Владимир Сотников - Кто похитил робинзона
- Вы как хотите, а мне повезло! - воскликнула Вилька. - Вот моя мама всю жизнь мечтает поужинать при свечах и с цветами!
- Тоже мне, мечта! - ворчал неугомонный Петич. - Зажег свечку, воткнул цветок в вазу. И готово. Хоть каждый вечер. А ты что, до ужина собралась тут торчать? - обратился он к Вильке.
Но она даже не ответила. Сидела с величественным видом, представляя себя взрослой дамой.
И вдруг зазвонил телефон. Та самая трубка, которая валялась на столике. Наверное, на неё и ребята названивали.
- Макс! - позвал Ларик. - Телефон звонит!
Никто не отзывался. Наверное, коридоры в этом доме были длинными.
Трубка продолжала чирикать.
Петич пожал плечами - мол, что поделаешь? - и взял трубку:
- Да.
И вдруг лицо его изменилось до неузнаваемости. Оно стало таким испуганно-внимательным, что и Вилька, и Ларик поняли: произошло что-то важное. Очень важное.
Петич побледнел и сказал в трубку:
- Да... Занят был.
Эти слова он произнес каким-то странным голосом. Будто стараясь кому-то подражать. И вдруг Ларик понял: да ведь Петич пытается подделать голос Макса! Что, в общем-то, в таких коротких репликах сделать было несложно.
- Да, знаю, ага. Ладно... Да нет, не боюсь. Буду.
И Петич нажал отбой.
Он хлопал ресницами и облизывал сухие губы. Наконец с трудом выдавил:
- Это, кажется, они... Встречу назначили.
- Да ты гений, Петич! - воскликнула Вилька. - У тебя просто поразительный рефлекс! Я бы точно растерялась!
Тут и Ларик понял, что произошло. Кто-то из бандитов позвонил Максу! Звонившему и в голову не пришло, что совсем не взрослый голос, ответивший по Максовой трубке, мог принадлежать не ему. Этим и воспользовался Петич, мгновенно сообразив, что к чему. А может, и не сообразив... Автоматически сработал.
- Знаешь, у кого рефлексы? - возмутился Петич. - У собак.
- Я имела в виду нюх сыщика, понимаешь? Талант! - извиняющимся тоном признесла Вилька.
Ларик нетерпеливо махнул в её сторону рукой. Мол, сейчас совсем не время обмениваться похвалами. Да и нет его, этого времени...
- Когда? - только и успел спросить он Петича.
- В пять, - на мгновение разжал губы Петич.
Больше он ничего не успел сказать. Макс вкатил в гостиную тележку, уставленную сладостями и фруктами.
- Вы чего онемели? - ухмыльнулся он. - Думаете, не съедим? Я, например, ещё не завтракал.
- Да что тут, - пролепетал Петич, - есть? На пятерых-то!
- На четверых, - поправил Ларик.
- Вилька за двоих считается, - невозмутимо ответил Петич.
Хорошо, что они находились в гостях. А Вилька умела себя вести в таких ситуациях. В другом месте полетел бы в сторону Петича какой-нибудь увесистый предмет!
В странном молчании проходила эта трапеза! Будто не подростки поглощали пирожные и фрукты, а чинные аристократы, которые ни за что не сболтнут что-нибудь во время еды!
Макс все чаще и чаще поглядывал на своих гостей. Наконец он не выдержал:
- Да вы что, в самом деле, говорить разучились?
- Действительно, - поддержал его Петич. - Вы что, сюда жрать пришли или культурно общаться?
- А сам? - огрызнулась Вилька.
- Я вот общаюсь с тобой. Замечание тебе делаю за некультурное поведение.
- Спасибо. Яйца курицу учат.
- Чего?..
Пока Петич с Вилькой препирались таким образом, Ларик лихорадочно соображал. И успевал при этом завидовать друзьям. Это же надо, хватает их на перебранку! У него от телефонной новости замерло все внутри. Даже воздушные конфеты "Рафаэлло" не пережевывались и не таяли во рту.
Времени до пяти часов, конечно, целая уйма. Но что с того? Что делать в пять часов? Вот главный вопрос, который не давал сейчас покоя Ларику.
Одним словом, общения не получалось. Макс поглядывал на ребят, они на него... И молчали. Странно! И возраст у них был одинаковый, и две недели, проведенные вместе на далеком острове, казалось бы, должны были сделать свое дело. Но нет. Говорить почему-то было не о чем. Только Вилька спросила:
- А что ты больше всего любишь?
- Не знаю, - ответил Макс.
- А что не любишь? - усмехнулся Петич.
- Да... Тоже не знаю. Все зависит от обстоятельств.
- Да уж, обстоятельства! Вспоминаю, как ты там... - хохотнул было Петич.
Но Макс так посмотрел на него, что стало понятно: не хочет он вспоминать этот проклятый остров. И Петич чуть не подавился, заткнувшись в самом начале фразы.
- Пойдемте, я вам дом покажу, что ли, - вздохнув, предложил Макс.
Это "что ли" многое объясняло. Неинтересны были Максу гости! Он только и ждал, наверное, когда они уйдут.
Когда они поднимались на второй этаж, Вилька шепнула Ларику:
- Мне так его жалко. Представляешь, каково ему здесь одному? Если ему и с нами неинтересно, то наедине с собой, наверное, ещё хуже.
Вилька была права. Это Ларик почувствовал ещё раньше, но так сказать, как Вилька, он бы не сумел. Да ему сейчас было и не до того. Совсем не до настроения Макса ему было! Он кивал Вильке - мол, согласен с тобой, согласен - а сам проталкивал её вперед, чтобы перекинуться с Петичем несколькими фразами. Пока на втором этаже громко охала, восхищаясь чем-то, Вилька, мальчишки задержались на лестнице.
- Кто звонил? Не назвался? - спросил Ларик. - Быстро и коротко говори.
- Нет.
- Что ещё сказали?
- Встречу назначили в сквере. Я понял, что недалеко отсюда. Чапаевский переулок, у бюста какого-то генерала. Что будем делать, Ларион? Как мы Максу скажем о звонке? Ведь ему плохо может быть! Вроде согласился прийти на встречу, а сам не явится. А?
Да, вопросов было много. И вот прямо сейчас Петич хочет, чтобы Ларик ответил на все?
- Тише, - успокоил Ларик друга. - Дай сообразить.
Он постучал по голове пальцем и прошел в холл на втором этаже. Не шушукаться же на лестнице бесконечно! Вот придет какая-нибудь мысль в голову, потом только и можно её высказать. А не наоборот.
Петич тяжело вздохнул. И не только потому, что не знал, каким образом они будут действовать дальше. Его взору открылась целая картинная галерея! На стенах холла висели десятки картин, которые и вызвали такое восхищение Вильки. Вильки - но не Петича.
- Сейчас будет строить из себя знатока живописи, - недовольно проворчал он. - А нам терпеть.
- Вот на этой стене работы деда, - комментировал Макс. - А на этой так, просто коллекция.
Эта коллекция и привлекла Вильку. Видно, ей не очень понравились многочисленные портреты каких-то скучных людей, нарисованные дедом Макса. Все эти портреты казались похожими, хоть и разные люди были на них изображены.
- Дед коллекционировал картины всю жизнь, - заметив Вилькин интерес, объяснил Макс. - Что-то покупал, что-то ему дарили авторы.
- Художники? - переспросила Вилька.
Макс ухмыльнулся. А кто же еще? Кто может быть автором картин?
- Какая красивая! - Вилька подошла поближе к центральной картине. - А что это?
- А вот угадай, - улыбнулся Макс. - Представь себе, называется она "Мальчик на дельфине". Я всю жизнь пытаюсь разглядеть, где мальчик, где дельфин. Не то француз какой-то нарисовал, не то испанец. Я не помню.
- Пикассо? - спросила Вилька.
Конечно же, Петич при этом ехидно кашлянул. Задается, мол, девчонка! Делает вид, что все знает.
Макс неопределенно пожал плечами, не ответив ни да, ни нет.
- Между прочим, - сказал он, - эта картинка лично мне принадлежит. Мне её дед подарил, когда я только родился.
"Ничего себе! - подумала Вилька. - Так равнодушно относится к искусству!"
- Какие краски... - прошептала она. - Да конечно же, это мальчик на дельфине! Неужели вы не видите?
- Видим, видим, - снисходительно произнес Петич. - Колечки и квадратики. Да я тебе такую же в два счета нарисую! Дай только краски поярче.
- Не оскорбляй мое эстетическое чувство, - оглянулась на него Вилька. - Если ничего не понимаешь, совсем незачем это демонстрировать.
- Чего? - возмутился Петич. - Какое чувство? Расчувствовалась... Да фотографии в сто раз лучше!
Тут уж и Ларику пришлось вмешаться.
- Не мешай, пусть любуется, - дернул он друга за руку. - И при чем тут фотографии?
Наверное, не только Вильку обидела Петичева реплика. Макс тоже как-то мгновенно посерьезнел, нахмурился. Он невпопад отвечал на Вилькины вопросы, и вид у него был такой, будто надоели ему ребята до чертиков.
- Уходить надо, - шепнул Ларик Петичу. - Хватит, погостили...
- Да ты что? - Петич украдой крутнул у виска пальцем. - Мы же ничего не узнали! Слушай, - обратился он с улыбкой к Максу, - может, в баскетбольчик постучим?
- Не хочется, - вяло отмахнулся Макс. - Настроения нет. Наверое, акклиматизация. Никак не привыкну к Москве. Башка трещит... Вы-то, смотрю, бодренькие! Как-нибудь потом позвоните мне, ладно?
Это уже был прямой намек на то, чтобы гости уходили. Петич растерянно помотрел на Ларика, но промолчал. А что тут скажешь? Если хозяин говорит: "Позвоните мне потом", - ясное дело, он считает встречу законченной. Тут говори, не говори...
Вилька с сожалением покидала холл. Даже оглядывалась беспрестанно напоследок.
