Самид Агаев - Ночь Волка

Шилов долго, рискуя жизнью, развивал бы преимущества гужевого транспорта перед механическим, но вошла Галя, неся кипящий чайник, и он замолчал. Поставила чайник на подставку и сказала:

— Надо, наверное, Веронику разбудить, а, Марат?

— Зачем ее будить, — отозвался Марат, — машина все равно не заводится, есть нечего, пусть спит. Время только десять, а она, если ее не будить, может до часу проспать.

— В этом есть свой резон, — заметил Шилов, — в старину, бедняки, чтобы голодные дети не хныкали, пораньше их спать укладывали, а подымать не торопились.

К завтраку все должны вставать, — сказала Галя, — Вероника, — позвала она, — Вероника, вставай.

Поскольку Вероника не отзывалась, решительно отдернула занавеску, вошла в спаленку и через минуту появилась в проходе с вопросом: "А где Вероника?"

— Как, то есть где? — удивленно спросил Марат. Он медленно поднялся и заглянул в спаленку. Кровать была пуста. Не поверил, вошел, потрогал одеяло, заглянул под кровать. Отсутствие девушки не укладывалось в голове.

— Может быть, она вышла во двор, — предположил Марат, слабо веря собственным словам, сегодня Веронику он не видел, это совершенно точно, даже занимаясь с машиной, он держал входную дверь дома в поле зрения.

— Она сегодня из спальни не выходила, — сказала Галя, — я с семи часов на ногах.

Марат надел куртку и вышел во двор.

— Вероника, — позвал он сначала негромко, потом громче и громче. Тишина, лишь шорох снегопада. Он обошел вокруг дома, заглянул в деревянную пристройку, служившую сараем, в туалет, стоявший на отшибе. Девушки нигде не было. Вернулся в дом.

— Нет, ну это же смешно, — сказал он, глядя на Веру и Шилова, — куда она могла деться?

Оба растерянно пожали плечами. Марат задал следующий вопрос:

— Во сколько он ушел?

— Часов в восемь, — ответила Галя, — но он ушел один.

— Выходит, что она ушла раньше. Но куда? Зачем?

— А ты ее ничем не обидел ночью, — осторожно спросила Галя?

— Да так, не то что бы уж совсем, — выдержав паузу, признался Марат, — пошутил просто не совсем может быть удачно; но бывали и посильней обиды, никуда не уходила.

— Ночью все обиды обиднее, — заявила Галя, — ночью человек, в особенности женщины более восприимчивы и ранимы.

— Подождите, — нервно сказал Марат, — я, кажется, что-то припоминаю, я слышал ее шаги, она выходила, но куда, Если мне не привиделось?

— Странный вопрос, куда, в туалет, — заметил Шилов.

— А что же она не вернулась? Замерзла?

— Ночью метель была, — сказала Галя.

— Между прочим, в Арктике от палатки к палатке ходят по натянутым веревкам, шаг в сторону и кранты.

Марат мрачно посмотрел на Шилова и спросил:

— Почему же она не крикнула на помощь?

— Будить не хотела, зря ты усмехаешься, человек в таких ситуациях всегда ведет себя очень глупо, я вам рассказывал, как я заблудился в лесу. Потом, когда я анализировал…

Раздался стук в дверь.

— Да вот же она, — обрадовалась Галя и побежала открывать.

— Если это она, я ей сейчас же уши надеру, — заявил Марат.

— Что значит, если, старик, — воскликнул Шилов!

Но в дверном проеме возникла разочарованная Галя:

— Встречайте гостя, дубль второй.

— За ней появился Костин, он тяжело дышал, а по его круглому лицу градом катился пот.

— Что это ты, мужик, так запыхался? — насмешливо и неприязненно спросил Шилов.

— Волки, — сказал Костин, — бежал всю дорогу. На мое счастье недалеко ушел от деревни.

— А что же не стрелял? — поинтересовался Шилов.

— Так патронов нету, хотел одолжить у вас или купить, забыл совсем, блин горелый.

— Так надо было дождаться, пока мы не проснемся, я бы тебе напомнил.

— Да не знаю, когда бы вы встали, — оправдывался Костин, — по утрянке хотел пройтись.

— Ты Веронику там нигде не видел? — спросил Марат, внимательно глядя на охотника.

— На его лице отразилось неподдельное удивление:

— Нет, а что?

— У нас Вероника пропала, — убитым голосом сказала Галя.

— Как это, пропала? Не понял?

— Ты ничего ночью не слышал? — спросил Марат?

— Да нет, я как голову положил, так заснул сразу же. Костин оглядел всех поочередно и добавил, — я правду говорю.

— Похоже, было на то, что он действительно говорит правду.

— Волки говоришь, — сказал задумчиво Шилов.

— О, Господи, — испуганно произнесла Галя.

— Да бросьте вы, — заговорил Костин, — следы были бы, кровь, там…ушла куда-нибудь.

— Какие следы, всю ночь мело, — раздраженно воскликнул Шилов.

— Подождите, вы, о чем говорите, — недоуменно спросил Марат, — какая кровь, какие волки, вы, что хотите сказать, что ее волки съели, вы что сбрендили?

— Ему никто не ответил, и он встал, говоря, — пойду похожу вокруг.

— Пойдем, все вместе, — сказала Галя.

Обыскали всю деревню, заглядывая в заброшенные дома, время от времени, выкрикивая девушку по имени; затем обошли граничащие с деревней опушки. Все было тщетным, девушка исчезла бесследно. Вернулись в дом. После недолгого совещания, было решено, что Галя и Шилов пойдут в деревню за трактором, Шилов с трактористом вернется, а Галя останется в деревне и сообщит в милицию о пропаже девушки. Марат останется в доме, на тот случай, если вдруг вернется Веронику.

— Все обойдется, — обнадеживающе сказал Костин. Он был единственный, кто сохранял присутствие духа, раздражая тем самым остальных.

— Твоими бы устами, да мед пить, — угрюмо заметил Шилов, — или водку нашу, кстати, ничего там не осталось.

— Да там было то чуть-чуть, — виновато сказал Костин, — да и той я в волка запустил с перепугу, патронов то у меня не было. Продайте мне патронов немного.

Шилов посмотрел на Марата, тот пожал плечами.

— Ладно, — сказал Шилов, — десяток отсыплю, больше не дам, самому через лес идти.

— Мне по пути с вами, я вас немного провожу, а потом своей дорогой пойду, волки возле деревни рыщут, уж вдвоем то отобьемся, — предложил Костин.

Марат проводил их до околицы, подождал, пока фигуры скроются в лесу, затем вернулся в дом. День уже перевалил за середину, и, поскольку день был зимний, то все это смахивало на сумерки. Марат поставил ружье у изголовья дивана и лег. Лежал долго, прислушиваясь к звукам извне: в доме было тепло, но он помнил, что надо идти за дровами и ближе к ночи протопить печку на тот случай, если они сегодня не вернутся, мало ли, что может случиться, пропадут, как Вероника. При этой мысли он заворочался, встал, посмотрел во все окна и снова лег. Он силой удерживал себя в этом положении, единственное, что ему оставалось — это находиться в доме и ждать. Но смириться с пропажей девушки он не мог. Подозрения по поводу Костина возникали так же быстро, как и исчезали, его можно было обвинить лишь в том, что он чужой. А этого все же было недостаточно для того, чтобы удерживать человека. Марат закрыл глаза и открыл внутренние веки; за прошедшее время тот мир не изменился, он нашел себя там же, где и оставил, на балконе целующим Веронику. Отрываясь от ее губ, он пытался уверить себя в том, что это правда, не сон. В сотне метрах от здания гостиницы с шипящим грохотом обрушивались на берег волны, неистовый ветер опрокидывал, и перекатывал пластмассовые столы и стулья летнего ресторана, на молу, на столбах раскачивались тяжелые бронзовые фонари, на небе в рванине облаков иногда появлялся мертвенно-бледный свет луны, скрывающейся высоко в небе. Марат увлек девушку в комнату и задвинул стеклянную стену-дверь, утихомирив этим буйство стихии. Звуки стали глуше, придав ночи особенное очарование.

— Включить телевизор, — предложил Марат?

— Не надо, ты лучше телевизора, — сказала Вероника.

— Какую-нибудь музыку в телевизоре?

— Ты лучше музыки.

Марат положил руку на ее талию, притянул к себе девушку и, целуя, опустил руку ниже, на ягодицы, сминая, поднимая вверх бархатное платье. Вероника с коротким стоном отстранилась и слабым голосом сказала:

— Умоляю, не делай из меня свинью, я трачу здесь его деньги.

Она натянула платье, села в кресло, плотно сжав колени.

— Я могу выслать ему деньги, — хриплым голосом предложил Марат.

— Это злая шутка, — сказала Вероника.

— Прости.

— Давай лучше поговорим.

— Да, конечно, о чем?

— Все равно.

— Вина?

— Нет.

— А я?

— А ты делай, что хочешь, только до меня не дотрагивайся.

Марат открыл бар-холодильник, достал из него бутылку «Хеннесси», налил себе в стакан.

— Ты держишь «Хеннесси» в холодильнике, — улыбнулась Вероника, — на западе греют бокал в руке.

— Но мы же на юге, жарко, — пояснил Марат, — во-первых, во-вторых, наперстков у меня нет, а если бы и были, все равно бы я пил из стакана, надо поддерживать реноме русской души.