Марина Серова - Преступление в двух сериях
— Как вы думаете, в компьютере или в документации Шолонского могли сохраниться упоминания о Ручине? — не отставала я.
— Полагаю, да, — после недолгого раздумья ответил Кармишин. — Думаю, какие-то сведения обязательно есть.
— Могу я просмотреть файлы в компьютере Шолонского и его документацию? — Наконец я решила, куда теперь следует отправиться. Кофе, ванна и ужин подождут, дело интересовало меня больше. И брала досада — а вдруг я с самого начала увлеклась ложной версией?
— Да, разумеется, — с легким недоумением откликнулся Кармишин. — Когда вам будет удобнее, Таня, у меня есть коды от компьютерных программ, которые использовал Глеб. И, разумеется, к его документам я также имею доступ.
— Александр Николаевич, мы можем встретиться прямо сейчас? Не хотелось бы терять время, — призналась я. И услышала ответ, на который надеялась: — Конечно, Танечка, подъезжайте к центральному офису «Луча», я буду вас ждать. Скажете охранникам, что ко мне, вас проводят. Думаю, я доберусь раньше. Но может быть, за вами заехать?
— Спасибо, не стоит, — отказалась я и порулила к зданию фирмы «Луч». Говорить, что звоню из машины, не стала — зачем Кармишину лишние сведения?
Хоть бы уже удалось прояснить фигуру Игоря Ручина. Конфликт из-за денег? Не думаю. Судя по бухгалтерским отчетам, зарабатывал он не так уж мало. Тогда что?
Ладно, разберусь.
Оставив машину на стоянке, я подошла к зданию, в котором располагалась фирма «Луч». Мрачно темнели окна на фасаде, на стеклах еле заметно бликовали фонари. Зато выложенная плитками площадка перед входом была ярко освещена множеством ламп.
Я приблизилась к стеклянному входу и потянула на себя дверь. Войдя в холл, увидела, что ко мне несутся два мощных типа, похожие на бандитов.
— Куда идем? — процедил один из них, мрачно рассматривая меня с ног до головы. По мере продвижения его глаз вверх лицо типа светлело, наполняясь необъяснимым удовольствием.
— К Александру Николаевичу Кармишину, — мягко ответила я, улыбаясь, и попыталась протиснуться мимо мордоворота. Второй парень тут же заступил мне дорогу и молча уставился в пространство.
— Цыпочка, поздно уже. — Тип с квадратной рожей не желал от меня отвязаться.
Я хмуро бросила:
— Я к Кармишину. — И более резко добавила, смерив верзилу презрительным взглядом: — Он меня ждет.
— Александр Николаевич? — с оскорбительным подтекстом осведомился другой парень, явно не намного умнее первого, с узким лбом и ежиком рыжих волос, прямо-таки горевших под черной кепкой типа «кавказец на базаре».
Я вскинула голову и решила — если только этот тип протянет граблю к моей драгоценной персоне, у него будет на одну конечность меньше. Вот только на какую — я еще не знаю. Не решила.
— Вы не могли бы наконец пропустить меня в здание? А если подозреваете в шпионаже и терроризме, то просто проводите к Александру Николаевичу… — с убийственной вежливостью произнесла я, уже едва сдерживаясь.
Каменнолобые типы меня всегда бесили, никогда не любила братков, считающих себя круче куриного яйца. С подобными прокатывает один разговор — по зубам, под ребра и на свалку. В общем, нормального настроения как не было, так и нет. Да, видно, сегодня не мой день. Но портить отношения с «крышей» «Луча» я не хотела, вот и крепилась.
Парни соображали долго, переглядываясь и морща лбы.
— Кепки не жмут? — равнодушно поинтересовалась я, отодвинула одного, задумавшегося, видимо, о смысле жизни, парня со своей дороги и стремительно начала подниматься на начальственный этаж фирмы «Луч».
Офонаревшие братки, постояв еще с минуту, ринулись за мной, но я успела дойти до второго этажа, где меня уже поджидал Кармишин.
— Что ж вы так долго, Танечка? — осведомился он, с плотоядной улыбкой оглядывая меня и удовлетворенно жмурясь. Седоватые волосы Александра Николаевича топорщились в разные стороны, обнажая начинавшую лысеть розовую макушку.
— Ничего особенного, Александр Николаевич, — сладко улыбнулась я. — Просто ваши охранники не желали пропускать меня. Хорошо вас стерегут!
Кармишин громко захохотал, а потом чуть смущенно пробормотал:
— Танечка, простите ради бога! Когда я пришел, ребята где-то пропадали, и я не успел предупредить их о вашем посещении.
— Александр Николаевич… — раздался за моей спиной запыхавшийся голос, принадлежавший, насколько я помнила, рыжему качку, — эта…
— Татьяна Александровна ко мне, — сразу становясь серьезным, властно бросил Кармишин. — И нечего было держать девушку на пороге.
— Так вы же нам ничего не сказали!
О, и второй появился! «Мы с Тамарой ходим парой», — пронеслось у меня в голове. Парни ошалели совершенно, переводя потупевшие еще больше, хотя не представляю, куда им еще глупеть, взгляды с меня на босса.
— Могли бы и позвонить, большие мальчики, — снисходительно бросил Кармишин. — В следующий раз, ребята, прыткости не проявляйте. Позвонить и доложить — все! Идите вниз.
Понурившись, парни спустились вниз по лестнице, грохоча подошвами армейских ботинок и вяло переругиваясь, пытаясь свалить вину за оплошность друг на друга.
— Танечка, не обращайте внимания. Они большие, но неумные. Вы не обиделись? — проникновенно посмотрел на меня Кармишин.
— Да нет, что вы, — ехидно откликнулась я. — Так вы покажете мне компьютер и документы Шолонского?
— Конечно, идемте. Пока что кабинет Глеба не занят — еще не успели решить, кто займет его место. — И Кармишин повел меня по освещенному коридору.
Мы дошли до конца коридора, Александр Николаевич открыл массивную дверь с вызывающей уважение надписью «Директор» и, включив свет, пропустил меня внутрь.
Я огляделась. Огромный кабинет, широкий черный стол девственно-чист — за исключением компьютера, клавиатуры и озорной «мышки» в виде гамбургера на нем ничего не было. Вдоль одной стены — стеллажи с книгами: управленческая литература, толстенные справочные тома по технике, словари. Напротив в стену вделан сейф — угол его дверцы серебрился, приоткрытый перекошенной картиной. Стены кабинета, нейтрально-серые, были, как и дома у Шолонского, увешаны всевозможными картинами. Копии прославленных мастеров, работы современных художников, пока не прославленных…
— Присаживайтесь, Танечка, — предложил Кармишин, широким жестом указывая на кресло, стоящее за директорским столом, и включил компьютер. Добавил с непередаваемым выражением: — Если, конечно, вы не суеверны.
— Абсолютно нет, — задумчиво пробормотала я, опускаясь в глубокое уютное кресло и откидываясь на спинку. — Только мне нужна ваша помощь. Я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах, как это ни прискорбно.
— Конечно, Таня, все, что вам угодно, — предупредительно воскликнул Кармишин, переставляя стул от стены к столу и усаживаясь рядом со мной. От него исходил запах приятной туалетной воды и хорошего коньяка.
Перед тем как приступить к работе, я спросила:
— Александр Николаевич, а пепельницу можно? Здесь курить не возбраняется?
— Разумеется, пожалуйста…
Еле слышно щелкнув одним из ящиков директорского стола, Кармишин выудил на поверхность массивную керамическую пепельницу. И чиркнул зажигалкой. Я закурила, а Александр Николаевич принялся водить «мышкой» по гладкой поверхности стола, щелкая клавишами.
* * *Домой я приехала в первом часу ночи. Спать уже не хотелось, и я, сварив себе кофе и сделав бутерброды, уселась на кухне. Поджав ноги и прислонившись к стене, я курила и размышляла о полученной информации. Разобраться в обрывочных сведениях было, честно признаюсь, не просто. Но с помощью Кармишина мне удалось несколько прояснить ситуацию.
Ручин и в самом деле несколько лет работал в фирме Глеба Шолонского. Уволился он, решив начать свое дело. Но денег на основание фирмы не хватило, а Шолонский помогать своему бывшему работнику не стал.
— Глеб был властным человеком, — задумчиво пробормотал на это Александр Николаевич, пристально рассматривая буквы на мерцающем мониторе. — Возможно, он просто не хотел выпускать Ручина из сферы своего влияния. Я ведь наслышан об Игоре, он великолепный техник.
— И совсем недавно Глеб Денисович попытался наладить контакт с Ручиным? — спросила я.
— Ну да. Причем тянулась эта история, наверное, около полугода. Ручин нередко бывал в доме Глеба по личному его приглашению. Глеб постоянно пытался заинтересовать Ручина то деньгами, то интересным заказом. Но Игорь Юрьевич вел себя несколько странно — не отказываясь наотрез, он находил причины и оттягивал сотрудничество…
В общем, вместо двух подозреваемых у меня их стало трое. Гурьянова и Маслову я не собиралась выпускать из поля зрения, а Игорь Ручин… Если предположить, что между ним и Шолонским были сильные трения и именно эти трения заставили Ручина покинуть фирму «Луч», тогда… С этим странным типом придется основательно повозиться.
