Алистер Маклин - Шлюз
- Это было нетрудно. Теперь перейдем к деликатному вопросу о вознаграждении, хотя я и обещал, что оно будет щедрым.
- Вы ведь упоминали возможность постоянной работы?
- Да.
- В таком случае будем считать эту работу проверкой, демонстрацией моих возможностей - эффективности, надежности, профессионализма. Если результат вас устроит, тогда и обсудим оплату будущей работы.
- Очень справедливо и благородно. Я чувствую себя неловко, задавая сам следующий деликатный вопрос.
- Мне бы очень не хотелось вас смущать. Позвольте мне самому его изложить.
- Очень великодушно с вашей стороны.
- Это в моем характере. Вы доверили мне важный секрет и ценную информацию, за которую полиция могла бы хорошо заплатить.
Ангелли слегка нахмурился, потом улыбнулся, и ван Эффен понял, что правильно угадал.
- Я не собираюсь передавать вашу информацию в полицию. Причины? Во-первых, я не двурушник. Во-вторых, я не люблю полицию, она не любит меня, и я стараюсь держаться от нее подальше. В-третьих, причина чисто финансовая: я считаю, что, работая с вами постоянно, я за несколько операций заработаю гораздо больше, чем смогу получить, выдав вас властям. В-четвертых, я не хочу до конца моих дней скрываться от возмездия за предательство. Пятая причина самая существенная. Мне кажется, что у вас во дворце есть информаторы, которые тут же уведомят вас о присутствии полиции. А поскольку единственным человеком, который мог вас предать, являюсь я, то вы могли бы счесть более удобным для себя выдать меня полиции, чтобы они со мной разобрались за мои прегрешения в Польше и в Соединенных Штатах. Лично я предпочел бы Соединенные Штаты там, по крайней мере, можно было бы рассчитывать на подобие справедливого суда. .Конечно, там меня знают не под именем Данилова, но у американцев есть достаточно подробное описание моей персоны, так что им будет нетрудно меня вычислить - не так уж много людей, скрывающихся от полиции, имеют шрам на лице и поврежденную левую руку. Теперь вы понимаете, мистер Ангелли, почему я так старательно избегаю общения с блюстителями закона?
- Должен сказать, что у вас мало общего с законом. Благодарю вас, мистер Данилов, за то, что вы помогли мне прояснить ситуацию. Именно это я и хотел узнать. Я совершенно уверен, что вы будете ценным членом нашей команды.
- Вы считаете, что мне можно доверять?
- Несомненно.
- Тогда это двойная честь для меня. Ангелли вопросительно поднял брови.
- Сегодня мне не пришлось вынимать магазины из моих пистолетов.
Ангелли улыбнулся, встал, пожал руку ван Эффену и удалился вместе со своими спутниками. Ван Эффен прошел в кабинет менеджера, перемотал пленку и прослушал запись. Он был доволен. Поблагодарив Генри, лейтенант взял с собой кассету и ушел.
Как и прежде, Ван Эффен припарковал машину позади отеля, а вошел в парадную дверь. Рядом со столом дежурного сидел, якобы погруженный в газету, коротышка с невзрачной внешностью. Ван Эффен обратился к дежурному и попросил меню. Он сделал вид, что не замечает погруженного в газету незнакомца.
Лейтенант отметил в меню несколько пунктов.
- Мне вот это, это и это. И бутылку бургундского. В мою комнату в двенадцать тридцать. После этого прошу не беспокоить. Пожалуйста, никаких телефонных звонков. Я был бы признателен, если бы вы разбудили меня в четыре часа.
Ван Эффен поднялся на лифте на второй этаж, потом спустился по лестнице и осторожно выглянул из-за угла. Коротышка исчез. Лейтенант подошел к менеджеру.
- Вы, кажется, потеряли ценного клиента, Чарльз!
- Едва ли его можно считать ценным, лейтенант. Он заказывает по крошечной порции джина раз в час. После вчерашнего вечера он приходил уже трижды. Все ясно, не правда ли?
- Ему так не кажется. Вы не отмените мой обед? Чарльз улыбнулся.
- Уже отменил.
Спустя несколько минут, смыв грим и переодевшись, ван Эффен покинул "Трианон".
- Ну? - спросил ван Эффен. - Вы очень беспокоились обо мне?
- Ну конечно, нет, - ответила Жюли, - ты же сказал, что нам не о чем беспокоиться.
- Лгунья! И ты тоже.
- Я? - удивилась Аннемари. - Я вообще ни слова ни сказала.
- Но собиралась. Твои опасения вполне понятны. Большую порцию джина, пожалуйста. Я, можно сказать, побывал в когтях у смерти.
- Так расскажи нам о храбром Данииле в логове льва.
- Минутку! Сначала я должен позвонить полковнику. Он, вероятно, места себе не находит, волнуется за своего верного лейтенанта.
- Сейчас двенадцать тридцать. Насколько я знаю полковника, у него в это время только одна забота - какой аперитив выбрать перед обедом.
- Ты несправедлива к нему. А заодно и к(о мне. Он взял у сестры рюмку с джином. - Могу я воспользоваться твоей спальней?
- Конечно. Аннемари сказала:
- А я думала...
- Там телефон.
- A! Государственная тайна!
- Вовсе нет. Пойдемте со мной. И тогда мне не придется повторять дважды.Ван Эффен сел на кровать Жюли, достал из комода рядом с кроватью телефонный аппарат.
- Довольно странный аппарат.
- Это аппарат с защитой, в нем есть; специальный кодировщик. Любой, кто захочет подслушать, когда я говорю по этому аппарату, услышит только шум. У того, кому я звоню, такой же аппарат. Принимая сигналы, он их декодирует, снова превращая в нормальную речь. Такие аппараты широко используются секретными службами и шпионами высокого класса. Они очень популярны и у преступников. Этот телефон был предназначен для связи с моей квартирой, но я могу по нему позвонить и полковнику.
Лейтенант набрал номер, и ему немедленно ответили.
- Доброе утро, полковник!.. Нет, на меня никто не нападал. Меня не похищали, не пытали, не убили. Совсем напротив. Прием самый сердечный... Нет, там было новое лицо. Брат Ангелли, Леонардо. Дружелюбный мафиози. Тоже Ангелли... Да, просто великолепно. Мы сделали кое-какие приготовления. Меня наняли взорвать королевский дворец в восемь вечера... Нет, сэр, я не шучу. - Прикрыв рукой микрофон, ван Эффен посмотрел на девушек. - Мне кажется, аперитив не пошел полковнику на пользу. Да, сэр, тол. Взрыв инициируется дистанционным управлением. Детали я узнаю сегодня вечером... Разумеется, я собираюсь это сделать. Они на меня рассчитывают... Нет, глубоко в подвале. Никто не пострадает... Очень хорошо. - Лейтенант закрыл микрофон рукой и передал Жюли пустую рюмку. - Я должен дать ему подумать. Потом полковник скажет мне, что делать. Мне его указания совершенно ни к чему, и я наверняка не соглашусь с тем, что он предложит.
- Взорвать королевский дворец! - Аннемари посмотрела на Жюли, которая принесла бутылку джина. - Взорвать дворец! Да ты, Питер, сумасшедший! Но ты - ты же полицейский!
- Быть полицейским - нелегкая доля! Приходится угождать всем и каждому. Да, я слушаю!
Наступила долгая пауза. Жюли и Аннемари украдкой внимательно наблюдали за лицом ван Эффена, но не могли понять, о чем он думает. Время от времени лейтенант задумчиво потягивал джин.
- Да, я понял. Возможны варианты. Конечно, вы всегда можете меня отстранить. Мне ничего не останется, как смириться с вашим решением. Вы можете меня вообще уволить. А что, если речь идет о серии взрывов? Вы же знаете, что обычно одним взрывом дело не заканчивается. Впоследствии вы пожалеете о своем решении. Вы поймете, что я мог расследовать деятельность этой группы, а вы лишили меня такой возможности. Конечно, сэр, вы можете потребовать моего увольнения на основании того, что я не подчинился приказу. Сам я не собираюсь подавать в отставку. Вам придется меня уволить. Конечно, потом вам придется объяснять министру, что вы меня уволили и, таким образом, совершили ошибку. Отказались прислушаться к моему мнению, не дали мне возможности остановить новую волну преступлений до того, как она началась. И все из-за того, что вы отстаивали свою точку зрения, хотя были не правы. Можете бросать в огонь сколько Угодно каштанов, сэр. Я не стану доставать их для вас. И я отказываюсь подавать в отставку. Прошу прощения, сэр.
Жюли села рядом с Питером на постель и обеими руками взялась за трубку, желая отобрать ее у брата.
- Перестань, Питер! Перестань! Ван Эффен закрыл рукой микрофон, но Жюли все равно говорила очень тихо.
- Питер, нельзя так разговаривать с полковником! Разве ты не понимаешь, что ставишь беднягу в невероятно трудное положение?
Ван Эффен посмотрел на Аннемари. Губы девушки были поджаты, она укоризненно качала головой. Было ясно, что Аннемари разделяет мнение Жюли.
- Ну почему ты не хочешь меня выслушать? Ты вчера уже пыталась вмешаться в мои дела, о которых ты ничего не знаешь. Тебе кажется, что полковник в трудном положении? Послушай, что я скажу, и ты поймешь, в каком я положении, - сказал лейтенант, обращаясь к Жюли.
Она медленно убрала руки с телефонной трубки. Девушка молча смотрела на него, и выражение ее лица было трудно понять. Ван Эффен снова взял трубку.
- Простите, полковник, что прервал вас. Жюли говорит, что я не имею права разговаривать с вами подобным образом. Она также говорит, что я ставлю вас в невероятно трудное положение. Но, к сожалению, моя сестра не знает, о чем говорит. Аннемари тоже здесь. Она согласна с Жюли, но она тоже не понимает ситуацию. Для полноты картины могу добавить, что по тому, как они обе смотрят друг на друга, можно сделать вывод, что, по их мнению, я сам не знаю, о чем говорю. Вы тоже с краю. Один я посредине. Невероятно трудное положение, говорит Жюли. Что ж, рассмотрим, что вы предлагаете.
