Андрей Хазарин - Товар для Слона
Валентина вскочила, нервно заходила по кухне. Снова плеснула себе в рюмку — только теперь коньяка. Опрокинула по-мужски. Опять зашагала туда-назад.
Отец Валентины, полковник милиции Кучумов, был для дочери не просто высшим авторитетом. Само его существование и должность обеспечивали и ей, и Манохину мощную защиту — далеко не всякий следователь или прокурор стал бы углубляться в делишки дочери и зятя первого зама начальника облуправления внутренних дел. И вовсе не требовалось Кучумову для этого давать указания, говорить хоть слово, да что там говорить — вообще что-то знать!.. Зато слово отца было для Валентины законом. И когда Слон сунул под нос полковнику ту проклятую видеозапись с рассказом шлюхи, сбежавшей из борделя и прямо обвинявшей Манохина и её с братом Юрой, отцу деваться было некогда, он уступил шантажу, стал пешкой в руках Дубова, лишь бы выручить детей… Вот в этом видела Валентина Дмитриевна свою вину, свою и мужа, и дала себе зарок: больше никак папу в жизни не подведу. А теперь Женька безмозглый…
Она вдруг резко повернулась:
— А ты, когда задание давал, не подумал, кто Аську прикрывает? На кого она сейчас работает? Ты не подумал, кому можешь дорожку перебежать? Ты вообще о чем-нибудь подумал?!
Ну что, что с ним говорить, что он сейчас понимает? Если он вообще когда-нибудь что-то понимал! Господи, как давит в висках! Но-шпу выпить, что ли? Нет, медленно действует…
— Дай сигарету!
Валя затянулась, второй раз, третий — и почувствовала, как отпускает голову и сердце перестает проламывать грудную клетку. Опустилась на стул.
— Так. Отвечай коротко и по существу. Ты говорил с этим, Лешей, Леней?
— Не говорил, я с родителями…
— Но надо же было узнать, кто его бил и за что!
— Виктор-второй к нему съездил, поговорил.
— Слава Богу, хоть до этого додумались! Ну рассказывай же, что из тебя слова клещами приходится тащить?!
— Сама глотку затыкаешь, — огрызнулся Манохин.
Валентина затянулась ещё пару раз.
— Все. Успокоились. Повторяй слово в слово все, что запомнил.
Манохин, хоть и мог иногда рявкнуть на жену, но не забывал, что в трудные моменты Валентина с отцом всегда оказывались его главным резервом и запасным выходом. Сейчас пьяный кураж постепенно покидал Евгения Борисовича и до него начало доходить, что Валентина, возможно, права, и что успешно выигранная схватка с родителями-куркулями далеко не исчерпала проблему.
— Иващенко была в НИИ ОП. Пешком прошла до Хазарской через сквер, ему тоже пришлось идти пешком. Возле Дворца бракосочетания села в белый «вольво»…
Валентина застыла.
— …номер не то 00–01, не то 10–00…
— И тебе этот номер ничего не говорит? — голос Валентины зазвенел.
Манохин глянул, не понимая.
— Ты что, совсем мозги пропил?! Кто ездит на белом «вольво», номер «а 00–01 ЕТ»? Ты даже этого не знаешь? Слон, Слон на нем ездит!
— Погоди, погоди, — растерянно бормотал Манохин, — он за мной тогда «опель-рекорд» присылал, номер был с семеркой, что ли…
— Это за тобой, шестеркой, он послал «опель» с семеркой! Что, по-твоему, у него одна машина? Даже у тебя во дворе фирмы четыре штуки стоит! Господи, весь город…
Валентина оборвала себя. Помолчала, ещё раз затянулась, выпустила дым через нос.
— Что дальше было?
— Леша схватил какую-то тачку, поехал следом, но их притер и остановил белый «опель-рекорд»…
— Господи!
Тут и Манохин запнулся. Перевел дух, продолжил:
— Его вытащили из машины, стали кричать, зачем он за чьей-то женой следит, загнали в кусты, били и выспрашивали. Он все сказал, что знал, щенок…
Валентина презрительно скривилась. На языке уже вертелось «Ты бы на его месте ещё не то сказал», но вовремя сдержалась.
— Кто угодно сказал бы. Тем более мальчишка, который не понимает важности дела. Ладно, это все?
Манохин молча кивнул.
— Итак, тебе прямо было сказано: не трогай женщину. Сказано было, что так велел Слон, который и нас с тобой за глотку взял, и отца. А ты решил, что всех хитрее, — и вот теперь Слон знает, что его требование не выполнено. Настройся, что с этого дня начнешь ему отстегивать не десять процентов, а двадцать. И наше счастье, если обойдется деньгами, если не появятся новые трупы. Например, твой и мой…
Валентина снова встала, прошлась по кухне. Она кипела.
«Ну почему мужики вечно такие самонадеянные болваны?! Ладно, ты решил что-то сделать — допустим. Но сперва хоть совета спроси. Не у меня, если дурой считаешь, у папы. Уж в чем-чем, а в слежке он получше тебя разбирается, да и мозгов у него — дай тебе Бог половину, муженек милый… Послушал бы умного совета, глядишь, на одну проблему меньше решать пришлось бы…»
Всю жизнь она знала, что за спиной у неё мудрый и всесильный папа, и хотя с детских лет приучена была, что на папиной служебной машине ей ездить нельзя и что иметь такого папу — не привилегия, а дополнительные обязанности, но ощущение прикрытой спины позволяло ей жить спокойно, уверенно и смело. И сейчас она, не признаваясь себе, верила, что папа все уладит и что на этот раз обойдется без трупов. А что мужу сказала — так и надо, иначе не прочувствует.
— Ладно, Евгений, думаю, ты что-то понял. Но сейчас, среди ночи, такого дела не решишь. Завтра я поеду к папе… — Запнулась, пересилила себя, поправилась: — Или вместе поедем, посоветуемся. Может, он придумает, как сделать, чтобы обошлось малой кровью…
Глава 13
КЗОТу вопреки
День бежал за днем. Я быстро привыкла к новому расписанию. Хорошо, вставать можно почти в восемь, не торопиться. Перед работой забежать на базар за витаминами для Вэ-А, потом в больницу. Что-то принести, ненужное забрать. Причем успеть сделать это между девятью и десятью часами — чтобы и доктора поймать, послушать, как на самом деле обстоят дела у моего господина, сам-то разве правду скажет? Он же крутой мужик, жаловаться не приученный… Потом в фирму до вечера — работу делать надо. И, что самое интересное, в срок. Вечером, в шесть-семь, опять к Диме — рапорт сдать, ЦУ на завтра получить и домой. Готовить, убирать, стирать, и прочая, и прочая, и прочая… Интересно, государыня императрица Александра Федоровна «Ариэлем» стирала или «Лотосом»?
За исключением совершенно обалденной среды — так славно было с девками повидаться, на часок забыть обо всем, плюс шикарный обед в «Лесном» (хотя Слон с его неприкрытыми ухаживаниями изрядно портил аппетит), вся неделя так в суете и прошла. Дела, звонки, больница…
Да ещё дедушке Власову регулярные рапорта по вечерам. Димка подумал-подумал, велел про «Лесное» доложить: мол, продолжаем внедрение. Ничего, порадовались дедушка, что-то даже двусмысленно-поощрительное изрекли.
Вот сегодня уже суббота — а я все равно сижу в конторе. Отчеты пишу. В час должна появиться девочка Саша, возможно, вместе со своим младшеньким. Он у неё хоть и пятилетний, но исключительно крупный и очень солидный — в папу. Муж у девочки Саши (тоже отменного роста) — господин очень невозмутимый и очень неторопливый. Как кормленый удав. Ничем его из состояния равновесия не вывести. Сашка резкая, импульсивная, а мужики вдвоем её бурный темперамент уравновешивают.
Сегодня часов до пяти провозимся, никак не меньше. И завтра, хоть воскресенье, тоже придется выйти поработать. Деваться некуда — скоро ноябрьские праздники, щедрое правительство целых четыре дня отвалило. Да и шестое — день рабочий, но предпраздничный, часов с двенадцати народ уже на рабочих местах отмечать начнет. Вот у нас целых пять дней плодотворного труда и выпадет.
Дело даже не в том, что все люди выходные будут. Пусть. Мы-то можем и офис открыть, и даже какие-то бумаги изобретать. Но… Почти весь наш с Надей СИС легче всего (и проще, кстати) найти именно на рабочих местах и по рабочему телефону. А раз праздники — девчонки кто по дачам, кто по гостям. У кого-то дома нет телефона. В общем, не найти человека.
Наш хлеб — информация. И людьми, которые нам её добывают, мы дорожим, зря не беспокоим. До людей не добраться, значит, и до информации тоже. Все логично.
Поэтому я сегодня работаю. Готовлю черновики для Сережи — пусть он их в понедельник в удобочитаемый вид приведет.
Звякнул телефон — Мария Леонидовна вчерашние сообщения передала. Я её сама предупредила, что сегодня можно по телефону и что я буду в офисе. Поохали вместе по поводу испортившейся погоды, пожелали друг другу приятных выходных. Договорились, что я позвоню завтра вечером.
Вспомнилось мне, как нанимали мы наш контактный телефон. Приходит раз Дима и говорит, что нашел полезного сотрудника. Я думала, какого-нибудь опера размером с трехстворчатый шкаф. Но в условленное время пришла к нам милейшая крошечная дама. Голос — чудо, терпения — море и замечательные зеленые глаза, хитрые и добрые. Договорились о режиме работы, об оплате, а потом пошел у нас вольный треп под кофеек. Я поинтересовалась, почему Мария Леонидовна телефонной барышней трудится.
