Марина Серова - Дороже денег, сильнее любви
– Егор говорил, что эти люди сами виноваты – не надо верить всему, что поют тебе в уши. А Никитка, начиная с третьего раза, вдруг начал твердить, что у него плохое предчувствие. В первый раз я от брата слышала, чтобы он про какое-то предчувствие заговорил, в первый раз! А Егор смеялся. Смеялся, смеялся – и досмеялся… На четвертой краже Никитку арестовали.
Арестовали одного Ирочкиного брата – Егор сидел за рулем синих «Жигулей» и успел рвануть с места, как только увидел, что подельника из облюбованного ими подъезда выводят с заломленными руками. Следствие длилось недолго: улик было достаточно, часть похищенных вещей нашлась в доме у Полуяновых, кое-где в обчищенных квартирах даже обнаружились отпечатки пальцев подозреваемого. Через два месяца похудевшему и сникшему Никитке объявили приговор: пять лет в колонии строгого режима. Ирочка опять оставалась одна.
– То есть я не оставалась одна, ведь Егор меня не бросил! Он меня не бросил, потому что Никитка его не выдал – ни словом даже! Но я так плакала, так плакала, когда увозили Никитку, что мне казалось – умру. И страшно было, и жутко – как же мне теперь жить?!
Легко можно догадаться, что Егор как мог утешил свою возлюбленную. «И стали они вдвоем жить да поживать», как говорится в известной сказке, вот только поживать им было практически не на что: расходы на Никитку и его адвоката слизнули широким коровьим языком буквально все их общие сбережения.
– Надо что-то придумать… – задумчиво сказал как-то Егор, лежа на Никиткином диване и разглядывая трещину на потолке. В его тоне Ириша явственно расслышала грохот тюремной решетки.
– Не-ет! – застонала она, прижав ладони к щекам, но парень уже рывком поднялся и уселся у Ирочкиных ног, с силой отрывая ее руки от заплаканного лица:
– Котенок, я обещаю тебе, слышишь? О-бе-ща-ю, что никакая опасность отныне нам грозить не будет! Ируся, я придумаю что-нибудь такое, за что нас никто посадить не сможет! Что-нибудь очень выгодное и… неподсудное!
– Та-такого не бы-бывает… – плакала Ирочка.
И оказалась не права!
После двух дней раздумий Егор поднялся с дивана, взял на кухне авоську, пошел на рынок и купил десяток… самых обыкновенных куриных яиц. С этой покупкой он встал сразу за воротами вещевого рынка и заголосил с интонациями коробейника-зазывалы:
– Дамы и господа, минуточку внимания! Редкостная возможность пополнить свой кошелек и заодно проверить силу своих рук! Простая до гениальности задача: раздавить рукой одно куриное яйцо! Тот, кому удастся совершить это, получит от меня сто полноценных российских рублей!
(Надо бы добавить, что сто рублей – это было ровно столько, сколько оставалось тогда в кармане у Егора.)
– А тот, кто за пять секунд все-таки не сумеет одной рукой превратить яйцо в лепешку, сам платит мне сотню!
После трех минут таких призывов к парню с авоськой выстроилась очередь из желающих «срубить сотнягу на халяву». Но… никому, совершенно никому это не удалось. Человек протягивал руку, на его ладонь клали яйцо, испытуемый тужился изо всех сил, черноволосый парень громко считал – и на счете «пять» пунцовый от смущения неудачник быстро отходил от Егора, облегченный ровно на одну сотню рублей.
– Погоди-ка! – перебила Ирочку тетя Мила, подскочив от изумления. – Не понимаю! Взрослый человек не может раздавить простого куриного яйца? Почему? Яйцо – с каким-то вделанным в него секретом, да, девочка?
– А вот и нет! – торжествующе выкрикнула Ирочка, она даже хлопнула в ладоши и заискрила еще влажными глазками. – Вот и нет! То есть секрет был, но он очень простой, природный, только о нем почти никто не знает! Дело в том, что… дело в том… – Ирочка наморщила лоб, как будто что-то вспоминая, и вдруг выпалила наизусть, явно повторяя слова Егора: – Все дело в физике! «Структура строения яйца такова, что при нажиме на него давление переносится не на скорлупу, а противоположную часть кисти». Если бы было иначе, то курица не смогла бы высиживать цыплят, она бы все свои яйца передавила! А вот если взять что-то плоское и треснуть по яйцу – оно разобьется в ту же секунду! Да! И за один день Егор заработал пятнадцать тысяч рублей, видали?! Сто пятьдесят дураков пытались раздавить одно несчастное яйцо! Я только тогда и узнала, что по физике и математике Егор лучше всех в своем классе учился! Он и еще один фокус придумал: в «Спортлото» играть… но только за чужой счет.
– Как это?
– А он заметку дал в газету…
Как видно, эта бригада мазуриков жить не могла без печатного слова!
– …дал заметку в газету о том, что некая ясновидящая может предсказать выигрышные номера! Причем там писалось, что за свои консультации «ясновидящая» денег не берет!
Но взамен желающим воспользоваться талантом провидицы предлагалось подписаться под обязательством, что в случае удачи четверть – то есть 25% от выигрышной суммы – игрок передает «ясновидящей».
Этот трюк был тоже несложен и на этот раз построен на чисто математических расчетах – они ясны каждому, кто хоть раз пытался вникнуть в суть теории вероятностей. Егор снабжал обратившихся к нему (посредством почты) игроков разными наборами выигрышных номеров. Клиентов у него было достаточно для того, чтобы кто-нибудь из них, по закону больших чисел, обязательно неплохо выиграл.
Какое-то время Егор снимал сметану с этого предприятия, но затем оно ему наскучило. И парень придумал новую очередную аферу, на этот раз в новь связанную с квартирным мошенничеством. Для чего ему понадобилась всего лишь старушка с квартирой, готовая за небольшую мзду примерно раз в месяц терять паспорт, и другая, способная самостоятельно передвигаться до нотариальной конторы.
Схема была следующей. Допустим, некий человек покупает жилплощадь у старушки – божьего одуванчика. Все происходит честь по чести: у нотариуса заключается договор, но договор не на продажу, а на дарение (так часто делается с целью не платить лишних налогов). Деньги за квартиру передаются бабуле прямо на пороге нотариальной конторы. Но… через несколько дней к счастливому обладателю квартиры заявляется еще одна, совершенно другая, бабуся и с криками и скандалом требует «выметаться» с ее законной жилплощади.
На суде выясняется: у этой старушки месяц-другой назад украли паспорт и документы на квартиру, о чем она своевременно заявила. Этого вполне достаточно для того, чтобы суд признал процедуру «дарения» незаконной. А покупатель – сам «лопух»: рассматривая паспорт лжехозяйки квартиры, он изучал не фотографию (все старушки, которым за шестьдесят, выглядят большей частью одинаково), а штамп прописки.
Пикантность же была в том, что даже если милиция и нашла бы «племянника» первой бабушки, который помогал оформлять сделку (это и был Егор), да и саму старушку, то никаких своих денег горе-покупатель все равно бы не вернул. Потому что, по нотариально заверенному договору, женщина всего лишь плохо пошутила – подарила чужую квартиру первому встречному, что можно списать на приближающийся маразм. А паспорт она нашла на улице. И вообще, судя по испитой внешности бабки, поведение ее не может быть адекватным…
– А где вы бабусек-то брали? – спросила тетя Мила, которая вот уже целый час не переставала удивляться Егоровой изобретательности.
– А, – легко отмахнулась Ирочка. – Я даже и не спрашивала… Да мало ли! И пенсионерок нищих много, и пьяниц среди них тоже хватает. Главное – что и это дело было никак не наказуемо! Никак! Я этого больше всего боялась!
От всего этого калейдоскопа авантюр мысли у бедной тети Милы, подобно скользким шарикам, отказывались собираться в кучу. А сидевшая напротив нее девушка как будто совсем успокоилась, а может быть, просто увлеклась этими воспоминаниями и забыла на время о своих бедах.
– А через три года вернулся Никитка, и мы снова зажили все втроем! – счастливо закончила Ирочка, охотно подставляя тете Миле блюдечко для третьей порции варенья.
* * *Вот каких людей мне предстояло сегодня найти. Только не надо думать, что я каким-то образом поддерживала с этим криминальным трио постоянные отношения – последнее скорее можно отнести к тете Миле, которая, взяв с Ирочки и Никитки «честное благородное слово» о том, что они навсегда покончат со своими делишками, в силу наивности своей натуры вполне этим удовлетворилась и, кажется, искреннее верила, что оба они встали на путь исправления. Иногда я ловила тетю за тем, что она перешептывается по телефону, вздыхает и охает, давая советы «не отчаиваться и искать, искать для себя подходящую профессию». Думается мне, что и веселые мошенники привязались к моей тете вполне бескорыстно: будь все иначе, я бы давно это заметила, и не поздоровилось бы тому, кому пришло бы в голову обманывать мою единственную родственницу.
– Тетя Мила, – сказала я, догнав тетушку во дворе Варвариного дома. – Мне нужны твои питомцы.
