Марина Серова - Жизнь бьет ключом

— Кто это?

Он вскинул глаза на портрет и пробормотал:

— Моя мать. Загадочная женщина.

— Она красивая, — признала я неоспоримую истину, продолжая вслушиваться в тишину.

И мои ожидания увенчались успехом.

По коридору отчетливо процокали каблучки. Я вздрогнула. Родни оставался совершенно спокойным.

— Что с тобой?

— Ничего, — попыталась улыбнуться я. — Кто-нибудь еще есть в доме?

— Да, — кивнул он, — конечно. Я забыл тебе сказать. Вчера приехала мама. Завтра утром я вас познакомлю.

Я не собиралась ждать утра. Черт побери! Вот и подсказки косточек про то, что я «недостаточно уважительно отношусь к людям пожилого возраста»!

Я вскочила, натягивая на себя джинсы.

— Куда ты?

— В туалет, — бросила я.

Он мне поверил. В самом деле — едва ли придет в голову, что женщину, только что спавшую с тобой в одной постели, буквально раздирает от желания немедленно познакомиться с загадочной миссис Эванс. То есть твоей матерью.

— Сейчас вернусь, — пообещала я, вылетая из комнаты.

Стук каблучков затих. Я знала, что сейчас она не спит. Она встревожена. И подсознательно она ждет меня. Возможно, чтобы убрать с дороги. Потому что она не знает, чего от меня ждать.

Я прошла по темному коридору, гулко разносящему мои шаги по всему дому. Остановилась перед дверью в гостиную.

Ручку надо было повернуть, чтобы дверь открылась. Я замерла, пытаясь сделать свое дыхание ровным. Сердце колотилось в груди. Я первый раз пожалела, что не взяла оружие. Потому что кто знает, чего можно ожидать от своей предполагаемой «свекрови» с Юга?

Медленно, стараясь не привлекать к себе внимания той, чьи каблучки лишали меня покоя, я повернула эту треклятую ручку.

Дверь неслышно распахнулась.

Женщина показалась мне молодой. Темные волосы с проседью были собраны в хвост, свободно стекающий по спине, прямоте которой вправе были позавидовать юные девочки-манекенщицы. Ноги, обтянутые джинсами, были стройны и длинны. Их великолепие подчеркивали туфельки на высоких каблуках, и догадайтесь с трех раз, что это был за каблук? Конечно, шпильки… Странное сочетание — джинсы и шпильки. Но не для леди с Юга, привыкшей быть на высоте во всем.

Она не сразу среагировала на мое появление. Некоторое время она продолжала хранить молчание, потягивая из бокала херес и задумчиво смотря в окно. Я даже подумала, что у нее не все в порядке со слухом. Но я ошибалась. Она прекрасно услышала, что я появилась в комнате. Просто еще не снизошла до меня.

— Добрый вечер, — произнесла она низким, немного хрипловатым голосом, который я мгновенно узнала. — Сразу предупреждаю вас, что шантажировать меня бесполезно. Я не Род. И не люблю, когда меня пытаются схватить за горло.

— Я и не собиралась вас шантажировать, — сказала я, прикрывая за собой дверь.

Я старалась не шуметь. Нашему разговору лишние свидетели не были нужны. Когда беседа идет между двумя сильными женщинами, мужчины только мешают.

Она обернулась, удивленно вскинув брови. Теперь я видела, что ей давно перевалило за шестьдесят, но она все еще красива. Так иногда бывает — черты лица с годами только приобретают определенность. Ее взгляд был глубоким и серьезным. Она окинула меня оценивающим взглядом и кивнула. Я ее устраивала.

— Как вы обо всем догадались? — спросила она.

— Во-первых, это моя работа. Я детектив. А во-вторых, я догадалась не сразу, — честно призналась я.

— Мисс Джонс тоже была детективом, — презрительно скривила она губы. — А потом решила, что шантажом можно заработать гораздо больше…

— У меня нет никакого желания зарабатывать больше, — усмехнулась я, — меня устраивают мои гонорары. Видите ли, я никогда не увлекалась золотом и бриллиантами. Мне нравится то, чем я занимаюсь, и, поверьте мне, я не собираюсь менять род своей деятельности на более скучный. Я считаю шантаж не самым увлекательным из развлечений.

Она рассмеялась.

— Садитесь, — скорее приказала, чем предложила она. — И представьтесь.

— Я — Таня.

— Да, я вспомнила. Род рассказывал мне о вас.

— Надеюсь, что это было не самое плохое мнение.

— Нет.

Она говорила отрывисто и была немногословна.

— Почему вы это сделали? — спросила я.

— Они угрожали Роду, — тихо сказала она, поднимаясь с места. — Они пытались превратить его жизнь в ад. И сделали бы это, если бы… Венди была жадной. Ей бы стало мало, и она потребовала бы еще. Как и Элен. Сначала мне казалось, что Элен меня понимает. Она пыталась убедить меня, что ни при чем в этой афере с Ликой. И какое-то время я ей верила. Что она пытается все наладить. Я не могу простить Лике, что она бросила Рода, убежав с этим Денисом, но нельзя было играть с Родом. А они начали посылать эти письма… Требовать выкуп. Он не мог никому сказать о том, что происходит — дело касалось его жены. Когда Венди проговорилась, я нечаянно услышала их разговор. Они меня не заметили. Но я поняла, что Венди хочет получить деньги за мифическое похищение. Она плела несусветную чушь об опасности, которой подвергается Лика. И я бы поверила ей, если бы своими глазами не видела, как Лика едет на мотоцикле, обнимая за плечи этого маленького русского…

Она помолчала.

— Конечно, первая мысль была, что все они повязаны одной веревочкой. Розалия, Билл, Денис, Лика и Венди. И я начала мстить им всем. Но сначала мне надо было обезвредить Венди.

Я поняла, что ей стало трудно говорить. И дотронулась до ее руки. Она посмотрела на меня удивленно, и в ее глазах появилось странное выражение. Знаете, мне показалось, что ее никто никогда не жалел. И не пытался понять.

— Я продолжу, — сказала она.

— Вам трудно об этом говорить, — заметила я.

— Ничего, — усмехнулась она. — Надо же выговориться иногда. Иначе набегаешься к психоаналитику… Так вот, в тот день, когда я случайно узнала, что Венди Джонс так манкирует своими обязанностями, что чертям в аду тошно, я еще не знала, что мне делать. Обратиться в полицию? Представьте себе, какой смех бы это вызвало среди янки. А весь участок принадлежит именно им. Они не любят Рода. Сказать самому Роду? Он и так пережил много… Я была обязана выполнить свой долг. Я его мать — кому же заступиться за него, если не мне?

Она остановилась, чтобы перевести дыхание. Потом она продолжала:

— Я стала детективом. Я следила за Венди, сопоставляла факты и пыталась понять, как мне ее обезвредить. Она была так самоуверенна, что не замечала моего взгляда. Я переодевалась в нищую, в старуху — делала все, чтобы оставаться незаметной. Но, думаю, она бы не соизволила удостоить меня вниманием. Уверенность в успехе была полной. Однажды мне повезло — появилась Элен. И предложила мне помощь. Мы должны были встретиться с ней на пляже. Мне казалось, что Элен искренне сочувствует мне. Я спустилась на пляж. Через некоторое время там появилась Венди. Она стояла, не замечая меня, смотря на океан. Потрясающе красивая и вульгарная. Я поняла, что она кого-то ждет. Господи, подумала я, неужели Родни? Он бы все испортил… Я собиралась поговорить с ней. Но вот появилась фигура. И я, к собственному ужасу, увидела Элен. Понимаете? Элен почти бежала к ней, пытаясь предупредить ее, что они незнакомы, а глупая Венди улыбалась ей и даже крикнула: «Он у нас в кармане!»

Она сжала руки, подняв глаза. Как будто просила у бога не прощения, нет. Понимания. И вообще — мне ли она все это рассказывала? Или пыталась объяснить ему, почему она совершила два таких тяжких греха?

— Я была в шоке. Элен остановилась и начала оглядываться, ища меня. Но я спряталась в тень листвы. Они перешли на шепот, потом Элен что-то ей сказала, и та рассмеялась.

— Что нам может сделать эта старая развалина? — услышала я. — Ей только создавать пляжи с помощью собственного песка…

Меня охватили гнев и возмущение. Я ненавидела их, да простит меня господь! Они унижали меня, они унижали моего сына, они смеялись над нами. Элен все-таки еще раз осмотрелась и сказала, что надо уходить.

— Нет, — мотнула головой Венди, — я бы хотела искупаться… Ты не хочешь?

Что-то в ее голосе заставило меня напрячься. Знаете, так не говорят с женщинами. С мужчинами… Потом я увидела, как ее рука скользнула по бедру Элен… Таня, поймите весь ужас положения — моего сына шантажировали две грязные лесбиянки!

Она отпила глоток, чтобы не задохнуться от обиды. Потом опять хотела продолжить, но я жестом попросила ее остановиться. Я видела, что вспоминать про убийство ей больно.

— Не надо.

— Почему? — посмотрела она на меня.

— Дальше я все представляю и так. Не нужно так себя мучить…

Я ее недооценивала. Она рассмеялась:

— В юности я убила койота. И, честное слово, до сих пор помню, что сначала мое сердце разрывалось от жалости. Я плакала, потому что мне было стыдно. Я вспоминала его глаза и знала, что убила беззащитное животное. Мой отец пытался объяснить мне, что это не так — койоты опасны. Но я ему не верила. До тех пор, пока не увидела в одном фильме, как они расправляются с убитым быком. Так вот, эти женщины напоминали мне самок койота. И жалости у меня нет. Я просто ударила ее по затылку, когда она подняла руки, блаженно потягиваясь. Элен уже ушла. Они договорились о встрече, и я не знала, что Элен осталась и все видела. Дальше начала шантажировать меня. Она просила меня приехать на ранчо, чтобы, как она выразилась, обсудить наши проблемы. Я думала, что мне удастся пробудить в ней понимание. Но… Она смеялась. Надо мной. Над Родом, называя его «паршивым рогоносцем». Она еще сказала, что только такой дурак мог купиться на Лику. Что ее брат просто подсунул ему «гнилую черешню». О, Таня! Слышали бы вы, что она говорила! Она начала угрожать мне. Я не смогла сдержаться, пришлось избавиться и от второй самки койота.