Галина Романова - Ночь с роскошной изменницей
Они шли по асфальтированной дорожке, обрамленной аккуратными газонами, и молчали. О чем думала сейчас Соня, Снимщиков даже представить себе не мог, а вот он снова и снова возвращался мыслями к вдове погибшего бизнесмена Баулина.
– Слушай, а могла вот так чисто теоретически твоя погибшая подруга приехать к этой самой вдове? – вдруг спросил он, поравнявшись с первым дачным участком.
– Откуда я знаю! – Соня поморщилась, снова вспомнив молодую женщину в окне дома, что курила в форточку и пристально ее разглядывала через стекло. – Четыре года молчания, и потом вдруг… Где была все эти годы, с кем была?
– Главное, под каким именем? – вставил Снимщиков. – Наверняка имела фальшивый паспорт, раз мать не могла нигде отыскать ее следов. А она поработала, поверь мне! Документов при Татьяне никаких не оказалось. Никаких билетов, свидетельствующих о том, что она могла приехать на поезде, автобусе, прилететь самолетом в родной город… Она не взяла или сумочку кто-то благоразумно выпотрошил?
– А зачем забирать документы, раз ее убили? Она же и так ничего уже сказать не могла. Зачем было потрошить сумку?! С целью грабежа?
– Пока не знаю. – Снимщиков пожал плечами и тут же отвел взгляд от ее ног, не дай бог, заметит, неудобно как-то обнажать свой интерес. – Могли ведь и в самом деле ограбить. Могли, но думаю, что здесь дело в другом. А документы выгодно забрать. Так всегда поступают, если хотят пустить следствие не по тому пути либо оттянуть время. Пока личность установишь!.. Вот ведь что получается, Софья Андреевна! Вот ведь казус какой! Личность вроде бы установлена, так?
– Ну, да.
– И в то же время – не установлена. Голову даю на отсечение, что все эти годы Сочельникова жила под другим именем. Иначе где-нибудь бы она да засветилась. А тут словно сквозь землю провалилась! Точно жила по поддельному паспорту! Я знаю, что говорю…
– Так надо найти этот паспорт!
– Надо, – согласился он и вздохнул печально. – Только не представляю, как и где? Если ее документы забрал убийца, значит…
– Значит, эти документы способны пролить свет на все, на все! – перебила она его, увлеченно перехватывая нить рассуждений.
– Если не на все, то на многое. Перво-наперво, мы сможем тогда узнать, где Татьяна пропадала все эти годы. С кем жила, общалась, дружила. Кому могла помешать каким-то образом.
Соня тут же вспыхнула:
– Вы опять на меня намекаете? Она мне не мешала!
Он промолчал, потому что именно на нее и намекал. Возражать в данной ситуации было глупо. Она знала его точку зрения на этот счет. Он знал о своих принципах и менять их ради прекрасных коленей, локтей и завитушек на висках не собирался.
– Итак. Давай подведем итог, – решил он уйти от опасной темы, а заодно и словесно обналичить ту мешанину, что крутилась сейчас у него в голове. – После четырех лет отсутствия Сочельникова возвращается в родной город. Возвращается в то время, когда мать ее проходит ежегодный курс лечения в санатории. Она ведь не могла не знать, что Анна Васильевна как раз в это самое время лечится? Нет, не могла, поскольку традиция насчитывает почти десятилетие, я специально уточнял. Так, идем дальше. Она возвращается в ее отсутствие и, минуя городскую квартиру, едет на дачу. К кому?
– Не знаю. У меня она не была. Правда… – Соня замялась.
Говорить или нет? Скажет – он начнет думать, что она специально ему врет, чтобы в очередной раз отвести от себя подозрения. Не скажет – может потом пожалеть жестоко.
– Ладно, скажу. Только вы не ухмыляйтесь вот так, – и она сморщила свой рот в скептической ухмылке, довольно точно скопировав его мимику.
– Не буду, – проворчал он и не хотел, да точь-в-точь ухмыльнулся именно так, как она только что показывала. – Извини. Так что сказать хотела, Соня?
– Я выгуливала Муську.
– Как в день убийства? Рано утром?
– Нет. Это было не раннее утро. Мы вообще-то с ней часто гуляли.
– Понятно, дальше, – нетерпеливо перебил он ее, углядев конек дачного особняка Сочельниковых.
Стало быть, до дома не так уж далеко осталось. А там через забор проживает очень внимательный Виктор Гаврилович. С ним у них должен состояться разговор, и вполне возможно, что старик отвлечет их от той темы, что она сейчас завела.
– Ну же, Соня, ну! Не молчи! – снова поторопил ее Снимщиков. – Вы с Муськой гуляли, и что?!
– В одном из окон какого-то дома я видела… Мне кажется, я видела Таню! – закончила Соня почти шепотом.
– Так кажется или видела? Что за дом? В каком месте?
– Я не помню! – растерялась она. Снимщиков снова преобразился, сделавшись жестким, это не могло нравиться. – Только помню каштановые волосы, женский силуэт, она курила в форточку, понимаете. Расстояние хоть и небольшое, но все же… К тому же солнце мешало отчетливо рассмотреть, скользило по стеклам. В какой-то момент солнце скрылось за облаком, и вот тут… Да, сразу стало хорошо видно, и вот тут мне и показалось, что это Таня.
До дома Виктора Гавриловича оставалось метров десять. Если он не остановится сейчас, то разговор прервется и она все снова забудет. И так все бессвязно, как в раннем детстве, черт побери!
Он остановился возле забора, граничащего с участком Виктора Гавриловича. Попридержал ее за локоть и снова пристал:
– Вспомни, чей это был дом?
– Не помню! Это пронеслось так эпизодически, вот и не сохранилось в памяти. Вернее, сохранилось лишь то, что женщина, очень похожая на Таню, смотрела на меня из окна и курила. И все!
– Ладно, не помнишь, чей это дом, но как выглядит он, помнишь?
– Нет!
– Какая крыша? Какого цвета откосы на окнах? Какого цвета шторы в окне, возле которого курила та самая дама, что напомнила тебе подругу?
– Не помню!
На самом деле она очень боялась ошибиться, чтобы не опорочить, не оболгать того человека, чей дом, кажется, вспомнила. С ней вот произошла ошибка из-за дикого упрямства Олега Сергеевича Снимщикова. Зачем же она самолично станет ввергать в эту пучину еще кого-то! А вдруг ошибается, что тогда? Из-за ее ошибки этого человека могут так же, как и ее, отвезти в то отделение, где она провела ровно сутки. Могут так же лапать, сдергивая бретельки лифчика с плеч. И могут так же, как ее, посадить в карцер, полный мерзких мокриц и каких-то шуршащих по углам тварей…
Нет, пока она сомневается, она никого называть не станет. Лучше проверит потом сама. Потом, когда его не будет рядом.
– Ну, дерево там, может, какое росло? Кустарник? Розы, мимозы, бассейн…
– Водопад! – Это она вспомнила точно, и вспомнила прямо сейчас. – Там был крохотный водопад, бьющий из декоративной скалы. И еще… Вода стекала в прудик, а в нем плавали белые цветы.
– Живые?
– Я-то откуда знаю! Сейчас искусственные не отличить. Только…
– Что опять?! – перепугался Снимщиков, он только-только успел порадоваться, что вот теперь-то как раз и…
– Таких водопадов и прудиков у нас тут много. В прошлом году приезжала какая-то фирма, занимающаяся ландшафтным дизайном. Обещали все устроить в лучшем виде. Якобы по индивидуальным проектам, а потом оказалось, что насажали однотипной растительности и скалы налепили одинаковые. Был скандал.
– И у вас теперь в каждом дворе здесь водопады?!
– Не в каждом, но три или четыре я видела точно.
– Назвать можешь?
Он уже еле сдерживался. Ощущение, что его снова очень умело водят за нос, крепло с каждой минутой.
То она видела кого-то, то не видела. То дом не может вспомнить, то водопады в каждом дворе. Чертовщина, да и только! Нет, зря ее отпустили из-под стражи. Зря. Может, и Анна Васильевна еще бы пожила.
– Назвать кого?
Она смотрела на него чистыми правдивыми глазами, боясь сморгнуть очередную перемену в его настроении. Она уже просто запуталась, когда он терпимо к ней относится, а когда готов удавить. Прямо как сейчас. А она всего-то не стала торопиться.
– Не кого, а чего! – взорвался Снимщиков, заорав, тут же углядел за высоким частоколом белую панаму бдительного соседа Сочельниковых и чуть сбавил обороты. – Дома, где есть такие водопады, указать можешь?
– Вряд ли, – снова испытала его терпение Соня. – Нужно обойти и просто посмотреть. Вдруг я что-то упустила.
– Обойдем, не сомневайся, – пообещал ей Снимщиков с явной угрозой. Ткнул пальцем в островерхую белую панаму, медленно плывущую вдоль кромки забора, и спросил: – Это Виктор Гаврилович и есть?
– Он самый, – вздохнула, потупившись, Соня. – Запаситесь терпением. Говорить он может бесконечно и обо всем.
– Направим, не сомневайся. – Олег отвернулся от нее, сделал несколько шагов к частоколу, выкрашенному ядовито-зеленой краской, и громко позвал: – Виктор Гаврилович! А Виктор Гаврилович! Не прячьтесь! Есть разговор до вас!
– А я и не прячусь, – обиделся дед из-за забора. – Очень мне нужно прятаться! От кого, хотел бы я знать?! Я на своем участке, между прочим, грядки пропалываю. И гнусностей никаких против добрых людей не замышляю!
