Анна Яковлева - Научите меня стрелять

Шалва подал мне фужер с вином и дольку апельсина. Я выпила, положила в рот апельсин и спросила:

– Ты поможешь мне завтра выехать из гостиницы?

– Кето, конечно, помогу.

В его голосе было столько нежности, что я разревелась.

– Вах, что такое? Зачем плакать? Все будет хорошо, я с тобой, – уговаривал Шалва.

– Как ты меня защитишь? У нас даже пистолета нет!

– Как нет, а это что?

И Шалва Гургенович извлек из кармана пиджака, накинутого на стул, пистолет.

– Как это? – опешила я. – Разве ты его не отдал Мишке?

– Зачем отдал? Никто не просил. Было два, один я взял себе.

– Точно.

Я потянулась к оружию, Шалва шлепнул меня по руке:

– Женщина, не трогай! Это только мужчине можно.

– А Эля умеет стрелять, – с завистью вспомнила я, – надо мне тоже научиться, а то жизнь такая непредсказуемая стала.

– Вах, что такое говоришь? У тебя есть мужчина.

Я не стала уточнять, кого имеет в виду Шалва, себя или Егорова. Я думала о другом.

Черт меня дернул тогда сунуться в машину к этому Денису! Что теперь делать? Еще этот Прясников ходит как тень вокруг нас с Матюшиной. Надо уезжать. Дома хоть Пашка, а здесь кто? Шалва? Какой из Шалвы защитник? Нам никакое оружие не поможет.

«Вдруг этого Дениса Олеговича не поймают, и он найдет меня?» – пришло мне вдруг в голову. Где мне тогда спасаться? В тюрьме? Лучше его туда отправить.

Мозг тут же выдал инструкцию: надо помочь ему там оказаться. Для этого надо узнать, кто он и откуда.

– Шалва, у тебя есть что-нибудь покушать? – спросила я. – У меня аппетит разыгрался от переживаний.

– Нет, Кето, что ты хочешь? Скажи, я принесу.

– Придумай что-нибудь.

– Хорошо, Кето, я придумаю.

Он оделся и предупредил:

– Никому не открывай. Я постучу так. – Шалва показал: точка, тире, точка.

Я кивнула, выказывая полное понимание ситуации. Шаги Шалвы затихли в конце коридора, я слышала, как подъехал лифт. Как только лифт снова пришел в движение, я пулей выскочила из номера и по лестнице побежала на первый этаж, к стойке администратора.

– Девушка, – молитвенно сложив ладони, обратилась я к администратору. Даме было хорошо за сорок. – У вас полчаса назад остановился респектабельный мужчина в дорогом костюме. Мне показалось, это мой земляк. Это Денис Олегович?

Девушка многозначительно молчала, оценивая мои возможности. Я неуловимым движением сунула за конторку сто долларов.

– Да, – смахнув куда-то купюру, она склонилась над журналом, – Дуйков Денис Олегович.

– Откуда Денис Олегович пожаловал?

– Из Северной Осетии.

– Спасибо.

Не помню, когда я так бегала последний раз.

Когда Шалва Гургенович постучал условным стуком, я открыла своему защитнику дверь, будто никуда не отлучалась. Шалва принес очищенные грецкие орехи, сыр, маслины, зелень, лаваш и вино.

– Вах, – выдохнула я, когда распробовала непередаваемое сочетание всех этих продуктов, – как вкусно!

– Я хотел сделать тебе вкусно, – польщенный моей высокой оценкой, сказал Шалва.

– У тебя получилось, – с благодарной улыбкой призналась я.

– Я люблю тебя.

«Господи, ну почему Егоров ни разу не сказал мне ничего подобного?» – с тоской подумала я.

На глаза навернулись слезы, Шалва вскочил, подал мне салфетку и стал ходить по гостиничному номеру туда-сюда, туда-сюда.

Наконец он остановился напротив меня:

– Я тебя обидел, Кето?

– Напугал.

Шалва заглянул в глаза:

– Ты меня боишься?

– Да, – кивнула я, – боюсь. Ты такой стремительный. Ты совсем не умеешь ждать.

– Я умею ждать, просто не хочу. Глупо ждать в мои годы.

– А я так быстро не могу. Мне нужно время.

В номер неожиданно постучали. Я замерла с открытым ртом. Шалва подошел к двери:

– Кто там?

– Дежурная. У вас телефон отключен, вам дозвониться не может капитан милиции Белый. Просил узнать, у вас все в порядке?

Шалва щелкнул замком:

– Да, все в порядке. Спасибо.

Он вернулся ко мне и стал покрывать поцелуями мою кисть. От него исходил тонкий аромат свежескошенной травы. Голова Шалвы поднималась все выше, наши губы встретились.

– Надо позвонить Белому, – прошептала я, когда Шалва потянул меня в постель.

– Потом, Кето.

– А почему ты телефон отключил?

– Потому что каждый час звонят и спрашивают: вам дэвушка в номер нужен? Нужен, но мой дэвушка зовут Катя.

– Сервис, – объяснила я.

– Я хочу тебя.

– Шалва, не сегодня.

Я виновато посмотрела на винодела. Он отошел к окну и повернулся ко мне спиной. Я тихонько стащила со стола пакет с орехами и бесшумно исчезла из его номера.

Придя к себе, я положила в рот орех и набрала телефон Михаила. Он наконец ответил.

– Миш, я видела мужчину. – Долька ореха застряла между зубами, говорить стало неудобно, возникла пауза.

– Рад за тебя.

– Того, который увез Гошу, – вытолкнув наконец орех, продолжила я.

– Кого? – Я почувствовала Мишкино напряжение.

– Того, который увез Гошку на «ауди». Понятно излагаю?

– Понятно. Где ты его видела?

– Здесь, в «Интуристе». Я даже знаю, как его зовут.

– Как?

– А что мне за это будет?

– Быстрее попадешь домой.

– Вот, я так и знала.

– Катерина, не глупи. Как его зовут?

– Дуйков Денис Олегович. Из Северной Осетии.

– Завтра тебя надо отправить домой.

– Других мыслей нет?

– Есть. Отправить тебя домой прямо сейчас. Я утром позвоню Пашке, обрадую его. А то он в командировку собирается, беспокоится, что вы не увидитесь, если ты еще задержишься.

У меня кровь остановилась от этих слов.

– В командировку?

– А что, ты не знала?

– И куда? – пропустив мимо ушей Мишкин сарказм, спросила я.

– На Северный Кавказ, куда ж еще.

Я тупо молчала. Когда столбняк отпустил меня, в трубке слышались гудки. Первое, что пришло в голову: а как же я? Он, значит, будет мотаться по командировкам, заглядывать ко мне по-соседски, а я, значит, жди?

И я стала звонить Пашке. Он долго не подходил, наконец ответил сонным голосом:

– Слушаю.

– Ты уже спишь?

– Все нормальные люди уже спят. А ты что, еще не легла?

– Нет, я легла, но заснуть не могу. Думаю о тебе.

– С чего это вдруг?

– Паш, зачем ты так? Вовсе не вдруг. Мишка сказал, что ты собираешься в командировку.

– Собираюсь.

– А мне почему не сказал?

– А тебе это интересно?

– Ты считаешь, что меня это не должно интересовать?

– А что, интересует?

– Паш, ты считаешь, это не мое дело?

Можно, конечно, получить удовольствие от ссоры с мужчиной, только не по телефону. Не видно ведь, как он злится и насколько больно ты ему делаешь. Единственный плюс в этом – он тоже не видит, какую причиняет боль. А когда не видит, можно прикинуться бездушной и бесчувственной. Голос – мой рабочий инструмент, он меня никогда не подводит.

– Да нет, не считаю, – вяло отозвался Пашка.

– А когда едешь?

– Через неделю. Надеюсь, ты к этому времени будешь дома?

Пашка был обижен и тоже старался скрыть это. Но у него рабочим инструментом было что-то другое, не голос, поэтому он его выдавал.

– Надеюсь, – беспечно ответила я, – если меня здесь не грохнут.

– Кому ты нужна, Катерина? – успокоил меня любимый.

– Так получилось, что я знакома с убийцей.

– Когда ты только все успеваешь? – съязвил Пашка.

– Сама не знаю. Как там Бильбо?

– Нормально, уже научился делать свои дела на улице. Умный, весь в меня.

– Ты тоже стал делать свои дела на улице? – удивилась я.

– Смешно.

Я стала прощаться, он сдержанно сказал «пока», и телефон замолчал.

Через два гостиничных номера от меня страдал Шалва Гургенович. Он точно никогда бы не простился со своей женщиной словом «пока». Он рассказал бы, как сильно любит, как тоскует его нежное сердце, страдает и ждет. Какая-то сила тянула меня к виноделу, я сопротивлялась, стараясь припомнить волнующие подробности наших с Пашкой отношений. Как назло, ничего стоящего вспомнить не могла, кроме последнего разговора. После короткой борьбы с собой я накинула халат и открыла номер, намереваясь отправиться к Шалве.

Я еще не перешагнула порог, как из номера напротив вышел Дуйков. Я совершила поворот на девяносто градусов, быстро докрутила еще девяносто и, опустив голову, вошла обратно. Боковым зрением я видела, что Олег Денисович остановился и проводил меня заинтересованным взглядом.

– Девушка, – окликнул он меня, – мы с вами нигде не встречались?

Я не сомневалась, что, если заговорю с ним, он вспомнит мой голос и вспомнит, при каких обстоятельствах мы встречались. Поэтому, оглянувшись на Дуйкова через плечо, я молча покачала головой и скрылась в своем номере. «Понесла же меня нелегкая», – ругала я себя, поворачивая ключ в замке.

Оставаться в номере стало опасно. В спешке укладывая вещи в сумку, я решала, где отсидеться до утра, и пришла к выводу, что лучше подождать рассвета в машине, а с рассветом покинуть этот город.