Ядовитый воздух свободы - Анна Викторовна Томенчук
Аксель смерил криминалиста тяжелым взглядом.
— Вы защищаете семью или боитесь своего отца, офицер?
Ник фыркнул.
— Спросите у Маги, если не верите мне.
Грин перевел взгляд на нее. Магдалена сидела, вжавшись в кресло, белая как мел. В глаза детективу она не смотрела.
— Я не хочу звонить Марии, — прошептала она. — Давайте попробуем кого-нибудь еще.
— А это уже интересно. Продиктуйте телефон, я сам позвоню, — предложил Грин.
— Нет.
Магдалена обхватила себя руками.
— Ненавижу тебя, — прошептала она Нику одними губами. — Я позвоню. Она действительно могла что-то знать. Ник прав. Вы мне должны. Оба!
Как же он устал от их семейных дрязг.
Несколько часов спустя
Строители пришли вовремя, что несколько удивило всех членов следственной группы. Пунктуальность не та черта, которой можно ожидать от простых работяг. Но, видимо, разговор с Жанаком возымел действие, и его подчиненные решили, что им проще сделать как говорят и отвести от себя подозрение. Аксель думал, как бы ему раздвоиться. С одной стороны, он должен был наблюдать за допросом снаружи. С другой — к сожалению, доверять Магдалене настолько, чтобы отправить ее одну, он тоже не мог. Про Туттона не шло и речи. И дураку понятно, что у настолько влиятельной семьи в шкафу целая толпа скелетов, которые ни в коем случае нельзя показать общественности, и младший сынок будет делать все, чтобы семейные демоны остались под надежным замком.
Детектив сидел перед компьютером. Туттон и Тейн расположились слева и справа. Все смотрели на экран. Камеры смонтировали кое-как, но в целом картинка была удобоваримой, хотя и дрожала. Аксель ничего особенного от этого эксперимента не ждал. Его задача была не сформировать гипотезу, а просто наблюдать, примечать детали, искать несоответствия. Он скользил взглядом по мужчинам. От совсем молодых парней с обветренными лицами до суровых мужиков лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Двое спокойно сидели в кресле, воспользовавшись паузой, чтобы отдохнуть. Остальные бродили по небольшому помещению, стараясь не встречаться друг с другом взглядами. Они выглядели озадаченными, несколько напуганными. Но предстоящая встреча с полицейским, когда тебя вызвали в управление, напугает кого угодно, особенно неподготовленного. Сомневающиеся в себе лихорадочно ищут причину, по которой их могли позвать и оставить ждать допроса. Излишне уверенные могут демонстрировать нервозность, которая говорит лишь о том, что они хотят высказать все, что думают о трате их времени. Ребята Жанака нервозности не демонстрировали. Только тревогу.
Картинка снова задрожала.
Аксель смотрел на мужчину со спокойным некрасивым лицом. Он сидел совершенно неподвижно, но Грин заметил, что человек напряжен.
— Кто это? — отрывисто спросил детектив, указав на мужчину.
Магдалена проследила за жестом.
— Метье Жанак. Это брат бригадира.
— Что о нем известно?
— Н… ничего, сэр, — пробормотала она. — Работает с Жанаком, документы в порядке.
— Мне нужно его досье.
— Оно засекречено, детектив, — вмешался Ник. — Все строители, задействованные в проектах Спутника-7, проходят строгую проверку. Могу точно сказать, у него нет непогашенных судимостей, он не в разводе, а если в разводе, то алименты платит, никто из его близких родственников не отбывал наказание за нарушение уголовного кодекса.
— Вы сказали: нет непогашенных, — проговорил Грин. — Значит, возможно, есть погашенные?
— Если только какая-то мелочь, какое это имеет…
— Посмотрите на его позу, — оборвал Грин и указал на экран. — Этот человек явно знает, где он, что его может ждать. И не хочет это снова пережить.
Картинка задрожала. Потом замигала. И погасла. Аксель медленно выдохнул и посмотрел на Туттона в упор. Тот взгляда не выдержал и даже откатился на кресле в сторону.
— Твою мать, Ник, камеры устанавливал этот идиот Джеймс? — заорала на него Магдалена, судя по всему, обрадованная тем, что может выпустить пар. — Мы же договаривались, что ты найдешь кого-то нормального!
— Иди ты знаешь куда? У управления контракт с «Дженкинс Девелопер», а эта контора закрепляет за каждым объектом…
— Идиоты, — пробормотал Грин и встал. — Мы допрашиваем одних сотрудников Дженкинса, поручая другим сотрудникам Дженкинса установить камеры. Ну что за идиоты. Тейн, допросите всех. Я буду в комнате для наблюдения. И не забудьте включить диктофон.
— Но… но что я должна спрашивать, я…
Аксель резко развернулся к ней.
— Кто тут комиссар? Идите и делайте свою работу. Туттон, завтра утром объяснительную мне на стол. И полный список всех, кто знал о задаче установить камеры. У нас и в «Дженкинс Девелопер».
— Вы с ума сошли? Где я возьму эту…
— Идите и делайте свою работу. Прямо сейчас. Чтобы до завтра я вас не видел. Комиссар, мы на допрос.
Глава четырнадцатая
Луи Берне
Спутник-7, Главное КПП
Криминальный адвокат Луи Берне стоял у окна в просторном светлом помещении с отличным ремонтом и качественной мебелью, в котором в прошлый раз встречался с комиссаром Тейн. Он заложил руки за спину, элегантно выпрямившись и отбросив отросшую челку назад. Адвокат ждал Грина, который несколько минут назад прислал сообщение, что скоро будет, и думал о своем. Он послушно сдал все необходимые анализы, чтобы тревербергские эксперты могли провести тест на совпадение ДНК, и теперь переживал. А что, если он ошибся? Что, если была еще какая-то женщина, точно так же ломавшая руку и взявшая пропуск матери? Он жил с мыслями, что Констанция Берне просто сбежала. И что когда-нибудь он сможет ее разыскать, заглянуть ей в глаза и сказать, что прощает. Впрочем, почти двадцать лет поисков ничего не дали. Сегодня он должен был еще раз рассказать Грину все, что смог восстановить в памяти и о чем ему рассказали родственники. Последние дни Констанции. К сожалению, про работу выяснить ничего не удалось. Она действительно служила в лаборатории, но никто в семье не знал, чем именно она занималась. Вроде как была врачом. А может, и нет. Отец рассказывал, что Констанция часто ездила на конференции и выставки. Сложно было окунуться в научный мир пятидесятых и шестидесятых, чтобы предположить, какой могла быть сфера ее научных интересов. Медицина — отрасль без четких границ.
Проблема была еще в том, что как ни пытался, Луи не мог вспомнить мать. Образ Констанции остался запечатанным в глубоком детстве. В той части личности, к которой доступ закрыт. Как многие мальчики, рано лишившиеся матерей, он думал, что его мама — ангел. Самая красивая и самая добрая женщина на свете. И много лет не возвращался к этой мысли. Но сейчас… он повидал столько всякого дерьма, что понимал: расследование Грина раскроет тайны, о которых лучше не знать. В научном
