Игра на двоих (СИ) - "Кошка с крыльями бабочки"
- Он спал.
- О, так ты просто склонился над ним во сне и шепнул: «Я тот самый Макс Морган»? – улыбнулась София.
- Я оставил ему записку. И хватит об этом! – Дженсен развернулся, собираясь уйти в свою комнату. – Я посчитал, что так будет правильно, ясно?
- Почему это?
- Потому что он мне понравился.
- Извини?
- Он здоровый, сильный, красивый, трахается хорошо…
- Дженс! – взмолилась София. – Лишняя информация!
- В общем, я подумал, если не расскажу ему, то, возможно, захочу встретиться с ним снова, а это уже могло бы привести к неприятностям. А это нам не нужно, согласитесь. Зато теперь все, соблазна больше нет, мы никогда больше не увидимся, так что проблемы нет. А теперь я иду спать.
- Да, – глядя ему вслед, протянул Мэтт. – Только вот теперь, скорее всего, Падалеки начнет копать под нас с утроенной силой.
- Думаешь? – сощурилась София и принялась грызть ноготь на большом пальце.
- Сама посуди, – сказал Мэтт, отводя ее руку ото рта. – Он гоняется за нами уже черт знает сколько, на днях мы увели очередную картину у него из-под носа, а теперь он узнает, что Макс Морган его нагнул и отымел. Думаю, он в бешенстве.
- Фу! – поморщилась София и направилась в сторону кухни. – Какие же вы оба грубые!
- Ну, ладно, Софи, не сердись, – Мэтт поплелся за ней. – Хочешь, я тебе кофе сварю?
На работу он приехал злой, как черт! Еще и пару раз едва не попал в аварию по пути, потому что внимание то и дело отвлекалось от дороги на то, что чертов Дженсен… Дженсен как же! Сука Морган был так близко к нему, Джареду, а он не почуял, упустил его! И дал себя трахнуть к тому же! Блядские кони! Изрядно перепсиховав в бесконечном ожидании лифта, он все же не выдержал и чуть ли не бегом поднялся по лестнице, вихрем влетел в кабинет и с порога вызверился на Абеля из-за какой-то ерунды, за что заработал какого-черта-ты-вытворяшь взгляд от Маннса. Посидел немного, зло перекладывая с места на место документы по столу, внутри все кипело.
«Сучий мудак! Ненавижу!»
Еще больше Джаред бесился от того, что каждый раз, когда сквозь белую пелену гнева пробирались воспоминания о сегодняшней ночи, о гладкой коже под пальцами, о жарких выдохах и стонах, о сильном горячем теле, вжимающем его в кровать, внутри что-то сладко екало, и он снова начинал почти чувствовать его внутри себя и даже его запах как будто намертво впитался в кожу.
Джаред резко поднялся и пошел налить себе кофе. Чертов аппарат заглотил монетки и затих. Пришлось выколачивать из него напиток кулаками и пинками. Вернулся к столу победителем под внимательным настороженным взглядом напарника.
- Что? – резко спросил Падалеки.
Маннс сощурился, но ничего не сказав, вернулся к своим делам. Не повелся на провокацию, сволочь, Джаред раздосадовано поморщился и глотнул из стаканчика.
- Говно, а не кофе! Какого хера нас пичкают этой отравой?!
Джейсон спокойно откинулся на стуле и абсолютно меланхоличным тоном произнес:
- Может, потому, что кто-то, – красноречивый взгляд на напарника, – расхерачил к ебеням нормальную кофеварку?
- И что?! Теперь до конца дней мне будешь это припоминать? – Джаред уже откровенно нарывался.
Маннс также спокойно вернулся к своим делам:
- Нет.
Скрипнув зубами, Джаред погрузился в работу.
Дженсен, скинув с себя одежду, упал на кровать, зарываясь в подушки. Утруждать себя походом в душ он не стал. По телу растеклась волна усталости и удовлетворения, предвещая восхитительный сон, лишенный сновидений.
Пятнадцать минут комок из подушек, одеяла и простыни вздыхал и метался по кровати.
«Ебанные черти!»
Дженсен открыл глаза. В голове прочно засел агент.
Посмотрев на часы, он понял, что Падалеки уже нашел записку. И от этого стало не по себе. Поднявшись с кровати, Дженсен прошлепал к холодильнику и достал бутылку воды. Не обращая внимания на встревоженные взгляды Софии и Мэтта, он вернулся в комнату, с грохотом захлопнув дверь.
Нарезая уже пятый круг по комнате, он начал рассуждать вслух:
- Я сделал все правильно. Поставил этого выскочку на место. Доказал ему, что со мной тягаться бессмысленно, – подойдя к зеркалу в пол: – А кто волнуется? Дженсен Эклз переживает из-за какого-то там парня? Не смешите! – с ироничной ухмылкой, которая впрочем, не тронула глаз.
Бутылка, наполовину опустошенная, полетела в кресло. В груди поселилось то чувство, которое не давало покоя и с завидной регулярностью толкало его на безрассудства. Вот и сейчас Дженсену была необходима разрядка. Например, такая, как была ночью. Кривая улыбка появилась на губах при воспоминаниях. Внизу живота закрутился жгут и охуеть как снова захотелось к агенту.
Он снова рухнул на постель и уставился в потолок. Перед глазами, как кадры из фильма, замелькали эпизоды прошлой ночи.
Агент сидит у стойки. Один. Он такой сексуальный и мрачный, притягательный. Хотя толпы из ухажеров нет, потому что, надо признать, вид у него довольно суровый и даже немного пугающий. Он кидает фразы, даже не глядя на Дженсена, и – Святые Угодники! – теребит в руках его, Дженсена, записку. Прошла почти неделя, а он все таскает с собой эту бумажку!
Падалеки, весь такой разгоряченный и возбужденный, полуголый, заглядывает ему в лицо этими своими хищными, какими-то рысьими глазами и просит о поцелуе. Как будто Дженсен был в состоянии ему отказать!
Он отдается Дженсену так страстно и самозабвенно. Отвечает на его ласки, выгибаясь ему навстречу, дрожит и целует его плечи...
Дженсен и сам не заметил, как его рука заскользила по телу, лаская грудь и пощипывая соски, поглаживая напряженный живот. Когда его пальцы сжались на уже полностью возбужденном члене, Дженсен резко открыл глаза и, приподняв голову, посмотрел вниз.
- О, ну, здорово! Приплыли!
Вздохнув, он откинулся на подушку и, стянув трусы, отбросил их в сторону.
Весь день Джаред с переменным успехом кусался с коллегами, да и со всеми, кому не посчастливилось попасть под горячую руку, и продолжал открыто провоцировать конфликт.
- Маннс! – рявкнул он на весь офис. – Я, блядь, с тобой разговариваю!
- Ты со мной не разговариваешь, ты орешь, как истеричка, – веселые карие глаза уставились на Падалеки. – Я прямо таки вижу, как у тебя кулаки чешутся, и в любой другой момент, поверь, дружище, я бы с радостью подправил твою сногсшибательную улыбку, но не сегодня. Не се-год-ня...
Договаривал он фразу, уже полностью погруженный в документы.
Падалеки нервным жестом вскинул плечи, уже понимая, что затея выпустить пар в рукопашной провалилась, но с упрямством носорога все равно попытался зацепить Маннса.
- Эй, Маннс, а помнишь, Летти? Так это она ко мне ушла, ну, тогда, вечером.
- Передать не могу, как я рад, – не отрываясь от досье.
- Ну а рыженькую помнишь? Из архива. Ууух! Горячая цыпочка! Мы с ней долго ржали над твоими нелепыми попытками затащить ее в постель.
- Это охуительная новость, – переворачивая лист документа. Глаза Джейсона бегали по строчкам.
Скрипнув зубами, Падалеки решил пойти на грязный прием:
- Я трахнул твою сестру.
- Я в восторге и надеюсь, что ты передал ей привет, – вообще без эмоций.
- Всенепременно!
«Вот ведь слоняра толстокожий!»
Устав игнорировать настойчивые попытки друга вызверить его, Маннс произнес, глядя в глаза:
- Слушай, напарник, я вижу, что тебе с самого утра неймется поразмяться, вышибив из кого-нибудь дух, из меня, например, – он усмехнулся и покачал головой. – Но тут тебе ничего не обломится. Смирись.
- Я вовсе не ищу ссоры, – хмуро отозвался Падалеки. – С чего ты это вообще взял?
- Ты довел свидетельницу до слез, – Маннс красноречиво посмотрел на друга.
- Да, ладно! Она все равно ничего не знала, – отмахнулся Джаред.
- Это, конечно, повод, – с понимающим видом закивал Джейсон. – Понятия не имею, что за неэпическая хуйня у тебя произошла, но, мой тебе совет, спустись-ка ты в зал и выпусти пар. Предложил бы взять в спаринг-партнеры Кортеза, но он, похоже, и без тебя хорошо справился и поправляет себе здоровье, поэтому тебе остается только груша, друг мой.
