Пропавшая - Мэри Кубика
— Просто скажи Джошу или нам, если вдруг ее увидишь, ладно? — просит Беа.
Она всегда недолюбливала Роджера.
Мы спускаемся от дома по дорожке и, сворачивая на тротуар, продолжаем путь.
— Может, она на родах? — предполагает Гвен, соседка Мередит и Джоша, которая живет напротив них.
Гвен вдова, ее мужа не стало три года назад — умер от бокового амиотрофического склероза[9]. Помню, что он растаял буквально на глазах. Мне даже кажется, что некролог я прочитала раньше, нежели мне лично рассказали эту новость.
Я объясняю Гвен, что Мередит вряд ли на родах, поскольку Дилайла тоже пропала.
— Малышка Дилайла! — ахает Гвен в ужасе, вскинув руку ко рту.
— К сожалению, да, — печально подтверждает Беа.
Дилайла — невероятно жизнерадостная девочка, настоящий лучик света. Все соседи от нее без ума.
— Дилайла всегда оставляет для меня рисунки мелом на асфальте возле дома, собирает букетики одуванчиков и кладет на крыльцо. А в прошлом году, когда я сломала бедро, она каждый день приносила мне к двери почту. Такая душка… — дрогнувшим голосом произносит Гвен. — Увы, ни Дилайлу, ни ее маму я не видела уже несколько дней. Погода стояла дурная, и я сидела дома.
— Да уж, из-за такой погоды, наверное, многие сидели дома, — вздыхаю я.
Затяжной дождь продержал людей взаперти, и теперь никто не знает, что же все-таки произошло на улицах нашего города.
Беа делится с Гвен последними событиями, и у той выступают на глазах слезы.
— Вы уж расскажите мне, когда что-нибудь узнаете, ладно? — просит Гвен. Она и сама отправилась бы на поиски, но ей уже под восемьдесят — силы не те, что раньше.
— Непременно расскажем, обещаю, — отвечаю я.
Почти все наши ближайшие соседи знакомы с Мередит, и, хотя в последние дни никто из них с ней не виделся, многие хотят знать, что случилось. Каждый выходит на крыльцо и просит подробности. Все как один с тревогой интересуются: «Что с ней?» Как и Дилайлу, Мередит соседи любят. Ни для кого не секрет, что она всегда готова броситься на выручку. Например, когда муж Гвен был уже глубоко болен, Мередит, если у нее выдавалась возможность, возила его на прием к врачам. А когда у Тиммонсов сбежала собачка, Мередит, усадив Дилайлу и Лео в коляску, исходила в поисках нее полгорода и в итоге нашла.
Мы с Беа пересказываем соседям то немногое, что знаем сами, а те в ответ делятся очень странными наблюдениями. Ян Фляйшер, например, помнит, что машина Мередит была припаркована за домом, а Тим Смит видел, как она ехала по подъездной дорожке.
— А дети с ней были? — спрашиваю я Тима.
Этого он сказать не может. Из-за отблеска на стеклах он не видел, кто именно сидел в машине. Просто знает, что это машина Мередит.
— Во сколько примерно это было?
Тим пожимает плечами:
— Может, часов в восемь. Или девять… На одиннадцать у меня была назначена встреча, — начинает он вспоминать, — и из дома я вышел где-то в десять тридцать. К этому времени я Мередит уже видел, стало быть, не позже половины одиннадцатого, — заключает Тим и извиняется за то, что не может сказать точнее. Заметно, что ему неловко, ведь он, возможно, последний видел Мередит перед ее исчезновением.
Мы с Беа отправляемся к следующему дому. Небо плотно зашторено тучами, воздух пропитан влагой, с деревьев на нас падают оставленные вчерашним ливнем капли, и по одежде расплываются мокрые пятнышки. Зонты мы с собой прихватили; впрочем, пока в них нужды нет, хотя сырость уже успела распушить мне волосы.
На земле повсюду разбросаны ветки, которые дождь с ветром вчера беспощадно ломали и расшвыривали по сторонам. Тротуар весь в лужах, и нам с Беа то и дело приходится их обходить. Сейчас довольно прохладно, градусов шестнадцать, а из-за пасмурного неба, угрозы дождя и неугомонного ветра кажется, что все десять. Захватить с собой куртку я как-то не догадалась и теперь жалею об этом.
Мы переходим дорогу и направляемся к серому дому прямо напротив дома Джоша и Мередит. Здесь живут Ханака — молодая пара с детьми. Мы с ними почти незнакомы, потому что семьи, в которых есть дети, чаще всего сближаются с такими же семьями, а у нас с Беа детей нет. Так что с семьей Ханака я общалась лишь однажды.
А вот семья Дики с семьей Ханака дружит. Я не раз видела, как Дилайла и Лео гоняют вместе с их дочерью на велосипедах и как Мередит с Кассандрой — матерью девочки — что-то весело обсуждают на улице. Кассандра Мередит нравится. Когда мы вчетвером — я, Беа, Джош и Мередит — болтаем у них на веранде, Мередит часто вспоминает в разговоре Кассандру. Всегда какую-нибудь мелочь, конечно, тем не менее ее имя всплывает регулярно. «Кассандра говорит, в новой пекарне продают восхитительные булочки с корицей. Кассандра и Марти хотят следующим летом поехать с детьми в круиз по Аляске. Кассандра посоветовала соду и уксус, чтобы избавиться от противных мошек в сливе…»
Джош даже как-то раз подшутил над Мередит, мол, у них с Кассандрой «любовь-морковь», — а потом вдруг, бледный от ужаса, переметнул взгляд на нас с Беа и принялся извиняться, словно сказал что-то обидное.
О Кассандре и ее муже Марти я если что и знаю, то только со слов Мередит. Например, она рассказывала, что они переехали сюда из Чикаго, а еще — что их, как и Беа, не слишком приводила в восторг идея жить в пригороде. Однако, когда подошло время задуматься о том, в какую школу отдавать дочь, им пришлось выбирать между неподъемными по финансам частными, посредственными муниципальными и переездом в пригород. Так они и оказались здесь.
Мы с Беа поднимаемся по ступенькам и стучим в дверь. Открывает Кассандра. В доме у них тихо, никто не шумит.
— Надеюсь, мы не помешали? — спрашивает Беа.
— Нет-нет, что вы, — отвечает Кассандра, — нисколько. Я только что уложила младшего спать.
В ногах у Кассандры кошка — ходит вокруг, ластится. Подняв ее на руки, Кассандра приглашает нас войти.
— Вы, наверное, замерзли, давайте я вам сделаю кофе, — предлагает она.
Мы скидываем обувь и следуем за Кассандрой на кухню. Пока идем по коридору, я обращаю внимание, с каким вкусом у них все обустроено. Нежные пастельные тона и изысканность, даже слегка подозрительные для дома, где есть маленькие дети. А главное, всюду царит безупречный порядок. Кассандра и сама всегда выглядит безупречно.
Она опускает кошку на пол
