Дональд Уэстлейк - Разная любовь, разная смерть

– Тогда у него должен быть ключ от всего здания.

– Ему бы ключ вряд ли понадобился. Вход в здание открыт круглосуточно, у дверей дежурит старик вахтер. Лифт всю ночь работает. Чтобы попасть в ваш офис, ключ тоже был не нужен, на двери висел такой замок, что его можно зубочисткой открыть.

– Значит, список не сократить, – заключил я, поглядел на свой новый, пустой письменный стол и продолжил:

– Мне придется восстановить кое-какие бумаги. У вас наверняка есть еще экземпляры рапортов допрошенных из первого списка?

– Конечно. У меня в кабинете. Сейчас принесу.

– Хорошо. И полицейский рапорт из Аллентауна. Он мне тоже понадобится.

– Вы на этом категорически настаиваете? Его теперь трудно будет раздобыть.

– Что ж, попытаемся, – сказал я. Он пожал плечами:

– Раз вы так хотите.

Достав блокнот, я открыл его на странице, куда переписал имена из записной книжки, найденной в квартире Риты Касл.

– Как зовут Ритиного дружка, который был у нее до того, как вы с ней познакомились, – спросил я.

– Какого дьявола он вам нужен? Она с ним два года не виделась.

– Я хочу с ним поговорить. Как его имя?

– Квигли. Фамилия – Квигли, а как зовут, не помню. Я заглянул в блокнот.

– Тед, – сказал я. – Тед Квигли.

Он, нахмурившись, взглянул на меня и на мой блокнот.

– Откуда это у вас?

– Может быть, она с ним и не виделась, – ответил я, – но его адрес и телефон из записной книжки не вычеркнула.

– Правда? – Он наклонил голову и, тряхнув волосами, сказал:

– Вам просто попалась ее старая записная книжка.

– Возможно. – Я встал из-за стола. – Скоро вернусь.

– Куда вы?

– Хочу побеседовать с Тедом Квигли.

– Какой в этом смысл?

– Скажу вам, когда вернусь. – Остановившись, я посмотрел на него и добавил:

– Пусть это вас не очень обнадеживает, Рем-бек. Вряд ли Тед Квигли всплыл из прошлого и похитил Риту.

– Тогда зачем он вам нужен?

– Я хочу выяснить, что, по его мнению, она собой представляла. Иногда она меня несколько озадачивает. Он гневно что-то пробормотал и вдруг замер.

– Да, – произнес он совсем другим тоном. – Меня она тоже ставила в тупик. Я ее, оказывается, вовсе не знал. Она была совсем не такая, какой представлялась.

– Я скоро вернусь, – пообещал я и переступил порог.

– Погодите, – остановил он меня. – Я позову Роджера.

– На этот раз я обойдусь без Керригана.

– Но...

– Он наблюдает за мной, когда я беседую с людьми из корпорации. Тед Квигли к корпорации не принадлежит. – Вспомнив еще кое-что, я снова остановился и спросил:

– Кстати, а где вы познакомились с Ритой Касл?

– На генеральной репетиции. Рита поначалу в ней участвовала.

– Там не осталось каких-нибудь неизвестных мне связей?

– Нет. Я не стал финансировать постановку спектакля, Рита в нем не захотела играть. Я слышал, пьеса приказала долго жить.

– Ладно. Я скоро вернусь.

Я был уже у двери, когда он окликнул меня:

– Мистер Тобин! Я обернулся.

– Потом расскажете мне, что вам поведает Квигли, хорошо? – попросил он. – Какой она, по его мнению, была?

Глава 19

Тед Квигли жил на Восточной Десятой улице, между авеню А и авеню Б, там, где находится покрытая асфальтом и огороженная цепью детская игровая площадка “Томпкинс-сквер”, запрятавшаяся в глубине квартала. Это был район трущоб с дешевыми, переполненными жильцами многоквартирными домами, известный под названием Нижний Ист-Сайд. На сегодняшний день вокруг Восточной Десятой улицы и авеню Б образовалось своеобразное поселение бедных артистов и художников, поскольку высокая квартирная плата, которую способны выложить преуспевающие обитатели Гринвич-Виллиджа, вытеснила оттуда богему.

Квигли жил на третьем этаже старого дома без лифта, на первом этаже которого располагалось кафе. Я постучал в дверь, никто не ответил, подергал за ручку – заперто. На всякий случай я спустился в полупустое в это время кафе – было около полудня – и спросил у женщины, мывшей посуду в раковине в глубине зала, не попадался ли ей сегодня на глаза Тед Квигли?

По ее взгляду я понял, что она учуяла во мне полицейского – этот запах так просто не выветривается, даже если снять значок. Я улыбнулся и объяснил:

– Нет, я не из полиции.

Она не знала, верить мне или нет, но мои прямота и доброжелательность говорили в мою пользу. Она в нерешительности оглядела меня, пожала плечами и сказала:

– Ладно. Если его нет наверху, тогда он, наверное, у своей подружки. Вы знаете, где это? Я покачал головой:

– Нет. И как зовут ее, тоже не знаю. Я с Тедом Квигли не знаком.

В ее глазах мелькнули любопытство и ожидание недоброго. Не потому, что Тед Квигли был преступником, нет, просто, от меня разило полицейским – и все тут. Мне, видимо, предстоит еще долго сталкиваться с бытующими среди бедноты предрассудками. Обитатели бедных кварталов предубеждены против полицейских, они считают – и порою не без оснований – что полиция всегда против них. Художники и богема, не являясь нарушителями общественного порядка, непрестанно нарушают общественные традиции, что приводит к столкновению с полицией почти столь же часто, как и в мире уголовников, при полном отсутствии понимания и сочувствия с обеих сторон. Очутившись в квартале, где жила бедная богема, я попадал в зону действия этих обоюдосторонних предубеждений.

И все же я всем своим видом доказывал, что намерения мои честны, я был один, а полицейские в подобных кварталах редко появляются без напарника, и женщине показалось, что мне стоит помочь. Она решилась:

– Я дам вам номер телефона. Позвоните и узнаете, там ли он.

– Спасибо.

Ей нужно было найти этот номер. Я последовал за ней к кассе, где лежала растрепанная телефонная книга. Она, листая ее, постаралась так заглянуть туда, чтобы я не увидел страницу. Огрызком карандаша она написала номер на обратной стороне какого-то конверта, потом, спохватившись, подумала о мерах предосторожности и сказала:

– Я вам сама наберу номер.

Телефон-автомат висел прямо на стене, а не в кабинке. Я дал ей десять центов, и она набрала номер, а затем передала мне трубку. Затем отошла к кассе, откуда могла краем уха слышать разговор, делая вид, что занимается своими делами. Наконец после семи длинных гудков я услышал женский голос, принадлежавший, судя по тембру, школьнице.

– У вас там случайно нет Теда Квигли? – спросил я.

– Подождите минутку, – произнесла она раздраженным усталым тоном, как будто ее постоянно отрывали от дел звонками Теду Квигли. Было слышно, как она крикнула: “Это тебя!"

Его голос звучал взрослее, и все же в нем тоже слышалось что-то мальчишеское, задорное.

– Хэлло! Кто это? – спросил он.

– Тед, вы слышали про Риту Касл?

– Естественно, – ответил он таким тоном, словно я напомнил ему о неотмщенном оскорблении. – Полицейские мне сообщили.

– Они к вам заходили?

– А то как же.

– Теперь я к вам зашел, – непринужденно сказал я. Он мгновенно насторожился:

– Кто вы такой? Тоже из полиции?

– Нет. Я выполняю одно поручение. Меня послали выяснить, что из себя представляла Рита Касл.

– Кто послал? – с сарказмом спросил он. – Секретные службы?

– Нет, Эрни Рембек. Знаете такого? Молчание.

– Тед?

– Да-а, – очень тихим голосом ответил он. – Я его знаю.

– Он ее не убивал, Тед. – Краешком глаза я увидел, как женщина у кассы вздрогнула при слове “убивал”, но быстро справилась с собой.

Тем временем Тед Квигли уже громко продолжил:

– Ну и я тоже ее не убивал!

– Конечно нет. Я это точно знаю.

– У меня есть алиби. Даже полиции пришлось с ним посчитаться.

– Тед, мне и в голову не могло прийти, что вы ее убили. Я прошу вас поговорить со мной. Только поговорить. Мне надо знать, какой была Рита.

– Зачем?

– Рембек нанял меня, чтобы я это выяснил.

– Но зачем?

– Спросите у него.

– Гм... Да, прямо сейчас побегу спрашивать.

– Я звоню из кафе, – сообщил я. – В вашем доме, на первом этаже. Вы не могли бы подойти сюда? Я угощу вас кофе, и мы немного побеседуем.

– Не знаю...

– У вас не будет никаких неприятностей, Тед. Обещаю.

– Значит, вы в кафе? – переспросил он, и я понял, о чем он подумал. Раз я уже здесь, мне остается только подстеречь его, прежде чем он вернется домой.

– В нем самом, – повторил я.

– Хорошо, – согласился он. – Через двадцать минут.

– Спасибо, Тед.

Повесив трубку, я поблагодарил женщину и заказал чашечку кофе. Выбрав столик в глубине зала, отнес туда кофе, сел и стал ждать.

Он появился через пятнадцать минут и притащил с собой свою подружку. Она выглядела старше, чем можно было подумать, разговаривая с ней по телефону. Но ее голос, как мне показалось, скорее выдавал возраст, чем лицо.

Я представился – неофициально, назвав свое имя – Митч Тобин, – а Квигли познакомил меня со своей девушкой – Робин.