Татьяна Степанова - Когда боги закрывают глаза
Катя подошла, нажала кнопку «Вызов».
– К кому? – спросил голос-робот.
– К Еве Ершовой.
– Кто?
Катя представилась роботу-привратнику по полной форме, хотела даже удостоверение показать.
– Ждите информацию, спасибо за сотрудничество.
Катя стояла у ворот, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу, теребя сумку. Ни души кругом! Хоть бы спросить у кого, что это за эмпайр стейт билдинг такой? На научный мало похож, скорее бизнес-центр мирового класса, и это в таком унылом месте – за строительным рынком у кладбища.
Пришел еще один рейсовый автобус, никаких пассажиров на остановке не вышло, но Катя успела крикнуть водителю:
– Извините, я тут заблудилась, это банк, что ли?
– Это холдинг.
– Какой еще холдинг?
– Фармацевтический.
Катя отступила к воротам: ага, фармацевтический комплекс, тогда все ясно. На территории сзади небоскреба виднелись еще здания – тоже сплошь из стекла, но низкие двухэтажные. Может быть, там лаборатории и цеха?
– Доступ разрешен, проходите, второй подъезд, позвоните и ждите, – пригласил голос-робот.
Катя так и сделала, когда ворота бесшумно открылись перед ней. Она пересекла автостоянку, вон и подъезд № 2 – латунная табличка сбоку на стене ярко сияет.
Катя поднялась по ступенькам и подергала стеклянную дверь – заперто. Но она уже знала, что делать. Кнопка переговорного устройства – нажать!
– К кому?
– К Еве Ершовой, вашему научному сотруднику.
– Кто?
Катя опять представилась роботу.
– Запрос отправляется. Ждите. Спасибо за сотрудничество.
Из всех живых существ в целом мире на этом идеально гладко заасфальтированном, отмытом до блеска дворе, кроме Кати, были лишь две взъерошенные вороны, что сидели на ограде и хмуро созерцали стеклянную пирамиду.
Одна ворона хрипло каркнула: «Nevermore!»
Катя вздрогнула: что это, нервы пойдите полечите, дорогуша, раз вам уже вещие вороны Эдгара По мерещатся.
Вторая ворона взлетела, шумно захлопав крыльями.
Дверь в конце стеклянного коридора второго подъезда открылась, и Катя увидела спешащую к ней Еву Ершову. Как и ожидалось, на Еве традиционный прикид сотрудников биолабораторий – белый халат. Не такой, как больничный, врачебный, а скорее похожий на стилизованный сюртук с глухим воротом.
Ева помахала из своего стеклянного аквариума: привет, одну минуточку!
Потом двери перед Катей бесшумно распахнулись.
И она вошла внутрь стеклянной пирамиды майя.
– Здравствуйте, Ева, ну и место тут у вас.
– Быстро вы добрались, мой обеденный перерыв даже еще не начался, еще четверть часа, – Ева взглянула на часики. – Ну да ладно. Сейчас с вас немного наши вентиляторы пыль сдуют, и вы готовы к экскурсии.
Они попали в маленькую комнату без окон с металлическим полом-сеткой.
– Не бойтесь, это безопасно, – Ева шагнула за порог и оставила растерявшуюся Катю в боксе.
Из сетчатого пола и с боков ударили мощные струи теплого воздуха. Затем такой же поток, но уже воздуха горячего обрушился на Катю сверху. Она стояла, искусственный ветер трепал ее летнее платье, волосы, упругой волной бил в лицо. Вся пыль, что пристала к ней… вся дорожная пыль унесена этим ветром, уловлена мощными фильтрами.
Искусственный ветер стих, двери снова открылись.
Они вошли в великолепный современный вестибюль – отделанный мрамором, ощущение такое, что это вестибюль банка или нефтяного концерна.
– Что это за учреждение? – спросила Катя.
– Это научно-производственный комплекс. Тут всего понемногу, но построено все в основном фармацевтическим концерном. Но нам не сюда, нам в лабораторию. Это лаборатория биохимии и биофизики.
Они прошли вестибюль и стеклянным переходом двинулись через внутренний двор к одной из низких стеклянных коробок.
– А почему людей совсем не видно? Ни в вестибюле, ни на улице?
– Здесь работают сменами, на своих этажах, тут не принято слоняться по зданию, потому что все внутри зарежимлено. Все очень строго. И потом у всех полно работы. Если надо кому-то перекусить или кофе выпить, то все там же – на своих этажах, в офисах и лабораториях, – пояснила Ева Ершова.
Катя отметила, что здесь, в своей привычной среде, биологиня и держится-то по иному – более раскованно и уверенно. Не чихает постоянно от неведомой аллергии, как вчера, вообще ни разу не чихнула. Ну да, у них же тут все стерильно. Они тут привыкли ионизированным воздухом дышать, поэтому воздух обычный для нее – повод к чиханию.
Под халатом-сюртуком на Еве были хлопковый свитер и серые брюки, туфли без каблуков, на мягкой резиновой подошве. Катя обратила внимание на то, чего вчера не заметила за всеми этими событиями, – руки у биологини крупные, сильные, кисти почти мужской формы.
– Вы спортом занимаетесь?
– Раньше занималась, сейчас времени мало.
– Теннисом, наверное? – спросила Катя.
– Фехтованием, но редко.
Катя искоса окинула ее взглядом: ишь ты, она словно выше ростом даже стала, а то в тот раз такой барышней кисейной на КПП главка прикинулась, хрупкое беспомощное создание из научного мира, брошенное на произвол судьбы в грубую полицейскую реальность. А там, на месте происшествия, когда они за собакой неслись, как лосиха через ямы и коряги сигала.
– Нам сюда, – сказала Ева Ершова у стеклянной двери в конце стеклянного перехода. Она приложила руку к панели сбоку, замигал яркий сенсор, затем нагнулась, сняла очки и заглянула в небольшой «глазок». Замигал еще один сенсор.
Катя в реальности никогда не видела, как считывают информацию по роговице глаза.
Дверь бесшумно открылась, за ней еще одна дверь – эту Ева открыла при помощи своей магнитной карты-пропуска.
– Добро пожаловать, – сказала Ева. – Все, что вам покажется тут необычным, я с удовольствием поясню. А вы потом расскажете вашему начальнику полковнику Гущину. Это ведь его инициатива, чтобы вы побывали на месте моей работы и составили представление о консультанте, которого вам навязали.
– Вас нам не навязали, и приехать сюда меня заставило мое любопытство, – попыталась возразить Катя. – Просто мы до сих пор еще никак не можем понять, что это за дело такое. У полковника Гущина складывается впечатление, что это дело гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Только вот с нами особо информацией не делятся, я имею в виду тех, кто знает больше, чем мы, полиция.
– Я поделюсь, – сказала Ева. – Меня навязали вам помогать, а вас мне навязал мой научный руководитель. А ему, наверное, все это навязало ФСБ, я так понимаю. Но я поделюсь с вами всем. Итак, наша экскурсия началась. Что вас интересует в первую очередь?
Катя сразу было собралась спросить: кто такие голые землекопы? Но тут она увидела помещение, в которое они вошли, и у нее буквально захватило дух.
В свете флюоресцентных ламп в центре просторной комнаты огромный прибор совершенно «неземного» вида, весь сверкающий, точно ртуть, – Кате показалось, что она очутилась в фантастическом блокбастере. Вот сейчас где-то что-то откроется, и оттуда горохом посыплются зеленые человечки – пришельцы, как в фильме «Марс атакует».
– Эта наша гордость, – сказала Ева Ершова. – Микротом, сверхточный прибор для приготовления срезов биологической ткани, а также любых иных исследуемых образцов. В сущности, это мощный компьютер с алмазными лезвиями, действует по принципу бритвы.
Катя смотрела на «бритву». А Ева открывала уже другую дверь – просторный зал без окон с компьютерными терминалами. Тут, как поняла Катя, работали ученые, но народу в терминале мало, много столов с компьютерами не занято. Они прошли зал, Ева приветствовала каких-то бородачей – по виду типичных программистов, те кивали, шутили, улыбались, но как-то настороженно, отчужденно.
Затем они вошли в лабораторию – длинную, похожую на пенал комнату со стеклянной герметичной дверью и без окон. Тут стройными рядами – белые столы из пластика, на которых стояли горелки, колбы, целые поля стеклянных пробирок, чашек Петри, электронные микроскопы и компьютеры, соединенные между собой толстыми проводами.
И опять же – такой удивительный порядок царил в лаборатории, что даже простодушной в делах науки Кате стало ясно – тут никто никогда никаких опытов не ставит, это, скорее всего, витрина, выставка оборудования, а работают они тут совершенно в иных местах, иных лабораториях, куда не то что полицейского, а и коллегу-ученого не пустят без специального разрешения сверху.
– Вот говорят, наука у нас на ладан дышит, все за границу уезжают, оборудование старое, – сказала она. – А у вас тут как в…
– Кабинете доктора Моро?
– Доктора Франкенштейна я хотела сказать, – Катя смотрела не столько на всю эту выставку оборудования, сколько на Еву.
Та уселась на краешек стола, сдвинув монитор.
– Некоторые перспективные современные направления финансируются хорошо.
