Джутовая маска - Лена Александровна Обухова
― Ну, если только галочку.
Она подошла к номеру, остановилась и посмотрела на экран смартфона. Доставать мастер-карту и открывать дверь или хотя бы стучаться не торопилась.
― Чего мы ждем? ― уточнил Карпатский.
― Постояльца. Я же говорю: номер сдан, там чужие вещи. Так что осмотр можно проводить только в присутствии гостя.
― И долго нам ждать? ― даже в тоне Соболева послышалось недовольство.
― Нет, ― Федорова вдруг улыбнулась. ― Она уже здесь.
Карпатскому показалось, что Соболев почуял неладное еще до того, как обернулся. Во всяком случае, в его лице и осанке что-то неуловимо изменилось сразу после слов Федоровой. Может, он что-то такое увидел в ее глазах или просто узнал запах духов, но когда тот обернулся и увидел приблизившуюся к ним женщину, Карпатский уже понял: они знакомы. Очень хорошо.
На вид женщине было чуть меньше тридцати, но это вполне могло быть обманчивое впечатление, если перед ними стояла та, о ком Карпатский подумал. Довольно привлекательная, явно тщательно следящая за собой, но сейчас не при полном параде: свободная одежда, обувь на плоской подошве, едва заметный макияж, кажущийся естественным видом, длинные русые волосы скручены на затылке в неаккуратный пучок. Глаза сразу выдавали родство с Владом Федоровым, а в остальном брат и сестра не показались Карпатскому похожими.
― Кристина? ― выдохнул Соболев, подтверждая его догадку. ― Не знал, что ты здесь…
― Не сомневаюсь, ― буркнула та, бросила быстрый, недовольный взгляд на Карпатского и добавила: ― Пройти дайте. Или до вечера будем здесь стоять?
Они шагнули в стороны, пропуская ее к двери. Соболев при этом выглядел как школьник: то бледнел, то краснел, явно пытался взять себя в руки, но оказался категорически не готов к встрече. Его бывшая держалась куда лучше. Вероятно, невестка в сообщении не только попросила ее подойти к номеру, но и предупредила о том, кого она там встретит.
Стараясь не ухмыляться слишком уж явно, Карпатский вошел в номер, едва Кристина его открыла. Соболев заставил себя переступить порог только через какое-то время. Доставать перчатки не было смысла: если горничные убирают на совесть, то нужных отпечатков уже нет, а если недостаточно хорошо, то их окажется слишком много и это ничего не даст.
― Где лежат ваши вещи? ― решил сразу уточнить Карпатский.
― Косметика в ванной, парочка вещей, в том числе белье, в шкафу, ― с нотками вызова ответила Кристина, сверля его неприязненным взглядом. Впрочем, в кои-то веки он чувствовал, что эмоции направлены не против него лично. Ей просто не хотелось смотреть на Соболева. ― Там же смена обуви и дорожная сумка, в которой все это приехало.
― Не возражаете, если мы заглянем в шкаф?
― Валяйте.
― Андрей, будь добр.
Соболев посмотрел на него с явной обидой, но Карпатский проигнорировал его взгляд. Что бы там ни думали другие, он совершенно не получает удовольствия, копаясь в чужом белье. А Соболев его уже наверняка видел и ничего нового для себя не найдет.
Пока напарник проверял содержимое шкафа, Карпатский заглянул в ящики стола, но там оказалось пусто. Он также проверил диван и кресла: не спрятан ли мешок в какие-то щели или складки? Соболев тем временем закончил с осмотром шкафа и перешел к прикроватным тумбочкам.
― Если бы вы сказали, что ищете, мы, возможно, смогли бы вам помочь, ― заметила Федорова.
Карпатский обернулся к ней. Они с Кристиной стояли рядом, плечом к плечу, сознательно или бессознательно объединяясь против них. Это снова вызвало у него ухмылку, которую он постарался скрыть.
― Мы ищем холщовый мешок. Скорее всего, джутовый. Подруги погибшей Киры Новиковой заявили, что в тот вечер нашли его в номере и использовали для игры в фанты. Похожий мешок был надет на голову убитой, им же ее и задушили. Поэтому у меня два вопроса: откуда такой мешок мог взяться в номере и куда потом деться?
Он пытливо посмотрел на Федорову. Та выглядела до крайности растерянной. Даже повернулась к Кристине, словно ища у той подсказки или хотя бы поддержки, но сестра мужа не смотрела на нее. Ее взгляд почему-то оказался обращен к окну.
― Понятия не имею, если честно, ― наконец ответила Федорова. ― Никаких мешков, кроме полиэтиленовых для прачечной, у нас в номерах не предполагается.
― Он мог остаться здесь после предыдущего гостя? Горничные проверяют ящики стола?
― По стандарту должны, но я не могу гарантировать, что это было сделано. Иногда я выборочно проверяю некоторые номера после уборки, но в тот раз именно этот номер не проверяла. Ни до заезда Новиковой, ни после.
― А если бы горничная нашла такой мешок, то куда бы дела?
― Если бы сочла его забытой вещью, то сдала старшей горничной, а та положила в комнату для хранения багажа, у нас там есть шкаф для забытых вещей, и предупредила администратора. А если бы мешок сочли мусором, например, упаковкой от чего-то, то его просто выбросили бы.
― Ясно. Нам будут нужны контакты горничных, убиравшихся в номере до и после заезда Новиковой и ее подруг. А также данные гостя, который снимал номер последним до их заезда.
Федорова кивнула, а из ванной комнаты вышел Соболев, незадолго до этого туда заглянувший. Когда Карпатский посмотрел на него, он мотнул головой: мешка предсказуемо не оказалось и там.
― Что ж, спасибо за сотрудничество, ― без особых эмоций резюмировал Карпатский, ― здесь мы закончили, полагаю.
Они уже направились к выходу, когда Кристина вдруг заявила, ни к кому конкретно не обращаясь:
― Я кого-то видела, когда приехала вчера. В окно.
Карпатский обернулся, Соболев тоже, но предпочел сосредоточиться на окне, а не на бывшей. Оба ждали продолжения.
Кристина посмотрела на Федорову.
― Помнишь, я еще вам сказала?
Та кивнула, хмурясь и как будто что-то обдумывая. Кристина перевела взгляд на Карпатского.
― Вечером, когда Юля и Влад проводили меня в комнату, я выглянула в окно и мне показалось, что я увидела внизу, между зданием и деревьями, мужчину. То есть, я решила, что это мужчина, но лица я не видела. Мне показалось, что на голову у него был надет… мешок.
― Серьезно? ― От неожиданности Соболев заговорил с ней, хотя до того момента пытался даже не смотреть. ― Ты уверена?
― Да ни в чем я не уверена! ― огрызнулась Кристина. ― Говорю же, мне показалось. Я видела его несколько секунд. А стоило отвернуться, как он пропал. Я решила, что мне вообще привиделось. Или я видела что-то другое, а остальное додумала. Но в контексте сказанного вами… Вероятно, это что-то значит?
― Возможно, ― согласился Карпатский. ― Спасибо за информацию. Во сколько это произошло?
― Около… половины восьмого, наверное.
― Описать человека сможете?
― Я же говорю, что видела его пару секунд! Еще и с высоты второго этажа.
― Но хотя бы что-то? Высокий, низкий? Худой, толстый? Во что одет?
Она задумалась, пытаясь вспомнить, но в конце концов бессильно пожала плечами.
― Среднего телосложения, рост понять не успела, наверное, тоже средний. Одежда… непримечательная. Что-то темное. Куртка какая-то, кажется, и штаны.
― Ладно, и на том, как говорится, спасибо.
Пока они шли по коридору к лестнице, Карпатский успел коротко записать в блокнот показания Кристины, хотя ее слова и прозвучали странно. Но куда большая странность ждала их внизу, в холле. Растерянный охранник сообщил Федоровой, что записей с камер за нужные числа нет.
― Как это нет? ― весьма натурально удивилась та.
― А вот так. Папки пусты. Нет ни одной записи ни с одной из камер. Все удалено.
― И кто мог их удалить? ― мрачно поинтересовался Карпатский.
Охранник только пожал плечами, а Федорова устало выдохнула:
― Любой, кто улучил минуту и зашел в комнату охраны. Или кто-то взломал сервер, где хранятся записи.
― Или вы, ― добавил Карпатский, внимательно следя за ее реакцией.
На этот раз она даже не продемонстрировала возмущения. Только посмотрела на него, улыбнулась и кивнула.
― Я, конечно, тоже могла.
― Что ж, раз нет записей, тогда мне нужны данные
