Марина Серова - Одна против секты
– Жгутов Сергей, знакомый мой давний. Он бывал у нас, вспомни.
– Сергей! Приятный такой, чернявый?
– Да-да, ты еще его все за армянина норовила принять.
– Теперь вспомнила. Очень милый и обходительный молодой человек.
– Вот и отлично. Завтра он придет и приведет молодую, тоже очень милую женщину. Зовут ее Наталья. У нее сейчас очень сложная жизненная ситуация, так что будь с ней поласковее.
Решив организационные вопросы, я снова вернулась к своим подопечным. Описала Наталье внешность Жгутова, дала его телефон и еще раз заверила ее, что волноваться не о чем и все будет в порядке.
– Он хочет на речку, – кивнув на Никиту, немного не в тему ответила она, когда я закончила свои наставления.
– На речку? А где здесь речка?
– Мы проезжали, – с упреком глядя на меня, ответил мальчик.
– Проезжали, – смирилась с неизбежностью я. – Что ж, на речку так на речку.
Уже вечерело. В и без того безлюдной местности в этот час и подавно не стоило ожидать случайных прохожих. Риск казался минимальным, и я решила, что не стоит отказывать в этом невинном удовольствии ребенку, у которого в последние несколько дней радостей, прямо скажем, не было никаких.
Выйдя на улицу и тщательно заперев за собой калитку, я провела Наталью с сыном запомнившимися путями. Уже минут через десять мы находились в самом низу одного из бесчисленных оврагов, изрезавших эту креативную местность. Обрамленное росшими деревьями и густо заросшее вдоль берега камышами, во всей красе развернулось перед нами небольшое, но очень красивое озеро.
Никита, с которого заботливая мать предусмотрительно сняла обувь, тотчас же нашел себе массу интересных занятий. Резвясь, как могут делать только маленькие дети, он носился, то погружаясь по колено в мутную тину, из которой торчал камыш, то бегая по мягкой травке, растущей на берегу, то лавируя в местных замысловатых ландшафтах, на одном квадратном метре площади соединявших и возвышенность, и низину, и голую степь, и густой лес.
Краем глаза наблюдая за этими невинными играми, я с удовольствием вдыхала вечерний воздух и беседовала с Натальей о необычайных способностях ее сына.
– …может запомнить даже с одного раза, – расхваливала она. – Любой рассказ. Учителя даже беспокоятся.
– Беспокоятся?
– Да, в школе ведь бывают задания всякие, когда нужно придумывать от себя. Они и волнуются, что он заранее какой-нибудь рассказ запомнит и выдаст за свой. Но я ему всегда говорю, чтобы ничего такого не делал. Потому что себе же хуже. Говорю, если будешь все время чужими словами пользоваться, у тебя своих не останется. Правда, Никита? Никита!
Беспомощно оглядывая пустой берег, Наталья кричала все громче, бросаясь во все стороны сразу и не зная, куда бежать. Я же стояла неподвижно, взглядом сканируя окрестность и мысленно призывая на свою голову все возможные проклятия. Как можно было так непростительно расслабиться и выпустить из поля зрения пацана!
– Никита! – в очередной раз воззвала в пустоту Наталья, и этот отчаянный вопль, кажется, даже камни не смог бы оставить равнодушными.
– А я здесь! – хитро улыбаясь, очень довольный, что ему удалось так ловко одурачить взрослых, вырос откуда-то из-под земли Никита.
– Никита, да что же ты делаешь! Я чуть с ума не сошла! Никогда! Никогда больше так не поступай, слышишь?!
Обхватив руками и прижав к себе мальчика, Наталья заливалась слезами, а тот, догадываясь, что сделал что-то не то, виновато бегал глазами из стороны в сторону, тоже вот-вот готовый заплакать.
– Где ты прятался? – спросила я, когда эмоции немного поутихли. – Здесь же вроде негде.
– А вот здесь, в горе, – с готовностью начал объяснять Никита.
Он подошел к совершенно ровной с виду, без всяких ниш, вертикальной стене обрыва, вдоль которой вела спускавшаяся к озеру дорога, и, сделав еще шаг, полностью исчез из поля зрения.
– Эх ты! Вот так фокус!
Желая поскорее выяснить, как такое возможно, я подошла поближе и только тут увидела, что поросшая травой и мелким кустарником стена, в сущности, не такая уж ровная.
На ней то тут, то там виднелись какие-то небольшие кочки, провалы и выступы, почти незаметные издали из-за прикрывавшей их растительности.
За одним из таких выступов оказалось нечто вроде пещерки, где, конечно, сложно было бы укрыться взрослому человеку, но маленький Никита мог спрятаться так, что его невозможно было бы обнаружить тому, кто не догадывался, что он там сидит.
– Занятно, – проговорила я, автоматически отмечая для себя еще одно надежное укрытие, которым при случае можно будет воспользоваться.
«Если каким-то чудом нас обнаружат здесь, – думала я, возвращаясь обратно вместе с подопечными, у которых пропала охота гулять, – можно будет мальчика незаметно перекинуть через забор где-нибудь на задах и отправить сюда. Сказать, чтобы сидел тихо и ждал. Он вроде ничего, сообразительный. Видать, не в мамашу пошел. А без него разобраться с теми, кто нагрянет, мне гораздо проще будет. Да, местечко это нужно на заметку взять».
На следующее утро, по привычке проснувшись в шесть часов, в ожидании, пока мои клиенты досмотрят последний сон, я сделала несколько упражнений и, разобравшись в плошках, которыми вчера орудовала Наталья, нашла путь к кофе и бутербродам.
Вскоре в небольшом отгороженном закутке, призванном служить кухней, появился зевающий Никита. Следом за ним вошла очень серьезная и обеспокоенная Наталья.
– Ох, я так волнуюсь, – говорила она, садясь рядом с сыном за стол. – Как оно там получится.
– Все будет хорошо, волноваться не о чем, – успокаивала я. – Вот, я записала тебе телефоны – держи. Это номер Сергея Жгутова, человека, который будет встречать тебя на вокзале. Он работает в полиции, с ним ты будешь в абсолютной безопасности. А это – моей тетушки. Тетя Мила – добрейшей души человек, встретит тебя как родную. Я уже предупредила ее, что несколько дней ты поживешь у нас, она не против. Домой тебе сейчас нельзя.
– Я так волнуюсь…
– Не нужно. Здесь мы тебя посадим на поезд, там тебя встретят. Никто и знать не будет, где ты сейчас находишься. Ты, главное, напиши заявление. Жгутову я объяснила ситуацию в общих чертах. Он сведет тебя с людьми, которые занимаются этими бандитами. Изложи все подробно, расскажи, как нас преследовали, как нападали с оружием и прочее. Скажи, что вынуждена скрываться и просишь у полицейских защиты. А они уж там сориентируются. Я тоже буду на связи, со Жгутовым в том числе. Как только появится возможность, мы с Никитой сразу выйдем из подполья и приедем. Лады?
– Лады, – без особого оптимизма согласилась Наталья, и мы стали собираться на станцию.
Проведя ревизию своих уже истощившихся финансовых запасов, я выделила Наталье небольшую сумму на карманные расходы и дала денег, чтобы купить билет.
– На, возьми, пусть у тебя будут. Ведь это ты у нас пассажирка.
Не рискнув оставить Никиту одного в доме, его мы взяли с собой. Я пополнила оружейный арсенал: снова укрепила на обеих щиколотках по ножу, засунула за пояс несколько «звездочек» и прихватила револьвер, который намеревалась положить в бардачок.
Не скажу, чтобы я прямо-таки рассчитывала, что откуда ни возьмись именно в то время, когда мы появимся на станции, перед нами возникнет «Мазда» или «мерс». Но, помня, что я на работе, я ни на минуту не забывала о мерах предосторожности.
Поплутав по дорогам, вскоре я наконец вырулила на свободное пространство, миновала пункт ГАИ и взяла курс по направлению к Тарасову и железнодорожной станции.
Увидев подходящее местечко для парковки неподалеку от входа, я уже хотела было глушить движок, когда слева от себя заметила возвращающуюся, по-видимому, после бесплодных поисков в соседней области «Мазду».
Все подходы к станции отлично просматривались с трассы, поэтому не заметить нас не могли.
Видя, что «Мазда» уже сворачивает в нашу сторону, и понимая, что если сейчас снова начну убегать, всем нашим планам крышка, я лихорадочно соображала, что же делать.
Если Наталья сейчас не уедет в Тарасов, нам никогда не вывести это дело на официальный уровень, а если мы этого не сделаем, блужданиям и погоням не будет конца.
С другой стороны, если наши преследователи увидят, что она выходит из машины и идет на станцию, на всей затее можно смело ставить крест.
«Мазда» уже подъезжала, и я даже заметила, как громила, сидящий на сиденье рядом с водителем, поднапрягся, видимо, готовясь выскочить, как только машина подъедет на достаточно близкое расстояние. Здесь, на открытом людном месте они, видимо, не решились сразу стрелять и рассчитывали на воздействие грубой силой.
Но когда «Мазда» почти уткнулась в мой задний бампер и бугай уже открывал дверцу, я резко ударила по газам и рванула вперед, объезжая здание станции.
– Наташа, я сейчас от них оторвусь, – бросила я, почти не отрывая глаз от зеркала заднего вида. – А ты по моей команде резко выскакиваешь из машины и прячешься внутри. Поняла? Поняла?!
