говорил тебе, что, пока он был у меня, явился Кармелла и всячески угрожал, потому что я пока еще не заплатил проценты?
— Я ему об этом не говорил, — буркнул Сэм.
Глаза у Морта потухли.
— Знаешь, что он предпринял? Оштрафовал меня на двадцать пять процентов. Теперь я должен ему сто пятьдесят долларов плюс проценты, какие завтра составят двадцать долларов. Он сказал, что, если я их не заплачу, он поставит меня на счетчик.
