Мир Аматорио. Разрушенный - Мари Мур
Проклятье.
Я зажмуриваюсь и трясу головой. Неужели я допился до такого состояния, что у меня окончательно поехала крыша? Я слышу посторонние голоса. По-вашему, я Билли, мать его, Миллиган6?
Дерьмо.
Не теряя секунды, я отхожу от бассейна и оставляю бутылку на столике рядом с шезлонгом. Теперь перспектива стать сумасшедшим, меня пугает до чертиков. Я сажусь на лежак, закрываю глаза и потираю виски.
Несмотря на все безумие, которое творится со мной, сегодняшний день не прошел зря. По крайней мере, я дал в морду Бромфилду. А еще вместе с Десмондом заставил адвоката сознаться, что он облажался и дерьмово работал.
Правда, я совсем мало упивался его унижением. После небольшого триумфа над Бромфилдом горькое разъедающее изнутри сожаление только усугубилось. Ничто не поможет вернуть Ким. Она исчезла из моей жизни, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь увидеть ее. Это тот случай, когда неизвестность страшит сильнее смерти.
Я глубоко вдыхаю прохладный осенний воздух. Позади меня продолжает играть живая музыка, раздается звон бокалов и непринужденные разговоры гостей. Веселье в самом разгаре, все наслаждаются вечером.
Я достаю из кармана пиджака телефон и снимаю блокировку с экрана. Открываю фотографию, которую я смотрю каждый день.
Это стало что-то вроде моего ритуала: разглядывать снимок, снятый журналисткой во время светского вечера в доме мэра. На фото я, Ким и Десмонд. Я и брат в черных костюмах, на Ким облегающее вечернее платье. Она безумно красива: у нее макияж, прическа и все такое.
Я увеличиваю фотографию, чтобы видеть только Ким. С момента ее исчезновения прошло больше двух лет. Два долбанных года, разделившие мою жизнь на «До» и «После».
– Я тоже помню этот день.
Черт побери.
Резко выдохнув через нос, я ставлю блокировку на телефоне и убираю его в карман.
– Какого хрена ты пришла? – сквозь стиснутые челюсти спрашиваю я.
Не поймите меня неправильно, но находиться один на один рядом с моей сестрой – та еще пытка. Мне сложно вынести и пару минут в компании Грейс.
Несмотря на то, что мы появились из одной утробы, у нас общие гены и прочее бла-бла-бла, мы невзлюбили друг друга еще, когда были в подгузниках. С тех пор мало, что изменилось.
Правда, наша взаимная ненависть не останавливает меня, когда кто-то отзывается плохо про Грейс. Я выбью дерьмо из любого, кто скажет или посмотрит на мою сестру непристойно.
Тем временем, Грейс не придает значения моему враждебному виду. Она обходит шезлонг и садится рядом со мной. Здесь полно свободных мест, но эта сука намеренно выбрала место рядом со мной. От одного запаха ее духов мои внутренности скручиваются в виндзорский узел7.
– Тогда Кимми еще была с нами, – продолжает Грейс. – Тогда еще была жива мама. Ты вспоминаешь о ней?
– Еще одно слово, и завтра тебя найдут на дне бассейна, – огрызаюсь я.
– Мы оба знаем, что ты ничего мне не сделаешь.
– Похоже, мне лучше вернуться в дом, – я поднимаюсь с шезлонга.
– Потанцуй со мной, – вдруг заявляет Грейс, и в этот момент музыка, доносившаяся из особняка, становится громче. Очевидно, что моя сестра в сговоре с темными силами.
– Извини, сестренка, но я не собираюсь окончательно хоронить мое настроение, – я собираюсь уйти, но меня останавливают следующие слова Грейс.
– Ради мамы. Если она нас сейчас видит, то ей будет приятно посмотреть на то, как ладят ее любимые дети.
Шах и мат.
Я неохотно разворачиваюсь и, смирившись, протягиваю руку. Грейс вкладывают свою ладонь в мою и встает с шезлонга. Я размещаю обе руки на ее талии, она кладет ладони на мои плечи.
Музыка спокойная и умиротворяющая. Какое-то время мы просто покачиваемся в такт ее плавной мелодии. Во время танца я испепеляю взглядом макушку Грейс, искренне поражаясь, как не загорелись ее волосы. Затем опускаю глаза и вижу, что сестра пристально наблюдает за мной. К моему сожалению, она решает нарушить молчание.
– Я смотрю на тебя и не могу понять. Что в тебе находят девушки? Только посмотри на себя. Ты же не вызываешь ничего, кроме отвращения. В тебе ничего нет. Ты абсолютно пустой. Ты ничтожество.
Несмотря на слова Грейс, в глубине души я довольно улыбаюсь. Я ждал этого момента и был к нему готов. Я знал, чем все закончится: Грейс жутко предсказуемая. И я рад, что не ошибся в ней. Но ничего ей не отвечаю.
– У тебя было все, о чем другие могли только мечтать, – продолжает Грейс. – Ты неплохо играл в футбол, тебе могли аплодировать стадионы. Но что ты слышишь сейчас? Вместо аплодисментов ты слышишь звон пустых бутылок.
– Мне нравится этот звон, – возражаю я, и мои губы растягиваются в саркастичной улыбке.
– А Кимми? – тихо уточняет Грейс, и улыбка моментально исчезает с моего лица. – Ты же знал, что она была лучшей из нас. Ты не был ее достоин. И ты всегда об этом знал. Ты никогда не был слишком хорош для нее.
Я сжимаю руками талию сестры. При других обстоятельствах я бы отправил Грейс в бассейн. И в следующую секунду она бы выжала из этой ситуации максимум выгоды. Грейс предстала бы перед отцом несчастной жертвой, а я неконтролируемым психом.
Но пошла моя сестра к черту. Она не добьется от меня ни одной гребаной эмоции.
– У тебя был шанс остаться с ней, – многозначительно говорит Грейс. – Но ты испугался.
Замерев на мгновение, я смотрю на сестру и заставляю себя проглотить ком, застрявший в горле. Мне послышалось, или она…
– Я слышала ваш разговор с Льюисом в больнице, когда собиралась навестить Ким, – произносит Грейс и горестно усмехается. – Ты оказался не просто никчемным. Ты оказался никчемным трусом. Это из-за тебя Кимми пропала. Виноват в этом только один человек. И это ты.
Мои пальцы вцепились в талию Грейс мертвой хваткой, но она продолжает, не обращая внимания на боль.
– Тебе достаточно было сказать Кимми одно слово. И ничего бы этого не было. Тебе бы не пришлось разглядывать ее фотографию, пока никто этого не видит, – с издевкой произносит сестра. – Я надеюсь, ты будешь всю жизнь расплачиваться за свою трусость. И даже после смерти у тебя не будет покоя.
– Что мне сделать, чтобы ты отвалила от меня на хрен?
– Поцелуй меня, – говорит Грейс, и мне кажется я допился до чертиков.
– Что?
– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, – дерзко заявляет Грейс. – Поцелуй меня так же, как своих шлюх. Я
