Инна Бачинская - Тринадцать ведьм
Газету не украли, и Монах, на ходу пробегая заголовки, вернулся в квартиру.
— Ну что, есть? — спросила Анжелика.
— Кажется, есть. Опять наш друг Добродеев засветился под ником Лео Глюк.
— Если Лео Глюк, значит, тарелки или страшилки. Читай вслух, Олежка, а я сделаю кофе.
— Не надо кофе, говорю же, плохо спать стал. Можешь сделать омлет. Слушай. «Странные и необъяснимые события происходят в нашем городе, — начал он читать с выражением. — Все помнят ужасную смерть известного актера Молодежного театра, заслуженного артиста Петра Звягильского, буквально сгоревшего на сцене. Наша газета подробно информировала жителей города о событиях того рокового вечера, вечера премьеры пьесы, чье название в мире стараются не произносить вслух, называя ее проклятой. Мы имеем в виду пьесу «Макбет» Вильяма Шекспира, постановка которой на сценах театров мира приводила к самым плачевным последствиям. Автор этой статьи, ваш покорный слуга, присутствовал на премьере и своими глазами, так сказать, все видел. Читатели нашей газеты люди образованные, они, конечно, не верят в мистику и оккультизм, а мы со своей стороны не собираемся их пугать. Но, хочешь не хочешь, а нечто мистическое, сюрреалистическое и оккультное витает в воздухе в последнее время…»
— Чего-чего витает в воздухе? — перебила Анжелика. — Нудит и нудит со своими непонятками…
— Будешь слушать? — строго спросил Монах.
— Читай.
— «Читатели нашей газеты обратили внимание на таинственные знаки… Знаки, разбросанные в самых неожиданных местах! На стенах, стеклах…»
— Чего? На каких еще стеклах?
— Должно быть, на окнах или витринах магазинов, — предположил Монах.
— А при чем здесь знаки?
— «Здесь» — это где?
— Ну, вообще. При чем они здесь?
— Автор пишет про таинственные знаки по просьбе читателей, Анжелика. Люди заметили, беспокоятся и сигналят. Имеется в виду, что в последнее время появилось много знаков, и имеют место быть всякие происшествия. На стенах и на стеклах. В каком месте тебе непонятно?
— Какие происшествия?
— Не перебивай, тогда узнаешь. Слушай! «Да, да, знаки! Древние ведьмовские знаки. Один из них, знак Игни, был изображен на некоей стене, а другой — Гелиотроп, проявился на некоем зеркале. Оба очень сильные оккультные знаки. Игни — знак огня, Гелиотроп — знак помутнения сознания!»
— Ведьмовские знаки? Какие, к черту… Игни? Какой еще Игни? — снова перебила недоумевающая Анжелика. — Ничего не понимаю! Я лично ничего не видела. Разве у нас в городе есть ведьмы?
— А ты подумай, — многозначительно сказал Монах, сверля Анжелику взглядом.
— О чем… — начала было Анжелика, но вдруг ахнула и осеклась, зажав рот рукой. — Пожар в театре! Знак огня!
Монах загадочно молчал.
— А второй знак откуда?
Монах, прищурясь, все так же загадочно смотрел на Анжелику.
— Ясновидящая Анастасия! — вскрикнула Анжелика. — Тоже ведьма! Зеркало! Помутнение сознания, а говорили, что сердце! Этот, как его…
— Гелиотроп, — подсказал Монах.
— С ума сойти! — Потрясенная догадкой Анжелика без сил опустилась на табурет. — Так чего же он прямо не скажет? Что, мол, знаки, а потом пожар в театре и смерть ясновидящей? Так что же это получается? Ее свои же и приговорили?
— Не все можно сказать, Анжелика, — заметил Монах, — а тем более написать. Идет следствие, информация закрыта. Но Леша Добродеев крутой профи, если он «подсел» на тему, то уже не слезет. Каким-то образом он догадался про знаки и… Как по-твоему, о чем статья?
— Про ведьм и знаки!
— Молодец! Еще?
— Про смерть известных людей!
— Еще?
— Ведьмовская секта! Этот… как его? Когда их тринадцать… конклав? Ведьмины знаки! Леша предупреждает!
— Верно, Анжелика. Только не конклав, а ковен, что значит, собрание, или шабаш ведьм. Будучи великим эзотерическим гуманистом, Леша Добродеев предупреждает об опасности, бьет в набат и призывает к бдительности: город в опасности! Город в лапах темных сил! И скажи мне, моя умница, что нужно делать в данных обстоятельствах простому обывателю?
— Как что?! По ночам не гулять, подпирать двери тумбочкой, не ходить в театр, задергивать шторы…
Монах кивнул.
— Хорошо. И еще одно, Анжелика, самое главное! Ну-ка!
На лице Анжелики отразилась напряженная работа мысли.
— Ну-у-у… — протянула она неуверенно.
Монах с любопытством наблюдал.
— Искать знаки! — выпалила Анжелика. — Оглядываться по сторонам и искать знаки!
— А потом звонить в редакцию или напрямую Лео Глюку и сигнализировать. Браво, Анжелика! Ты у нас прямо находка для социолога-аналитика, изучающего эффект информации на мозги нормального обывателя и гражданина. Глас народа, так сказать. Спасибо, Анжелика!
— Да ладно тебе! — смутилась Анжелика. — Иди, мой руки! Твой омлет готов.
— Бегу! — Монах отложил газету.
Спустя полчаса он набрал по мобильнику Добродеева и сообщил, что статья супер, и народ понял ее правильно.
— Согласно принципу окончательного результата, Леша, при исследовании неизвестного явления никто не знает, что обнаружится на выходе, — сказал Монах. — Засим сидим в засаде и ждем. На данный момент мы сделали все, что могли.
Глава 18. Лавина
Они встретились «на точке», в баре «Тутси», двое заговорщиков, озабоченных судьбами города и мира. Двое толстых и красивых членов Детективного клуба толстых и красивых любителей пива и фирменных бутербродов с маринованным огурчиком, придуманных и запатентованных хозяином заведения старым добрым Митричем, он же бармен, который сидит себе за стойкой среди разноцветных стекляшек и неторопливо протирает стаканы и рюмки, напоминая большую неторопливую рыбу… вроде тех, что обитают в фонтане в мегацентре.
Леша Добродеев приветствовал Монаха взмахом руки. Монах с облегчением уселся, разгладил бороду, вытянул ноги. Сказал:
— Скользко! Народ падает, ломает руки-ноги, тротуары не чистят, зима, как всегда, ударила внезапно. Что нового, Леша?
— Христофорыч, ты не поверишь! — пустился с места в карьер журналист. — Это сумасшествие какое-то! Работа редакции парализована! Народ звонит без продыху! Все видели знаки, сообщают про ведьм, телефоны раскалены… наш главный хватается за голову!
— Охота на ведьм — занятие увлекательное, — заметил Монах. — Спокон веку любимая игра человечества. И как, есть что-нибудь стоящее?
— Черт его знает! — воскликнул Добродеев. — Нужно проверять. На мой взгляд, сплошная бытовуха, на уровне сплетен, вроде «наплевать соседям в суп». Сюда же черные коты, обрисованные лифты и стены, пьющая мо́лодежь в подъездах и дурная музыка у соседей за стеной.
— Никаких новых жертв?
— Пока нет. Знаешь, Христофорыч, я думаю, мы выпустили джинна из бутылки.
— Ничего, Леша, через пару дней пена схлынет и пойдет серьезная информация. Возможно.
— Слушай, Христофорыч, а если… — Добродеев замялся.
Монах смотрел выжидающе.
— А ты не думаешь, что мы их спровоцируем? Убийц?
— В смысле, спровоцируем новые убийства?
Добродеев кивнул.
— Не думаю, Леша. Во-первых, тут действуют не убийцы, а всего-навсего один убийца. Во-вторых, он убьет только тех, кого задумал убить. Ни больше ни меньше. Нам известны имена двух жертв, между которыми на первый взгляд нет никакой связи, кроме знаков. Возможно, были другие жертвы, чьи смерти приняли за несчастный случай. Нам нужно их выявить, чтобы найти то общее, что их связывает.
— А если они все-таки случайные? И никакой связи между ними нет?
Монах вытянул губы трубочкой, задумался. Потом сказал:
— Они не случайные, Леша, поверь моему чутью.
— Зачем убийца оставляет знаки?
— Он пытается убедить нас в том, что жертвы между собой не связаны, что убийства носят случайный характер, что это некий ведьмовский культ, что это жертвоприношения. Зачем-то ему это нужно. Это дымовая завеса, Леша. Если бы он этого не делал, его могли как-то идентифицировать, понимаешь? Вот он и лепит знаки. Знаки — сильный аргумент, направляющий поиск в область мистики и магии.
— То есть ты не веришь, что это ведьмы?
Монах сделал брови домиком, поднял взгляд к потолку и пожал плечами.
— Я не знаю, Леша. Не хотелось бы, лучше иметь дело с одним убийцей, чем с… ковеном.
— Ковеном?
— Ведьмы всегда сбиваются в стаи или ковены, по тринадцати голов, и проводят шабаши с жертвоприношениями. Очень не хотелось бы, как я уже сказал. Пока мало информации, надеюсь, что-то прояснится в ближайшее время. А ты веришь, что это ведьмы?
— Я в жизни не встречал ни одной настоящей ведьмы, Христофорыч. Ни одной. Но, как человек широких взглядов, я готов поверить, что они существуют.
