Виктор Мясников - Изумруд - камень смерти
Через два с половиной часа добрались до истоков ручья. Никакого озера здесь не оказалось. На его месте был продолговатый овраг, по дну которого журчал все тот же ручей, просто более слабый. Вовец сразу понял, в чем дело. Здесь две горы сходились, сжимая долину, и в самом узком месте когда-то была сооружена плотина, сохранились её живописные остатки. Ниже плотины долина во всю ширину была усыпана обломками слюдита. У Вовца даже дыхание перехватило, сразу понял, что коренное месторождение где-то рядом. Сбросил рюкзак и направился к остаткам плотины.
Такие обычно ставили золотодобытчики. Двойной частокол из бревен поперек течения. Промежуток забивался глиной с камнями, в запруде накапливалась вода. В проеме створа плотины ставились поперечные доски, и если уровень воды снижался, убиралась очередная доска, вода устремлялась в промывочный желоб, смывая пустые пески, а золотишко оседало на поперечных планках. Здесь довольно тонкие бревешки были вбиты в один ряд. Вероятнее всего, её когда-то поставили пескомои, да так и бросили, а может, и горщики, добывавшие изумруд, тоже решили, что им нужен водоем. Пустую породу они сбрасывали перед заплотом, вода сносила щебенку, а лет сорок-пятьдесят назад сгнившие бревна не выдержали напора, плотину прорвало и мощный поток подхватил и унес в низовья огромную массу камня. А пруд сохранился только на старой карте. Проран был шириной всего метра полтора, остальные бревна частокола сохранились неплохо. С одного бока в них были вырублены пазы, чтобы плотнее прилегали к соседним, стыки, в свою очередь, оказались проконопачены мхом и просмолены.
- Запруду бы по новой сделать, - подсказал Серый, - купаться можно будет. А что? Бревна колотить совсем не обязательно. Засыпать землей с камнем или просто забить досками.
- Мысль дельная, - одобрил Вовец, - но это после. Сейчас давай-ка передохнем, чайком это дело запьем, да будем копь искать. Я думаю, ямищу таких размеров быстро найдем. Ты костерок разведи, а я на горку поднимусь. Похоже, вниз по склону породу сбрасывали.
В склоне горы имелась пологая выемка, словно специально прокопанная для удобного подъема. Вовец, пройдя с четверть километра, поднялся на высоту метров пятидесяти. Это ещё не было вершиной, но здесь имелась довольно широкая площадка, упиравшаяся в каменный завал на крутом склоне. Вовец подошел к завалу, содрал обушком слой разноцветных лишайников с верхних глыб. Гранит, точнее, желто-серый пегматит с крупными вкраплениями дымчатого кварца и прожилками белого шпата. Но эти каменюки явно скатились сверху, надо бы добраться до тех, что под ними. Вовец отступил несколько шагов ниже площадки и разодрал клювом обушка дерн. Взрыхлил несколькими ударами плотную глину, выбрал попавшиеся мелкие камешки. Еще потюкал наугад по низкой траве, пока в земле не звякнуло. Выкопал грязный обломок, поплевал и обтер. Довольно улыбнулся - слюдит. Весело напевая, сбежал вниз.
Серый дожидался у маленького прогоревшего костерка, чай уже напрел. Почаевничали, перекусили. Вовец прополоскал в ручье принесенные камешки и выбросил, ничего интересного. А вот обломок слюдита был явно из одной компании с теми, что валялись под плотиной. Значит, их натаскали с горы.
Собрали рюкзаки и поднялись наверх, чтобы попробовать разобрать завал. Вдвоем легче ворочать глыбы, за час основную кучу раскатали. Серый уселся перекурить, а Вовец исследовал открывшуюся скальную стенку. Она явно подвергалась воздействию рубящих орудий. Следовало идти в глубину. Серый новое направление поиска воспринял спокойно, только посокрушался, что лом не прихватил. Бить шурфы было его хобби. И он продолжил работу с таким энтузиазмом, словно был первый день после отпуска и истосковался по настоящей мужской работе. Теперь уже Вовец оказался на подхвате, отправляя вниз по склону камни, выбрасываемые Серым из ямы.
Пегматитовая стенка, отвесно уходившая вниз, вдруг отклонилась в глубь массива, приобретая вид свода. Вовец сразу дал команду Серому копать под свод. Тот расшатывал камни обушком, а если сидели плотно, то бил молотком. Вскоре лег на живот, вполз в раскопанную нору, только ноги торчали, и выбрасывал наружу обломки. Вовец их откидывал дальше. Потом раздался звук осыпающихся камней, и Вовец испугался, что произошел обвал. Хотел схватить Серого за ноги и вытаскивать, но тот резко втянулся в нору и скрылся в темноте. Тут же послышался его приглушенный крик:
- Вовец, ползи сюда! Здесь пещера!
Повторять приглашение не пришлось. Вовец лег на спину, положил на грудь обушок, запустил пальцы в расселину на потолке, приподнялся и втянулся под каменный свод. Здесь оказалось сумрачно и прохладно. Привставая на локтях и отталкиваясь ногами, быстро пополз вперед. Через пару метров насыпь под спиной резко пошла вниз, и Вовец чуть не кувырнулся через голову. Он встал в полный рост и осмотрелся. Сквозь лаз лился рассеянный свет. Голова почти касалась потолка, стены темнели на ширине разведенных рук. Серый чиркнул зажигалкой, восхищенно огляделся. На уступе стены висели желтоватые восковые сосульки, торчал свечной огарок. Кальцинированный до полного окаменения фитиль зажечь не удалось.
- Да это же шахта! - ахнул Серый. - Вовец, мы нашли изумрудную шахту!
- Не торопись, - Вовец уклонился от радостных объятий. - Во-первых, это не шахта, а штольня. Шахта имеет вид вертикального колодца, а штольня проходит горизонтально с поверхности земли до залежи полезного ископаемого. Есть ещё штреки, вроде штольни внутри рудного тела, но без выхода на поверхность. Вот черт, даже подумать не мог, что среди бела дня фонарик может понадобиться. Интересно, почему эту штольню бросили?
- Может, всё добыли? - предположил Серый и сам испугался такого предположения. - Да нет, не может быть, - закончил уныло.
- Бывает и хуже, - утешил его Вовец, - представь на минуту, что мы сами эту штольню пробили, а в конце - шиш! Ладно, давай поищем, нельзя ли что-нибудь тут зажечь, не хочется вылезать ради такого пустяка.
Вдоль штольни на полу полосой лежали толстые гнилые доски, встык, одна за другой. Вовец пощупал трухлявое дерево, пропитанное влагой. Посреди доски оказалась вырублена неглубокая канавка.
- Тачки с породой откатывали, - пояснил напарнику, - серьезная артель камень рубила. Странно, что эта выработка осталась неизвестной, не один десяток человек должен был здесь работать. Где-то поблизости и бараки жилые стояли, не в горе же народ ночевал и щи хлебал?
- Не-е, - возразил Серый, - это сейчас в шахте по пятьсот человек работает. А тогда и пятеро могли справиться. Вот мы своей артелью на Высокогорке десятиметровый шурф за два дня били. А тут, поди, годами породу выбирали.
- Пожалуй, действительно, тебе это лучше знать, - согласился Вовец.
- Глянь, вроде, лампа керосиновая, - позвал его Серый, поднимая что-то с земли, - булькает, ты смотри. Это и есть та самая "Летучая мышь"? Видно, впервые в жизни увидел этот реликт двадцатого века.
- Может, и она, а может, "Молния" или "Вундер-лампа" какая-нибудь, Вовец подошел, посмотрел, - их до праха было, каждая фирма свое название придумывала. А может, безымянная, просто двенадцатилинейная. - Взял ржавую лампу, в бачке действительно булькнуло, потрогал закаменелый, спекшийся фитиль. - Ишь ты, керосин плещется, мог бы и испариться за столько лет. Жаль, стекло разбилось.
Он попробовал провернуть колесико подачи фитиля, но оно не подалось. Зато головка-горелка свинтилась после некоторого усилия. Из горловины бачка резко пахнуло керосином.
- Она вообще кверху дном валялась, представляешь? - удивлялся Серый. А не вытекло.
- Тогда понятно, - Вовец разглядывал головку, - если в глину ткнулась горелкой. Сейчас попробую фитиль переставить.
Он вытащил нож, всунул лезвие между тонкими валиками подачи фитиля, чуть их раздвинув, протянул плоскую ленточку фитиля в горелку, обрезал верхний запекшийся, пропитанный глиной край холщовой полосы. Опустил конец фитиля в горловину бачка, завернул головку на прежнее место. Достал из кармана зажигалку, подпалил фитиль. Низкое оранжевое пламя зашипело, широкая волнистая лента копоти потянулась вверх.
Вовец поднял лампу к низкому, слегка закопченному своду. Массу серо-желтого крупичатого пегматита, рассеченного источающими влагу трещинами, прорезала черная блестящая полоса слюдита в ладонь шириной. Через пару шагов она сделалась вдвое шире. На полу штольни ничего различить не удавалось, так как он сплошь был покрыт коркой влажной глины. Сквозь трещины потолка она просачивалась с грунтовыми водами. Местами под трещинами на полу образовались даже маленькие расплывшиеся глиняные холмики, этакие приплюснутые сталагмиты. Через каждые метр-полтора в коридоре стояли парами у стен, одна против другой, рудничные стойки толстые лиственничные плахи, половинки расколотых вдоль бревен, поддерживавшие поперечные брусья. Трещиноватый потолок действительно следовало подпирать, чтоб не обвалился. Крепь вызвала у Серого интерес. Он ковырнул обушком одну из стоек. Подгнившая красноватая древесина оказалась рыхлой только снаружи, сердцевина плахи была твердой, как камень. Кое-где в потолок упирались дополнительные стойки, удерживая отдельные гранитные глыбы, грозившие сорваться вниз. Эти стойки представляли собой довольно тонкие сосновые бревешки, похоже, срубленные прямо на горе возле шахты.
