Елена Арсеньева - Твой враг во тьме
А вот белья почему-то найти не удалось, сколько ни шарила. Пришлось все натягивать на голое тело. Ладно, переживет. Спасибо хоть носки оказались засунутыми в кроссовки, потому что во всяком пути главное – ноги, а Лёля не сомневалась, что путь ей предстоит долгий. С кровавыми же мозолями далеко не уйдешь!
Теперь Лёля примерно представляла, где находится дверь, но медлила идти в ту сторону. Раздирала пальцами спутанные волосы и заплетала в две тугих косы. Размышляла.
Дверь наверняка заперта. И что тогда делать? Окон здесь нет.
Мгновенно в памяти вспыхнула картина, как она подстерегает за дверью охранника, который утром придет проверить узницу, метко обрушивает на его голову стул и выскальзывает в коридор…
Только ведь охранник может прийти не один. И вообще – стульев здесь вроде бы нет, только два красивых кресла, тяжелые даже на вид.
И все-таки сначала надо проверить дверь. Предварительно хорошо бы ее вообще найти…
Дверь нашлась довольно просто, но что в том проку? Она действительно была заперта!
Лёля бессильно привалилась к стенке. Ну, что теперь? Потренироваться в поднятии тяжестей? В смысле – кресел? Или пошарить еще в шкафу, потом в комоде – не найдется ли чего-то, чем можно стукнуть грядущего охранника? Интересно, убрали уже передвижной столик с едой? Уж с ним-то Лёля справилась бы…
Надо поискать какое-то оружие, надо. Время пока есть, за дверью полная тишина…
Нет. Уже не тишина!
Сердце вдруг скакнуло, и Лёля ощутила, как тело покрылось ледяным потом.
Шаги! По коридору кто-то шел!
Вернее, крался.
Лёля уловила легкий шелест только потому, что вслушивалась в тишину всем своим существом. Кто-то подбирается к двери, стараясь остаться незамеченным. Зачем? Чтобы освободить пленницу? На миг воображение услужливо нарисовало высоченную фигуру, высветило в кромешной тьме четко очерченный профиль с ямочкой на подбородке; блеснули холодноватые глаза…
О да, конечно! Держи карман шире! Забыть об этом как можно скорее, не засорять себе голову романтической чепухой! Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Хорошо. Но кто идет по коридору? Доктор решил проверить, как здоровье похищенной? Скажите, какая заботливость среди ночи! И зачем бы ему красться, он в этом непонятном месте явно не последнее лицо, вправе расхаживать с гиком и топаньем. Или у него другие планы? Например, опять одолела похоть, вот он и решил под покровом ночи…
Лёля напряглась, влипла в стену. Нет смысла гадать – дверь уже приоткрывается. Однако никакого скрежета ключа в замочной скважине не слышно. Возможно, есть какая-то секретная кнопка…
Лёля перестала дышать. Слабая полоска света легла на пол. Ночной посетитель сделал шаг в комнату и теперь стоял скрытый дверью, очевидно, всматриваясь во мрак.
О идиотка! Надо было свернуть на постели какое-то подобие человеческого тела! Даже при этом тусклом освещении видно, что кровать пуста!
Значит, нельзя допустить, чтобы кто-то успел увидеть это.
Лёля с силой рванула на себя дверь, так что человека, который стоял, придерживаясь за нее, зашвырнуло в комнату. Он свалился на пол с тонким возмущенным писком. Лёля мельком глянула на копошащуюся на полу фигуру – и вылетела в коридор, таща на себя створку. Щелчок! Дверь закрылась!
Лёля полетела по длинному, скупо освещенному коридору.
У нее не было особого выбора – направо бежать или налево, а то и прямо. Дверь ее находилась в тупичке, как раз в конце коридора. По обе стороны изредка мелькали такие же двери сейфового типа с «глазками», но пока что ни одна из них не распахивалась, никто оттуда не выскакивал, не кричал: «Лови, держи!» Что характерно, кругом царила тишина, и там, откуда вырвалась Лёля, тоже было тихо-тихо: ни звука, ни крика. Может быть, это существо, кем бы они ни было, оглушено падением? Лёля с ужасом вспоминала мохнатое туловище, коричневую ушастую голову… Медвежонок, который стоял на задних лапах, упершись передними в дверь? Который смог справиться с секретным замком?
Ее заколотило. Какой-то урод, чудовище! Откуда оно здесь? А может быть, это и есть загадочный Хозяин и Лёлю привезли сюда для его развлечения?
Или… Любимый «Солярис» возник в памяти. Призраки, созданные больной совестью… И то, что явилось сегодня Лёле, могло быть порождением ее совести, не забывшей о том существе, которое она убила… позволила убить, какая разница?
Она чуть не завопила от брезгливости и ужаса и сдержалась только потому, что внезапно оказалась стоящей на лестничной площадке. Ступеньки плавным изгибом уходили вниз, выше была только крыша, в смысле гладкий потолок без намека на чердачный лаз, но на площадке имелось окно, и Лёля, как ни липла мягкая, влажная, ледяная лапа ужаса к спине, все-таки задержалась, чтобы в это окно глянуть.
Оно было довольно высоким, но узким, вдобавок глубоко утопленным в стену, и все, что Лёля смогла разглядеть внизу, был высокий деревянный забор.
Это ее немного успокоило, потому что буйное воображение уже нарисовало каменную стену, усыпанную поверху битым стеклом, или вовсе плетень колючей проволоки, по которой, конечно, еще и ток пропущен. А этот тесовый забор… Не бывает дощатых заборов, в которых не расшаталась бы хоть одна дощечка! А вдали, может быть в километре, а то и меньше, Лёля при свете полной луны увидела аккуратную россыпь низеньких домиков по берегу неширокой речки.
Деревня, поселок, люди! Другие люди! Не доктор, не Асан, не мохнатый урод, который копошится на полу! Надо пробираться в деревню, там-то Лёля найдет приют, защиту, помощь! А эта река…
Не Волга, конечно, слишком узкая. Приток какой-нибудь. Только чего?.. Неизвестно ведь, куда ее завезли. Ладно, даже если придется рассчитывать только на себя на вражеской территории, эта река выведет ее куда-нибудь – может, и к спасению.
Но все это будет еще не скоро. Пока задача – выбраться из дома.
Странно – за спиной по-прежнему тихо.
Лёля торопливо начала спускаться, стараясь идти как можно осторожнее. Но все-таки казалось, кроссовки колотят по ступенькам просто-таки неприлично громко! И если внизу кто-то есть, охрана какая-нибудь…
Лёля замерла, вцепившись в перила и изумленно озирая открывшийся взгляду холл. Даже в лунном свете, проникавшем сквозь высокие французские окна, видно было его разительное отличие от унылого коридора второго этажа. Мягко поблескивала полировка мебели, мерцала обивка, серебрились ковры, сверкали вазы, полные цветов. Пахло сладко, крепко – розами. На стенах во множестве – неразличимые темные квадраты. Да ведь это картины!
Лёле вдруг стало легче на душе, будто привет из дома получила. Когда вернется, больше маме слова поперек не скажет, пусть хоть весь потолок обобьет картинами! Если вернется…
Она ринулась к окну, радуясь, что ковер глушит шаги. Отсюда открывался совсем другой вид. Темная, неразличимая масса деревьев. Лес, так близко подступивший к дому? Нет, пожалуй, парк. Старый-престарый парк, словно в каком-нибудь дворянском гнезде.
Лёля огляделась. Вон дверь. Интересно знать, она тоже открывается только снаружи? Но если поднапрячься, можно вспомнить, что ни Асан, ни доктор, выходя из Лёлиной «темницы», тоже не лязгали засовали и не клацали замками. Может быть, есть какой-нибудь совсем простой способ: например, дверь реагирует на тепло ладони, на движение. Лёля отогнала от себя вопрос, почему в таком случае ее ночной гость до сих пор не выбрался из комнаты. Может быть, и правда оглушен. Или вообще решил там навеки поселиться, нравятся ему, к примеру, темницы, покинутые узниками, извращенец он! Такое страхолюдное существо не может не быть извращенцем.
Кстати, здесь наверняка окажутся другие – если и не извращенцы, то обычные охранники, уж наверное. Окружающая тишина несколько расслабила Лёлю. Пора и об оружии позаботиться.
Она огляделась, сразу отбросив мысль о стульях и вазах. Вроде бы вон там камин? А около камина не может не быть чего-нибудь типа кочерги для углей.
Там оказался целый набор – с совочками, скребками, метелочками. Была и кочерга – вернее, легонькая, субтильная кочережка, – однако Лёле стало поспокойнее, когда сжала ее деревянную рукоятку. Вот теперь – к двери.
Дверь по стилю выбивалась из окружающей роскоши. Здесь должно находиться что-то палисандровое или хотя бы дубовое, филенчатое, а на самом деле – гладкий холодный металл с неизбежным «глазком» и какой-то темной коробочкой, приляпанной там, где у нормальных дверей ручка.
Лёля помахала перед коробочкой, потом приложила к ней ладонь, подергала, пытаясь повернуть… Как же, угрюмо кивнула она себе, это была бы просто клиника – столько удач подряд! Неужели придется крушить окно? Тогда уж точно шума не избежать. Надо сначала проверить – может, окно заперто не столь хитроумно, может, там есть какие-нибудь примитивные, вульгарные шпингалеты? Лёля шагнула к окну – и мороз пробрал по коже, когда уловила за спиной какое-то движение.
