Эва Хансен - Цвет боли: черный
– Что?
– Ты не профессиональная проститутка, чтобы сыграть только голосом.
Я невольно хмыкнула:
– Да уж…
– Вот и я говорю, что нужно прочувствовать.
– Откуда у тебя такие познания в мужской психологии?
Бритт фыркнула:
– Голову иметь надо, – и тут же указала мне на комнату боли: – Иди!
Она права, потому что звонил телефон, Ларс уже в Лондоне.
Я выполнила совет подруги и, плотно закрыв дверь, привела Ларса в состояние прострации, начав подробно рассказывать, где я, что вижу и что хотела бы испытать, будь он рядом. Конечно, все почти целомудренно, больше намеками, чем прямыми словами, но это заводило еще сильней.
Он буквально взвыл:
– Линн, прекрати! Вокруг меня люди.
– Хорошо, – со вздохом согласилась я, – больше не буду.
– Нет, подожди, я сейчас сяду в такси, и ты продолжишь.
– А стоит ли, если ты занят?
– Черт, ты хочешь, чтобы я немедленно вернулся?
– Вообще-то, я не против… – я даже облизала губы, по-моему, Ларс это уловил, почти застонав.
– Гадкая девчонка! Я же говорил: развратница. Но тема мне нравится. Одну минутку, я сейчас перезвоню, не уходи из комнаты!
Он перезвонил минут через пять, за это время Бритт успела сунуть любопытный нос в комнату:
– Что?
Я тихонько рассмеялась:
– Жду, когда Ларс сядет в такси.
– И?..
– Чтобы продолжить свое повествование об эротических фантазиях, навеваемых видом распятия и этого кожаного монстра.
– Это он попросил?
– Да… – я уже мурлыкала.
– Вот это другое дело! Я пошла пить кофе с маффином. Ты не против?
Я хотела сказать, что за такой дельный совет готова испечь для нее еще десяток самых изысканных, но телефон зазвонил снова.
– И что ты видишь? Рассказывай.
Я растянулась на подиуме и принялась фантазировать… Глядя Ларсу в лицо, никогда бы не решилась на такое буйство, но по телефону это оказалось возможно.
– Я вижу тебя в джинсах и рубашке.
Он только хмыкнул, но я быстро продолжила:
– Придется тебя раздеть, ты не против?
– Не против. – В голосе ожидание и недоверие. Конечно, разве Ларс может представить меня в роли девушки из секса по телефону? Сейчас ты у меня увидишь, вернее, услышишь!
– Сначала рубашку – пуговица за пуговицей. Какой торс! Ммм… Не смей трогать меня руками, стой смирно, я все сама.
По ту сторону трубки смех – тихий и довольный.
– Пожалуй, чтобы проделать с тобой кое-что покруче, придется приковать…
– Угу, кольца позади подиума.
– Ну нет! Вставай к стене, руки и ноги в стороны, я тебя распну.
– Увлеклась.
– Не спорь! Представил себе, как стоишь у распятия?
– А ты сама во что одета?
– Пока в скафандр, до меня очередь еще дойдет.
Я подробно расписываю, как закрепляю его руки, как медленно, очень медленно снимаю джинсы…
– И нижнее белье тебе тоже ни к чему. Теперь ноги… Кляп?
– Нет!
– Ну-ну… Какой красавец!
– Тебе видней, – голос чуть смущенный и хрипловатый.
– Конечно. Хочешь опишу?
Я рассказываю Ларсу, как он выглядит со стороны, изумляя не только его, но и себя, потому что оказывается, что я помню каждый мускул, каждую клеточку его восхитительного тела.
– Черт, когда ты успела меня разглядеть? Или это выдумка?
– Нет, у тебя родинка слева ниже пупка. Маленькая такая… Не отвлекайся.
Когда я заявляю, что сейчас сделаю ему минет, Ларс скрипит зубами. Я никогда и никому не делала минет, но, конечно, не единожды читала описания этого священнодействия. Отринув все свои теоретические знания, я вспоминаю самое запретное место на теле Ларса и принимаюсь рассказывать, как довожу его до оргазма, не прикасаясь руками.
– Я с тобой солидарна, мои руки тоже сзади, тебе нельзя ничего трогать, и я не буду. – Он не успевает недоверчиво хмыкнуть, как получает: – Обойдемся губами. Ты не против? И язычком, он у меня длинный…
– Господи, где ты этого начиталась или насмотрелась?!
– Нигде… – Я даже испугалась, не перестаралась ли со своими фантазиями. – Сама придумала…
– Хм, я тебя явно недооценивал… Придется прилетать чаще.
Я мурлыкала, как кошечка, сладко потягиваясь:
– Угу…
– Линн, прекрати, я уже приехал. Чертова девчонка. Развратница!
– Угу… – Я действительно чувствовала себя кошечкой. Бритт права, если фартук, то только на голое тело!
С трудом взяв себя в руки, Ларс постарался распрощаться, видно, действительно приехал в отель. Ничего, захочет услышать еще, позвонит.
Бритт пила кофе, устроившись на барном табурете в кухне. Остатки кекса были сметены.
– Ну?
– Ты права! – Я поцеловала подругу в щеку.
Та горделиво приосанилась:
– Слушай умную женщину, и все мужики будут наши.
– Мне все не нужны.
– Договорились, тебе Ларс, а мне… еще кто-нибудь.
– Этот кто-нибудь уже есть?
– Юханссоны на дороге не валяются. Помнишь, я тебе в самый первый день говорила, что он в тебя влюбился? Ты не верила.
– Помню.
– Интуиция! – назидательно подняла указательный палец Бритт.
Пришлось согласиться…
– И что она подсказывает тебе сейчас?
Подруга вздохнула:
– Что неприятностей будет еще куча.
Вот тебе на! При ясном небе и полном безветрии поток дерьма на голову. Умеет Бритт вернуть с небес на землю…
* * *
Шеф был простужен, сильно простужен – глаза и нос красные, голос как из подземелья, но он держался. То и дело приподнимал гигиеническую маску, чтобы вытереть нос, в конце концов, это надоело, Бергман ругнулся и снял маску совсем, кивнул Вангеру и Фриде:
– Садитесь, только держитесь подальше. Не могу даже больничный взять.
У него получилось «де багу».
Выслушав Вангера, Микаэль некоторое время сидел мрачно задумавшись, даже не чихал и носом не хлюпал, потом словно очнулся:
– Немедленно проверить все подозрительные адреса. Подвалы, клубы этих идиотов, которые вешаются и порют друг друга…
– Может, стоит взять эту Анну Свенссон, которая прикидывается беременной?
– Стоит. Я завтра получу разрешение… А сегодня удастся только наружное наблюдение, да и то надо постараться, чтобы кого-то найти. И нужно добавлять к тебе в группу кого-то из сексуальщиков.
– Кого?!
– Ну тех, кто работает над преступлениями на сексуальной почве.
– Убийцы и наркоманы у нас уже есть, только сексуальщиков не хватает.
Это был сленг Управления, тех, кто работал в убойном отделе, между собой называли убийцами, тех, кто боролся с распространением наркотиков, – наркоманами, а этих сексуальщиками. Так проще быстро сказать, в каком отделе работает человек, Эклунд-убийца означал Юнатана Эклунда из убойного отдела, а Перссон-наркоман, соответственно, числился среди борцов с наркоторговлей.
Самая большая неприятность – ролик, который Вангер и Фрида смотрели тайно, выложен в Сеть! Он появился на двух сайтах и сразу вызвал всплеск обсуждения, конечно, говорили, что очередная подделка, но следователи-то знали правду. Конечно, компьютерщики сразу принялись отслеживать, через какой север выложено видео, хотя надежды что-то узнать было мало. Обычно это был сервер в забытом богом уголке какой-нибудь страны, объятой пламенем междоусобиц, к тому времени, когда выясняли что и где, все компрометирующее бывало уничтожено, а пакость разливалась по Сети, как грязное пятно на белом.
Это беда Интернета, очень трудно отследить точку отправления, даже если она оказывалась не в подвалах Восточной Европы, это могло быть кафе с беспроводным доступом к Сети, таких оставалось еще немало. Конечно, большинство провайдеров переключили доступ в Интернет на пароль, но возможность войти в Сеть на несколько минут, просто находясь в машине на заправке, имеющей WiFi, имелась.
Даже появление вооруженной группы захвата в масках на такой заправке ничего не давало, хозяин только пожимал плечами: любой мог воспользоваться входом в Сеть. Тогда следовало изучение всех IP-протоколов, чтобы вычислить сам адрес, но это долгая песня, преступник наверняка уже избавился от самого компа или вообще пользовался чужим.
Вангер мало надеялся на оперативность компьютерщиков, но не потому, что не доверял, а потому, что у тех не было технической возможности справиться с тысячами идиотов, распространяющих в Сети запрещенные материалы.
В тот же вечер Вангеру позвонил Бергман:
– Можешь вычеркнуть свою лже-Анну из списка подозреваемых, просто похожая женщина.
