Себастьян Фитцек - Я – убийца
– Вы пугаете меня, – прошептал Симон и ухватился за блестящий хромированный декоративный рейлинг, который тянулся вдоль нержавеющей барной стойки с шампанским. Со стула Симон предусмотрительно слез, как будто у него закружилась голова.
– Я перестану, если ты ответишь мне на один-единственный вопрос.
– Тогда вы им ничего не сделаете?
– Честное слово. Но для этого мне кое-что нужно у тебя узнать.
– Что?
– Роберт сказал, что ты хочешь убить кого-то еще. Это правда?
– Нет. Я этого не хочу. Но знаю, что это случится.
– Хорошо. Ты это знаешь. А кто это? Кого ты хочешь убить?
– Я не знаю его имени.
– Как он выглядит?
– Тоже не знаю.
– Подумай о Роберте и Карине. Еще раз очень внимательно посмотри на них. Ты же не хочешь, чтобы они умерли?
Симон последовал указаниям Голоса и повернул голову. Карина и Роберт стояли по обе стороны от него у барной стойки. Спутниковый телефон не имел функции громкой связи, и поэтому они прижались как можно ближе к нему, чтобы разобрать хотя бы обрывки слов этого ужасного диалога.
– Нет, я не хочу, чтобы они умирали.
– Хорошо. Ты должен знать только одно. Выживут они или нет – это зависит только от тебя. От тебя одного.
Покалывание в руке Симона накатывало волнами. Как раз сейчас был прилив.
– Но что я должен сказать? Я знаю только дату, когда это случится.
– Когда?
– Послезавтра.
– Первого ноября?
– Да. В шесть часов утра.
– А где?
– Понятия не имею. Я встречу мужчину. На мосту.
Симон отстранил телефон от уха: мерзкое хихиканье в трубке становилось все громче.
8
– Все, хватит.
Штерн забрал телефон. Сначала показалось, что Голос на другом конце зашелся в астматическом припадке. Но потом Роберт понял, что над ним просто смеются.
– Что такого смешного вам рассказал Симон?
– Ничего. Всего вам хорошего.
Бух.
Штерну показалось, что внутри его захлопнулась дверь. Потом он похолодел.
– Что это значит? Что мне сейчас делать?
– Ничего.
– А когда… – Растерявшись, он снова начал запинаться. – Когда вы снова со мной свяжетесь?
– Больше никогда.
Бух.
Дверь заперли и окончательно отрезали ему доступ ко всему, что здесь только что произошло.
– Но… я не понимаю. Я же еще не назвал вам никакого имени. – Краем глаза Штерн зафиксировал Симона, который как раз упал навзничь на диван.
– Да, и поэтому наша сделка на этом расторгнута.
– Вы мне не скажете, что вам известно о Феликсе?
– Нет.
– Но почему? Что я сделал не так?
– Ничего.
– Тогда дайте мне время, о котором договорились в самом начале. Вы сказали, у меня есть пять дней. Сегодня всего лишь вечер воскресенья. Я выясню для вас имя убийцы, а вы скажете мне, кто тот мальчик с родимым пятном.
Штерн отметил удивленный взгляд Карины, который она бросила в его сторону издалека. Он и сам знал, что еще никогда не говорил таким умоляющим голосом.
– О, это я могу раскрыть вам уже сегодня. Это ваш сын Феликс. И он живет в чудесном месте у приемных родителей.
– Что? Где?
– Почему я должен вам это говорить?
– Потому что я тоже придерживаюсь уговора. Я приведу вас к убийце. Обещаю вам это.
– Боюсь, это больше не нужно.
– Но почему?
– Вы сами подумайте: мужчина послезавтра на мосту – это я.
– Не понимаю.
– Еще как понимаете. Это у меня послезавтра в шесть встреча. Это меня хочет убить Симон. Вы только что это выяснили, и этого предупреждения мне вполне достаточно. От вас мне больше не нужна никакая информация. Всего хорошего, господин адвокат.
Штерну показалось, что он услышал легкое чмоканье губ – наподобие поцелуя, – прежде чем трубку положили.
9
Широкопрофильные шины автомобиля скользили по влажному асфальту автострады. Штерн расположился на заднем сиденье рядом с Симоном и пытался заглянуть в квартиры серых домов, мимо которых они проезжали. Он хотел увидеть что-нибудь реальное, настоящее. Не людей, которые открывают гробы или снимают повешенных с потолка. А просто нормальные семьи, у которых работает телевизор, которые как раз сейчас готовят ужин или принимают гостей. Но огни повседневной будничной жизни проносились мимо него слишком быстро.
Почти так же быстро, как его спутанные мысли.
– Преступники. Одни из самых жестоких. Убийства, изнасилования, проституция, пытки. Они специализировались на самых тяжких преступлениях.
– О чем ты? – спросила Карина с переднего сиденья.
Она как раз собрала свои густые волосы в конский хвост. Штерн даже не заметил, что думал вслух.
– Если Энглер говорит правду, то убитые славились своей жестокостью.
«За ними по всей стране тянулся кровавый след. Мы просто не успевали».
– Пока не появился тот, кто уничтожил убийц, – чавкая, вклинился в разговор Борхерт. Он жевал уже третью жвачку с тех пор, как они выехали в сторону Берлина, и обнаружил неприятную привычку приклеивать старые жвачки перед собой на приборную панель.
– Да. Мститель, если верить Симону. Он расправился со всеми ними по очереди. Кроме одного. – Штерн наклонился вперед. – Вероятно, Голос даже главарь банды.
Он положил руку себе на затылок. Мышцы были твердыми, как кости.
– Это объясняет упорную и циничную охоту за убийцей его дружков. – Борхерт посмотрел в зеркало заднего вида. – Судя по масштабам, тут что-то личное.
«Это также может означать, что самый главный психопат – единственный человек, который что-то знает о Феликсе. Или даже имеет над ним власть». Штерн решил пока оставить эти мысли при себе, хотя знал, что они и без того уже вертелись в чувствительной голове Карины.
– Я обязан продолжать, – тихо сказал он, больше самому себе, чем другим. – Я не могу сейчас остановиться.
Он знал, что его решение опирается на два сумасшедших предположения. Отчасти он исходил из того, что видение Симона об убийстве в будущем так же подтвердится, как и его воспоминания о прошлом. Отчасти он верил Голосу, что его сын еще жив. И то и другое было невозможно, хотя уже существовали объективные доказательства: Голос знал о мосте и у него была назначена встреча!
– Думаешь, Симон снова прав? – спросил Борхерт, как будто сумел прочесть мысли Роберта. До сегодняшнего дня Роберт приписывал эту способность только Карине.
– Я не знаю.
Возможно, кто-то действительно появится послезавтра в шесть утра на этом мосту. Чтобы убить.
Но кто?
И все-таки Штерн был не готов поверить, что именно в Симоне реинкарнировалась душа убийцы, который вернулся на Землю для этой последней казни. Должен быть какой-то другой, настоящий убийца. И Штерн должен найти его, если хочет узнать тайну Феликса.
«Мост – это ключ к разгадке. Я должен найти его».
Он хотел было поделиться своими мыслями с Борхертом и Кариной, как вдруг нога Симона рядом с ним начала бесконтрольно дрожать.
10
– Стой! – закричал Штерн сидящему за рулем Анди. – Останови!
Они проезжали по автомагистрали как раз мимо открытой площадки аэропорта Темпельхоф.
– Почему, в чем… о черт. – Борхерт на секунду обернулся и сразу понял, почему вдруг стали пинать в спинку его сиденья. У Симона начинался приступ. Хотя Штерн что было силы прижимал его ногу к полу, она время от времени билась о переднее сиденье. Глаза у мальчика закатились.
– Я припаркуюсь справа, – объявил Борхерт и включил поворотник.
– Нет, не делай этого.
Карина, сидевшая впереди на месте пассажира, отстегнула ремень безопасности и переползла к ним на заднее сиденье прямо во время движения по полосе обгона. Сначала Штерн этого даже не заметил, настолько он был сосредоточен на Симоне. Судороги мальчика усиливались с каждым ударом сердца. На губах надулся пенный пузырь, а голова так сильно раскачивалась из стороны в сторону, что парик съехал набок.
– Подвинься, – потребовала Карина и, не дожидаясь реакции, втиснулась между Робертом и Симоном. Штерн подался вправо, но Карина все равно сидела у него на коленях.
– Моя сумочка! – воскликнула она. – Мне нужна моя чертова… спасибо.
Борхерт передал ей сумку на заднее сиденье. Карина расстегнула застежку-молнию, вытащила белый футляр размером с косметичку и принялась в нем рыться.
– Почему мы не останавливаемся? – растерянно спросил Штерн.
– В угнанной машине на полосе аварийной остановки? Как ты это себе представляешь?
В своей медицинской сумочке Карина нашла одноразовый шприц. Зубами надорвала упаковку с иглой и выплюнула защитную пленку под ноги. Потом вытащила маленький стеклянный пузырек, встряхнула его и перевернула. Затем проткнула иголкой горлышко.
– Мы едем дальше. Иначе это будет выглядеть подозрительно.
Борхерт кивнул. Он просто «одолжил» этот универсал, стоящий в подземном гараже «Титаника», и не исключено, что владелец уже заявил о пропаже в полицию.
– Подозрительно? – возбужденно вскричал Штерн. – И поэтому ты рискуешь жизнью Симона? Просто чтобы нас не схватили?
