Светлана Алешина - Нервы на пределе
Я поплелась в кухню готовить кофе. К тому же ужасно хотелось курить, а Виктора все не было.
В дверь позвонили, и я, как-то совершенно равнодушно и почему-то ничего не боясь, пошла в прихожку. Посмотрев в «глазок», я увидела Виктора. С радостью открыв дверь, я почувствовала облегчение — на Виктора всегда можно было положиться!
— Что? — тут же спросил он, пристально вглядываясь мне в лицо.
Я вкратце поведала ему о гостях и об их требованиях.
— Ничего себе! — присвистнул он и покачал головой.
— А ты представляешь, что будет, когда они вернутся к себе и обнаружат, что Маринка сбежала? — спросила я.
Виктор кивнул.
Спать я легла в откровенно хреновом настроении, но это было и понятно.
Виктор лег в одной комнате со мною, а я уснула, крепко прижимая к себе трубку телефона, чтобы сразу же звонить, если незваные гости вздумают вернуться.
Однако ночью нас никто не потревожил.
Утро началось для меня не рано, но так, как уже стало привычным, — с звонка. Однако это был не телефонный звонок, а звонок в дверь.
Пока я соображала, Виктор уже успел проснуться, одеться и посмотреть в «глазок».
Натягивая халат, я услышала, как открывается входная дверь и вслед за этим раздается громкий и веселый Маринкин голос:
— Все еще дрыхнете? Ну вы даете!
Маринка протопала ко мне в комнату.
— Привет! Как спалось?
— Спасибо, не очень, — хмуро ответила я. — А ты каким ветром занеслась? Спрашиваешь, как спалось, а сама будишь нормальных людей ни свет ни заря.
— Ни фига себе! Уже почти десять! — радостно воскликнула Маринка и села в кресло напротив моего дивана.
— Вот и я про то же, — ответила я и встала, понимая, что мне уже не спать, это уж точно.
— О-оль! — простонала Маринка, продолжая радостно улыбаться.
— Ну что тебе еще? — проворчала я. — Ты меня уже разбудила, теперь хочешь какую-то гадость сказать?
— Нет-нет, что ты?! — лицемерно удивилась Маринка и захлопала своими бесстыжими глазками. — Я просто подумала, что, может быть, ты отпустишь меня… на еще один день? Еще один ма-аленький такой денечек. Можно, Оль, а?
Я подумала и, услышав в кухне довольный говорок Виталика, решила немного подпортить этой парочке малину.
— Как там, кстати, моя «Лада»? — спросила я. — узнай-ка у своего Ромео, надоело, знаешь ли, на такси рассекать. Если там проблемы какие сложные, то, может быть, я перегоню ее в какую-нибудь СТО и пусть профи ею и займутся.
Маринка выскочила и, перешептавшись с Виталиком, не нашла ничего более умного, как притащить его ко мне.
Можете представить мое состояние?!
Я — в халате, непричесанная, без макияжа, и рядом этот довольный жизнью толстопуз?
Озверев окончательно, я решила жестко наехать.
— Привет, — сухо сказала я, — как там мой транспорт? Может быть, я заберу его к чертовой матери?
— У меня нормальный механик, — сухо ответил Виталик и, улыбнувшись, неожиданно вынул из кармана пальто ключи. — Мы с Мариной уже обсудили этот вопрос. Если вы обещаете мне ни во что не врезаться, я вам дам свою машину на пару дней. А за это время и вашу «ладушку» вылечат.
— Не могу обещать, что не врежусь, — честно сказала я, — но! — Я подняла вверх указательный палец. — Могу обещать, что не буду ездить с превышением.
— Годится, — поморщился Виталик и отдал мне ключи. — Машина стоит перед домом…
Видимо, он хотел сказать еще что-то, но Маринка уже тащила его к выходу.
— До свидания, — только и успел пробормотать Виталик, а Маринка крикнула:
— Пока! — И они оба удалились, зачем-то хлопнув входной дверью.
Ну это уже Маринкины фокусы, или, говоря приличнее — стиль поведения.
— Все, — обратилась я к Виктору, вырвавшись наконец в кухню, — можем ехать в редакцию как белые люди. И надо сегодня или в крайнем случае завтра съездить на стоянку к моей машине и посмотреть, что с ней там творят. Что-то Виталик подозрительно легко дал покататься на «мерсе». Создается впечатление, что с моей машинкой что-то напортачили.
Виктор пожал плечами, а я направилась в ванную. Если день начался, то с этим уже ничего не поделаешь.
После завтрака мы с Виктором вышли во двор.
Ключи от Виталикова «мерса» я передала Виктору.
Единственное утверждение на свете, с которым я не склонна спорить, — это то, что Виктор водит машину лучше меня.
Согласна, но только не нужно мне часто об этом напоминать.
«Мерс» шел лихо, сидеть в нем было удобно.
Машина слушалась Виктора беспрекословно, и ехать на ней было одно удовольствие. Единственное, что портило это удовольствие, — ужасные постоянные пробки в центре города. Решив, что таким образом мы не доедем и до второго пришествия, я попросила Виктора объехать заторы боковыми улицами.
Да он и сам это уже собирался сделать.
Лихо объехав зазевавшийся «жигуль», мы свернули на более тихую и поэтому более свободную улицу. Здесь развернуться можно было в полную силу.
Я с удовольствием посматривала в окно и, когда с нами слева поравнялась какая-то беленькая «жигулешка», с неожиданным для себя высокомерием подумала, что Виктор сейчас ее сделает.
Так оно и получалось.
Наш «мерс» плавно пошел вперед и…
То, что произошло в следующие минуты, было похоже на плохо снятый боевик, но никак не на реальность.
Боковым зрением я успела увидеть, как в «жигуленке» медленно опустились окна и оттуда показался ствол автомата, который уставился прямо на меня. По-моему, я закричала — не помню, — и Виктор, тоже увидев опасность, рванул руль вправо.
Через секунду на меня посыпались осколки, и мое сознание отказалось далее запечатлевать события…
Глава 10
Очнулась я, судя по всему, достаточно быстро. Голова гудела и совершенно не хотела соображать.
«Господи, — подумала я, — да что же в самом деле происходит?»
Оторвать голову от пола и приподнять ее повыше, чтобы была возможность хоть немного осмотреться, все это стоило мне больших усилий. Но попытавшись это сделать, я опять провалилась в небытие.
…Сознание медленно возвращалось. Слегка приоткрыв глаза и обведя взглядом окружающее пространство, я ничего, кроме белых стен, не увидела. Еще не совсем понимая, где нахожусь, я попыталась восстановить в памяти события последнего часа. Это оказалось не так уж и сложно. Голова немного болела, но соображала вроде бы нормально. Я прекрасно помнила почти все. А еще понимала, что все-таки нахожусь не в своем кабинете и не в салоне «Мерседеса»!.. От этой пронзившей меня мысли я даже привстала и тут же, почувствовав полет в небытие, рухнула обратно.
— Вам следует лежать спокойно и не делать резких движений, — услышала я голос над собой.
— Где это я? — на всякий случай спросила я, хотя, конечно же, уже начала догадываться.
— Вы в больнице. У вас легкое сотрясение мозга, и вам надо немного отдохнуть, — тут же проинформировал тот же голос.
«Могла бы и не спрашивать, — подумала я. — Все-таки сотрясение я получила. Очень приятно».
Я вернулась к своим размышлениям.
А что, если это не в меня стреляли, а в Виталика? Машина-то его. Но, с другой стороны, Виталик дал мне машину. Только он один знал, куда и на чем я еду… Значит, и организовать он мог все это и сам… Но зачем? А может, он просто подставил меня? Предположим, он каким-нибудь способом узнал о готовящемся покушении и послал меня. Глядишь, меня грохнут, а он куда-нибудь смоется на время, и все прекрасно… Но потом я подумала, что такая версия как-то не складывается и все это плод моего больного воображения. Похоже, у меня действительно в голове что-то сдвинулось.
— С вами хочет поговорить представитель милиции, — услышала я уже знакомый голос. — Вы можете говорить?
— Могу, — согласилась я, хотя встречаться со следователем у меня не было никакого желания. Но чем быстрее будут соблюдены все формальности, тем лучше будет для меня же.
Для удобства общения я приподнялась, израсходовав на это сложное движение почти все свои наличные силы, и села, облокотившись на подушку. Буквально в ту же минуту зашел тот, кого мне уклончиво назвали «представителем».
Это был сам майор Здоренко, собственной персоной.
Мы с ним уже встречались неоднократно за последние два года и успели, некоторым образом, подружиться, что, впрочем, никогда не мешало ему хамить при каждой нашей встрече.
Зайдя ко мне, он начал прямо с порога орать своим зычным голосом:
— Привет, Бойкова! Все черным пиаром балуемся, да? Рекламные акции, понимаешь, со стрельбой усраиваем? — но, увидев меня живой, он явно обрадовался, как ребенок найденной игрушке.
— Не моя работа, — принялась открещиваться я, — не мой стиль.
— Да знаю, знаю, — усмехнулся он, присаживаясь рядом с моей кроватью на стул. — Твой стиль — это кого-то обрызгать чернилами, а потом говорить, что ты борешься за справедливость. Как себя чувствуешь?
