Екатерина Лесина - Дельфийский оракул
В консультационном центре предсказаний и белой магии «Оракул» работали, в общей сложности, дюжина колдунов и колдуний. Плюс обслуживающий персонал. Плюс косметологи и фармацевты, к слову, дипломированные, ибо, как выразилась Валечка, проблемы никому не нужны. Работал «Оракул» по скользящему расписанию, в основном отдавая предпочтение вечерам, когда, как известно, у людей появляется свободное время и возникают странные желания.
Но из всего этого списка работяг Аполлон выделил лишь троих, отмахнувшись от прочих: мол, эти мелкая шушера, не стоит и внимания на них обращать. И Валечка охотно подтвердила это мнение.
– …а тут у нас комната отдыха. Ну, и пообедать можно. – Валечка завершила экскурсию по первому этажу. – Тут микроволновка есть. И холодильник. И телик, только его никогда не включают.
– У бытовых приборов – очень негативная аура, – слабым голосом произнесла женщина странного вида.
Она лежала на белом диване в картинной позе, изображающей, как догадалась Саломея, высшую степень изможденности. Правда, поверить сему факту мешала изрядная упитанность дамы. Облачена она была в легкое льняное платье, вышитое спиралями, многочисленные браслеты украшали ее руки, а в складках пухлых пальчиков тонули перстни.
– Я – Евдокия, – представилась дама, слегка приподняв ручку, как бы для поцелуя. – Валечка, деточка, не будешь ли ты столь любезна изготовить мне чашечку чая? Я безумно устала! А ты новенькая?
Вопрос был задан иным тоном, жадным и требовательным.
– Да, – ответила Саломея. – Приятно познакомиться.
Валечка только хмыкнула и занялась чаем.
– Нет-нет, милая. Не просто зеленый! А мой зеленый. Тот, с жасмином. И аккуратнее, деточка! Не рассыпь! Ты себе и представить не можешь, во что он мне обходится! Господи, как в наше время тяжело!.. И на чем специализироваться станешь? Карты? Руны? Кости?
– Вещи. – Саломея присела в кресло, оказавшееся мягким и довольно-таки удобным.
– Ве-е-щи?.. Ты слишком молода! И аура у тебя… – Евдокия прищурилась. – Порченая!
– Саломея, а ты чай будешь? – громко поинтересовалась Валечка.
– Только не мой! Извини, дорогуша, но он слишком дорогой.
– Я не люблю жасмин. – Саломея огляделась и только сейчас заметила девушку, застывшую в самом дальнем, темном углу комнаты. Девушка словно бы дремала, но, ощутив взгляд Саломеи, встрепенулась и выставила вперед руки с зажатыми в кукиши пальцами:
– Чур меня!
– Это Ларка. Блажит. Не обращай внимания, – благодушно произнесла Евдокия и, протянув руку, приказала: – Помоги!
…Ох, и нелегкая это работа – из болота тащить бегемота! А уж поднимать Евдокию с дивана – ничуть не легче. Но Саломея справилась, за что была вознаграждена почти дружелюбным похлопыванием по плечу и словами:
– Держись меня, дорогуша. Не пропадешь!
Павлуша, предпочитавший откликаться на Паоло, оказался невзрачным тощим мужчинкой. Он сбривал брови и волосы, чтобы лоб казался выше, а оставшиеся с боков головы пряди стягивал в длинный, пегого окраса «хвост». Паоло чернил глаза и пудрил щеки и оттого неуловимо напоминал поистаскавшегося клоуна, в котором ни грамма не осталось веселья.
Саломею он удостоил беглого взгляда, холодного жесткого рукопожатия и фразы:
– У вас дурная карма.
Анна Александровна – женщина зрелого возраста – выделялась в компании своей обыкновенностью. Она не носила ни колец, ни перстней, только золотой крестик на вощеной нити. От нее пахло духами и пирогами, и эта уютность ее облика как-то настораживала.
– Ларочка, – ласково поинтересовалась она. – Ты, никак, опять нажралась?
– Отвянь, – огрызнулась Ларочка, съеживаясь. Она выставила вперед согнутые в локтях руки и заслонилась ими, точно пытаясь стать невидимой под колючим взглядом Анны Александровны.
– Нет, деточка, не отстану. Дыхни!
– Да пошла ты!
Анна и правда пошла, но не туда, куда ей указала Лара, а к ней и, вцепившись в ее, дернула и приказала:
– Отвечай!
Застонала Евдокия, нарочито громко жалуясь на боль в подреберье. Мрачный Паоло, оглаживая ладонями бараний череп с нарисованной на нем пентаграммой, пробурчал, что все ее боли – от пережора.
– Дрянь мелкая, – Анна Александровна силой развела руки девицы в стороны и принялась бить Лару по щекам, не сильно, но обидно. Голова девушки моталась из стороны в сторону, словно в ее шее не было костей. – Ты как нажрешься… так и начинаешь дурить!
– Бездарность, – прокомментировала Евдокия, и Паоло с черепом кивнули, соглашаясь – и правда, бездарность она. – Вечно Лара напьется, а потом начинает все путать! Несет клиентам чушь. А они потом жалуются. Репутация Центра страдает!
Это объяснение Саломее подарили, как дарят шубу с царского плеча – с небрежностью и ожиданием благодарности.
– Отвянь, дура старая! – Лара вдруг словно очнулась и перехватила в запястьях руки Анны Александровны. – Что ты ко мне вяжешься?! Задолбала!
– Анна Александровна – добрая, – прокомментировал Паоло, пристраивая череп на коленях так, что глазницы его уставилась на Саломею в упор. – Она взялась за Ларочкой присматривать.
Ларочка завизжала и оттолкнула нежеланную помощницу:
– Прочь иди! Прочь!
– Выгонят тебя! – Анна Александровна с трудом удержалась на ногах.
Несмотря на ее кажущуюся хрупкость, Лара оказалась неожиданно сильной. Она вскочила и медленно наступала на Анну, заставив пожилую гадалку пятиться все дальше, пока не загнала ее в угол.
– Выгонят, и поделом, – сказала Евдокия, разглядывая перстни на пальцах. – Давно пора!
– Твар-р-рь… – пророкотала Лара, готовясь вцепиться в лицо Анне Александровне. – Из-за тебя…
Раздался визг, скрежет ножек стола по полу и звон разбившейся чашки, которая полетела в Лару, но попала в стену. Анна упала на пол.
– Стой! – Саломея вцепилась в плечи Ларисы, не будучи уверена, хватит ли у нее сил остановить безумную девку. – Пойдем отсюда!
Лара вдруг разом обмякла вся и затряслась:
– Пойдем, пойдем… Из-за нее все! – пожаловалась она, указывая на Анну Александровну.
Гадалка поднялась с пола и поправила задравшуюся юбку. Жакет треснул и лишился крупной металлической пуговицы, бант на блузе развязался, но в целом Анна Александровна даже после потасовки с Ларой умудрялась выглядеть почти пристойно.
– Пить меньше надо! – крикнула Евдокия, потрясая браслетами. – От водки аура загнивает!..
– Твари, – Лара заговорила, лишь оказавшись на улице. – Зря ты сюда сунулась. Изведут!
– Как-нибудь…
– Я тоже думала, что как-нибудь… тем более, тетушка моя здесь работает. Родная. Любимая. – Она всхлипнула и, сунув руку куда-то в подмышку, вытащила плоскую флягу. – Что тут сложного, да? Сиди и впаривай людям про то, чего слышать хотят. Инфа-то на них собрана! Будешь?
Саломея покачала головой, раздумывая, как поступить: вернуться – или послушать Ларку? Лара явно расположена к беседе, более того, она жаждет поделиться своими обидами, реальными ли, надуманными – не так важно, главное, что именно удастся выловить в потоке ее слов.
Или не удастся.
Глава 3
Пути неисповедимые
Лара всегда смотрела на тетку, как на существо высшего порядка. Тетка появлялась редко, принося с собой замечательную тишину, горячие котлеты и ношеные, но чистые наряды.
– Вот, – приговаривала она, доставая из аккуратного пакета – а у тетки даже пакеты были аккуратными! – плотный сверток с очередным платьем, юбкой или блузой. – Примерь.
Как правило, одежда оказывалась чересчур длинной, или широкой, или просто не подходящей по фигуре, но тетка всегда повторяла:
– Руки есть. Иголка в доме найдется. А все остальное – за тобой.
И Лара соглашалась, потому что не согласиться с теткой не имела характера. Мать Лары, тихая беззлобная пьяница, тоже характера не имела, и потому в теткино отсутствие квартиру заполоняли люди, большей частью незнакомые Ларе, но одинаково шумные и наглые.
Тетка мигом выставляла их всех прочь. Убиралась в кухне, в комнатах, пеняя Ларе за беспорядок. Потом она долго разговаривала с Ларкиной матерью, и этих разговоров хватало дня на три, а порою и дольше. Только финал все равно был предрешен – мать опять срывалась. Ее любовь к выпивке и мужчинам сплелась воедино, и она сама не могла бы сказать, что из этого для нее более ценно.
Когда Ларе исполнилось пятнадцать, мать зарезали из ревности, и снова не было понятно – приревновали ее к другому или же к бутылке?
– Смотри и запоминай, – приказала ей тетка на похоронах. – Вот что случается со слабыми людьми! Жизнь их ломает.
Она забрала Лару к себе, а квартиру, подремонтировав, «определила» под офис.
Довольно долго Лара не знала, чем именно занимается любезнейшая тетка ее, Анна Александровна. Она работала – это несомненно, но работа ее была странной. Она начиналась после полудня и заканчивалась около полуночи. Пожалуй, будь тетка помоложе, Лара сделала бы весьма однозначный вывод.
