Андрей Бондаренко - Дозор. Питерские тени...
– Извини, пожалуйста! – на ресницах у девушки повисли крохотные слезинки. – Я же не знала…. Не продолжай. Не надо…
– Надо! – заупрямился Поэт. – Надо, чтобы ты знала всё. Мне, по крайней мере…. Понимаешь, во всём произошедшем есть и моя вина. Когда в санатории долечивался, деньги пришли из МВД. Боевые, наградные, компенсация за тяжёлое ранение. Приличная сумма накапала. Вот, я половину и отправил – обычным почтовым переводом – родителям. Кто-то, видимо, узнав про это, и навёл грабителей…. Пошёл я к следователю, который вёл дело. Нормальный дядька попался, правильный, с понятием. Посмотрел он на мой пустой рукав (протез уже гораздо позже появился), повздыхал, да и, наплевав на строгие запреты, поделился служебной информацией…. Подозреваемый был арестован уже через десять часов после совершения убийств. Матёрый рецидивист по кличке – «Плотник». Несколько ходок на зону по целому букету статей УК: хулиганство, грабёж, нанесение тяжких телесных повреждений, покушение на убийство. И кличка этого гадёныша появилась-родилась не на ровном месте. На грабежи он ходил, прихватив с собой плотницкое долото, а убийство пытался совершить, как раз, с помощью молотка. Был и ещё один существенный момент, указывающий на виновность Плотника – его сожительница работала на почте. Да, на той самой, где моя мать получила злосчастный денежный перевод…. Всё, казалось бы, одно к одному. Но, тем не менее, подозреваемого через трое суток пришлось выпустить из СИЗО.
– Как же так? Почему?
– В строгом соответствии с действующим российским Законодательством. Орудие убийства, отпечатки пальцев, прочие-всякие улики и свидетели отсутствовали. Зато имелись письменные показания двух граждан (местная купчинская гопота), и одной гражданки (вышеупомянутая сожительница, работавшая на почте), говорящие о полной невиновности Плотника. Мол, в день убийства они – дружной и весёлой гоп-компанией – совместно пьянствовали в заброшенном гараже, расположенном на окраине Обухово. И гараж обнаружился, и пустые бутылки с отпечатками пальцев всех четверых…
– И тогда ты решил обратиться в Дозор, – прозорливо предположила Юлька.
– Не совсем так…. Подполковник Ветров, начальник нашего сводного отряда, узнав о моей беде, предложил. Мол: – «Есть солидные и надёжные ребята, которые круче всей российской милиции-полиции вместе взятой. Любое дело могут прояснить, распутать, выявить и расставить – жёстко и непреложно – все точки над «и»…». Ветров свёл меня со своим старинным армейским товарищем, имевшим отношение к питерскому Дозору. Оно всё и завертелось…
– Убийц-то нашли?
– Нашли, – болезненно поморщился Димка. – Ребята из Дозора сработали профессионально. Вырубили Плотника, запихали в машину и отвезли тело на конспиративную квартиру. Вернее, в неприметный домик, расположенный в одном из пригородных садоводств. Там ему вкололи «сыворотку правды». Плотник во всём и признался. Причём, в мельчайших подробностях. То есть, подробно обрисовал роль каждого из преступной четвёрки. Мол, кто и как насиловал, кто ноги держал, кто подушкой орудовал…
– Прекрати, – тихо попросила девушка. – Не надо – так.
– Хорошо, не буду.
– Что было дальше?
– Их застрелили. А тела сбросили в канализационный люк.
– Всех четверых?
– Да. Всех.
– Понятно…. Может, это и правильно. Не мне судить…. Значит, «сыворотка правды», действительно, существует? Это не журналистская утка?
– Существует, – неохотно подтвердил Поэт. – Плотника допрашивали при мне. Один укол в предплечье, и примерно через пять-семь минут фигурант начинает безропотно и подробно отвечать на задаваемые вопросы. Правдиво отвечать.
– Уверен? Ну, что – правдиво?
– Уверен на все сто…. Абсолютно пустые глаза – светлые, почти без зрачков. Мёртвенно-бледная кожа. Мелкие капельки пота на лбу. Светло-зелёная пена в уголках губ. Тихий монотонный голос, говорящий без перерывов и знаков препинания. Страшный голос. Таким голосом не врут. Это полностью исключено…
– Почему же, если «сыворотка правды» является таким действенным и эффективным средством, её не применяют следователи и судьи? – непонимающе нахмурилась Юлька. – Раз, и преступник изобличён. Два, и невиновный оправдан…. Почему?
– Во-первых, официально считается, что никакой «сыворотки правды» не существует в природе. А если, мол, и существует, то является (из-за своей страшной дороговизны), уделом спецслужб. Во-вторых, этот препарат оказывает на здоровье клиента, «принявшего» его, различные…э-э-э, побочные действия-эффекты. Нет, если у человека крепкое здоровье, то ничего страшного, критичного и непоправимого не случится. Так, сущая ерунда…. А, вот, при различных хронических заболеваниях, да и при общей хилости организма, последствия могут быть необратимыми. Вплоть до паралича, коммы и летального исхода. Не исключается – при расшатанной нервной системе – и полная потеря памяти…. Так что, широкого распространения-применения «сыворотка правды» получить – по определению – не может. По крайней мере, в её сегодняшнем виде…
– А Дозоры, получается, все эти побочные штуковины-последствия не смущают?
– Смущают, – пожал плечами Поэт. – Поэтому данный препарат применяется только в крайних и пиковых случаях. Когда уже всё и так понятно – процентов на девяносто пять-шесть. То бишь, ради пущей очистки совести.
– Следовательно, мы имеем дело с двойной моралью? Мол: – «Вообще-то, применение «сыворотки правды» оказывает на человеческий организм негативное воздействие. Иногда даже и смертельное. Да и с ума подопытный индивидуум может ненароком сойти…. Но, если очень надо, то мы непременно ею воспользуемся. Типа – для пользы нашего благородного и справедливого дела. Лес рубят – щепки летят. Ничего личного…». Извини, но методы Дозоров – всё больше и больше – вызывают у меня устойчивое отторжение.
– Скажу по большому секрету, что почти все спецслужбы нашего грешного Мира применяют – в исключительных случаях – вышеупомянутую «сыворотку»…
– Только не надо, пожалуйста, прикрываться чужими грехами! Мол, все так делают…. Никакие, Димон, вы не Светлые. Так, серенькие – в буро-малиновую крапинку.
– Похоже, что иначе и не бывает. К сожалению…
– Может, оставим бесполезные философские споры на следующий раз? – печально улыбнувшись, предложила девушка. – Лучше, Димчик, прочитай ещё какой-нибудь стишок.
– Про любовь?
– Да, ну…. Давай, что-нибудь другое. Например, связанное с военной тематикой.
– Пожалуйста.
Тень – над ГородомСпустилась – незнакомая.Тень – таинственная,Искренняя – Тень….Девушка, мы с вами – не знакомы?Жаль. Весна. А по весне – капель…Жаль. Что ничего не начиналось.Жаль – дворовую всю эту кутерьму.Мне повестку – поутру – прислалиНа Войну…
– Хорошее стихотворение, – одобрила Юлька. – Душевное…
– Спасибо, – поблагодарил Поэт и, усердно постучав в стенку кулаком, объявил: – Карлсон подъём!
– А, что такое? – в дверном проёме появилась Васькина заспанная физиономия. – Вампирша нарисовалась?
– Слава Богу, нет. Без пятнадцати пять. Восход. Пора заступать на дежурство.
– Вот же, блин. Никакого покоя.
– Не ворчи, братишка. Иди в ванную, умойся.
– Хотя бы чайком горячим угостите, голубки. Желательно с печеньем овсяным. Или же со сладкими пряниками…
Когда – минут через двадцать – Карлсон, всё же, покинул квартиру, дело пошло веселей. В том плане, что шахматы, карты, разговоры и споры были успешно позабыты, пришло время для поцелуев и объятий.
Впрочем, всё проходило достаточно робко и невинно, без реальных попыток перевести означенное действо в более серьёзное, то бишь, во взрослое русло.
Поэт помнил, что его сердечной симпатии не исполнилось ещё и семнадцати лет, поэтому особой воли рукам не давал, мол: – «Испугаю ещё невинную девицу. Подумает, не дай Бог, что я являюсь законченным развратником, и надаёт звонких пощёчин…».
И в Юлькиной светловолосой голове бродили похожие мысли, мол: – «Юная девушка не должна быть сексуально-раскованной. Иначе её могут принять за легкомысленную нимфетку, непригодную для серьёзных отношений. Так, симпатичная финтифлюшка на парочку раз. Шалава раскованная…. Целомудренная робость и лёгкая-лёгкая трепетность, вот, наши главные козыри. Нелишнем будет, конечно, и простонать парочку раз. Но так, без плотской страстности – нежно и слегка испуганно. Типа – первый раз имею дело с умелыми мужскими ручонками…».
В какой-то момент она почувствовала, как нежные ладони ухажёра, обнимавшие её спину, напряглись, а губы, став жёсткими, отстранились от её разгорячённых губ.
– В чём дело, милый? – проворковала девушка, стараясь, чтобы её голос был в меру томным, безо всяких пошлых ноток. – Что-то не так?
– Тихий шорох на балконе, – тревожно поворачивая голову в сторону, сообщил Димка. – Может, это голуби?
