Екатерина Гринева - Это мой мужчина, или Мечта сильной женщины
Я подумала, что тянуть дальше нет смысла. Я остановилась и посмотрела на Красницкого.
– Как ты думаешь, мы можем завтра решить проблему с моей фирмой?
– А что за проблема?
Я нервно хихикнула:
– Отсрочка долга. Ты уже забыл?
– Нет. Не забыл. Но все не так просто, как ты думаешь.
Я глубоко вздохнула.
– Так ты… отказываешься пойти мне навстречу? – дрожащим голосом спросила я.
– Ты все поняла правильно. Отказываюсь. Более того, в моих планах отсрочка долга не значится.
– Но ты же говорил, что подумаешь.
– Я подумал. И решил отказаться.
И здесь мои нервы сдали. Я с громким криком кинулась к нему и принялась бить кулаками в грудь.
– Скотина! Мерзавец! Подонок!
Красницкий ловко заломил мне руку за спину, и я вскрикнула.
– Потише! – прошептал он мне в ухо. – На нас уже смотрят. Это не Россия. Тебя мигом упекут в полицейский участок, где придется отвечать на слишком много вопросов. Тебе это надо? Если нет – заткнись и держи свои эмоции при себе. Не психуй!
– Я… ты… – Зубы клацали, я не могла произнести ни слова.
Слева от нас возникла черная точка, которая стремительно увеличивалась в размерах, словно вихрь, который прямым ходом надвигался на нас. Я едва успела отскочить к стенке, Красницкий с силой прижался ко мне. Мотоциклист, весь в черном, промчался мимо нас как молния и скрылся за поворотом.
– Черт! – заорал Красницкий, бросившись вслед.
Его движение было чисто рефлекторным. При всем желании, даже если бы в ботинки Красницкого были встроены пропеллеры, он не смог бы догнать этот фантом.
Я стояла у стенки, тяжело дыша.
– Что это было? – прохрипела я.
– Черт знает что! – выругался Красницкий. – Кто-то чуть не сбил меня с ног и не сделал инвалидом. Ты сама все видела.
– Видела. Но кто?
– Спроси что-нибудь полегче.
Я села на ступеньки. Красницкий навис надо мной.
– Пошли отсюда. Здесь не стоит рассиживаться.
– Почему?
– А вдруг они вернутся?
Это «они» резануло меня. Он знал больше, чем говорил.
– Кто «они»? Что ты знаешь об этом? – Вопросы слетели с моего языка машинально. Красницкий посмотрел на меня и нахмурился.
– Это не твое дело, – отрезал он.
– Конечно, не мое, учитывая тот факт, что минуту назад я могла быть сбитой этим черным дьяволом.
– Это чистая случайность.
Я хмыкнула:
– За кого ты меня принимаешь?
– Так ты идешь или нет? – взвился Красницкий и широким размашистым шагом зашагал прочь из этого переулка. Я вскочила.
– Эй… подожди меня.
Но он даже не обернулся.
Мы вышли на Кенсингтонскую улицу, и мне стало немного спокойней. Вряд ли на нас нападут среди такого столпотворения народа. Там, в малолюдном переулке, намного опасней.
Мы прошли несколько шагов, причем я шла за Красницким, стараясь не потерять его из вида. Его спину то и дело закрывали от меня другие люди, попадавшиеся навстречу.
Внезапно он резко повернулся ко мне:
– Здесь мы расстаемся.
– Как? Я должна идти до дома одна?
Я совсем забыла, что ни под каким предлогом не хотела, чтобы Марк Красницкий знал, где я живу. Одна мысль, что я останусь наедине с непонятным преследователем или преследователями, повергала меня в ужас. Я вцепилась в руку Красницкому.
– Не оставляй меня… одну.
Он выдернул свою руку.
– Я объясню тебе, как доехать. Ты по какому адресу живешь?
– Раз ты не собираешься меня провожать, то и знать тебе незачем. Доберусь как-нибудь сама. Надеюсь, ты передумаешь насчет «Атланта».
– Вряд ли. На твоем месте я бы особо не рассчитывал.
– Это почему?
– У меня сейчас своих проблем по горло. Лишняя морока ни к чему, так что лучше не поднимай этот вопрос. О’ревуар! – Он кивнул головой и повернулся ко мне спиной.
Идти за ним не было никакого смысла, если только я не хочу напороться на откровенную грубость или хамство. Мое самолюбие здорово пострадало сегодня. Я получила отлуп по всем фронтам и теперь находилась в полной растерянности. Во-первых, Марк Красницкий не придал никакого значения нашей страстной ночи. У него таких дамочек, как я, просто завались. А я-то раскатала губу и думала, что теперь он если не будет плясать под мою дудку, то хотя бы пойдет навстречу. Но – не получилось!.. Во-вторых, он дал ясно понять, что никакими привилегиями в борьбе за свою фирму я пользоваться не буду. Наоборот, он хочет поскорее получить ее в свои руки.
В-третьих… мои мысли приняли неожиданное направление… у меня нет никакой уверенности, что все это не хорошо срежиссированный спектакль. Он не знал, как получше от меня отделаться, вот и организовал историю с наездом мотоциклиста. Мол, у него своих разборок хватает и мне нужно держаться от него подальше, если я не хочу влипнуть в историю.
Эта версия была хороша, но грешила одним изъяном. Я не могла представить, что Марк Красницкий испытывал хоть какое-то отдаленное подобие пиетета к моей персоне, чтобы делать такие сложные ходы и многофигурные комбинации. Я ему – никто (та ночь не в счет, теперь это очевидно), и поэтому он мог просто сказать «отвали» без расшаркиваний и налетов неизвестных мотоциклистов.
Я передернула плечами. Вокруг меня колыхалась толпа, и я вдруг обнаружила, что ужасно проголодалась и хочу пить. Я зашла в кафе и заказала два стакана сока. Есть я не смогла. В горле стоял ком, и, если бы я съела хоть кусочек, меня непременно бы стошнило.
Я заторопилась домой. Мне казалось, что там я буду в относительной безопасности. Ведь если нападение было настоящим, кто-то мог возобновить попытки, решив, что я – близкий человек для Красницкого, с которым он делится своими планами и информацией.
Приехав в свой лондонский дом, я первым делом сварила кофе и с чашкой кофе вышла в садик. В глаза бросилась наполовину объеденная клумба. Пока я развлекалась с Красницким, гуляя по Лондону, коты сделали свое черное дело. Придется доставать рассаду и высаживать ее на клумбу.
Мои мысли, как надоедливые птицы, все время кружились вокруг одного и того же: я не могла прийти в себя после налета мотоциклиста и реакции Красницкого. Он сказал «они». Красницкий знал, с кем имеет дело, но не сказал мне об этом. Понятно, я для него – случайная знакомая. Женщина на одну ночь.
Неожиданно я вспомнила Георгия Гладилина и его слова о том, что в благополучном Лондоне имеются свои разборки и криминальные законы. Что ж! Это вполне естественно. Так же вели себя русские эмигранты в Америке. Все знают о Брайтон-бич, на котором царила русская преступность. Наши отметились практически в каждом крупном городе США. Что же говорить о Лондоне! Конечно, сюда приехали не бедные и озлобленные люди в поисках куска хлеба и сносной жизни, а сливки бизнес-элиты. И это значит, что ставки в игре высоки. Этим людям есть что терять, они не остановятся ни перед чем.
Красницкий по уши замешан в каком-то криминале, раз на него нападают средь бела дня. Значит… я отпила кофе и задумалась. Я могу найти к нему подход и заставить изменить свое решение.
Я вздохнула. Похоже, у меня не оставалось иного выхода, кроме как попросить Ритку выручить меня еще один раз.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В дружбе, как и в любви, существуют свои негласные правила. Причем в дружбе они еще строже и суровей. Я прекрасно понимала, что не могу без конца пользоваться Ритой как палочкой-выручалочкой. Она и так сделала для меня слишком много. Однако я оказалась в безвыходном положении: я никого не знала в Лондоне и не могла ни к кому обратиться, кроме нее.
После чашки кофе, распитой в садике, который подвергся нападению кошачьей банды, я вернулась в дом и, достав мобильный, позвонила Рите.
Трубку сняла незнакомая девушка.
– Добрый день! Пожалуйста, представьтесь и скажите, по какому вопросу вы звоните.
Все это было произнесено на безукоризненном английском.
– Добрый день. Можно к телефону Маргариту Вячеславовну? Я звоню по личному вопросу.
– Кто ее спрашивает?
– Татьяна Лесникова.
– Одну минуту.
Минута показалась мне целой вечностью. Но когда я услышала в трубке голос Ритки, то чуть не издала радостный вопль.
– Ритка! Наконец-то!
– Таня? Ты откуда звонишь?
– Из Лондона.
– Ты здесь?
– Как видишь. Точнее, слышишь.
Рита прикрыла трубку рукой и что-то сказала по-английски. Потом снова обратилась ко мне.
– Таня…
– Да!
– Ты надолго здесь?
– Даже не знаю. Смотря по обстоятельствам.
– Ты… – начала Ритка, но я перебила ее.
– Мне очень нужно поговорить с тобой. Срочно. Если ты, конечно, не занята…
Через час я уже стояла перед Риткиным домом и смотрела вверх, задрав голову. Дом был хорошим, солидным. Сразу было видно, что в нем живут обеспеченные люди. Повезло же Маргарите Шумейкиной-Насоновой-Барсовой с третьим мужем. Как была фамилия ее первого мужа, я не знала.
Я нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась, и я вошла в просторный холл, отделанный темным деревом. Около ступенек лестницы в светло-коричневых кадках высились два растения с большими темно-зелеными листьями.
