Найо Марш - Перчатка для смуглой леди
— Надеюсь, ворс бархата будет удерживать их, — сказал он. — Я сделал наклонную поверхность, чтобы было лучше видно. Поехали.
Мягким движением он вдвинул подставку в сейф.
— Как управляться с наружными дверцами? — спросил он.
— Там, слева, есть кнопка, — засуетился Морис. — На внутренней поверхности стены. Дай мне.
— Пожалуйста, Уинти.
Морис просунул пальцы между сейфом и стеной. Зажглась невидимая лампочка, и стальные дверцы с легким шипением раздвинулись.
— Отлично! — воскликнул Морис. — Ну разве это не здорово?
— Отсюда нам ничего не видно, Уинти, — сказал Перегрин. — Мы выйдем и посмотрим снаружи.
— Ты прав, — согласился Джереми. — Выйдите все и скажите мне, не нужно ли увеличить наклон. Рассыпьтесь по фойе.
— Главное, чтобы все были при деле, — мягко заметил Аллейн.
Джереми, вздрогнув, оглянулся на него и затем усмехнулся.
— Старший инспектор потешается над нами. Эмили, останься в дверях, дорогая, будешь связной между мной и остальными в фойе.
— Хорошо.
Все разошлись по разным местам. Морис отправился в дальний угол фойе бельэтажа. Перегрин стоял на балконе, а музейный работник спустился ниже по лестнице. Аллейн прохаживался по бельэтажу до двери и обратно. Он отлично понимал, что все эти люди, за исключением музейного работника, заняты весьма необычным для них делом и потому чрезвычайно внутренне напряжены, но суровая самодисциплина заставляет их держать себя в руках. «И такие ситуации для них не редкость, — подумал он. — Своего рода профессиональный риск. Но они закаленные бойцы и всегда готовы вступить в бой».
— Наклон должен быть больше, Джер, — послышался голос Перегрина. — И положи вещи повыше на подставке.
Музейный работник, стоявший на нижней ступени лестницы, произнес нечто невнятное.
— Что он говорит? — спросил Джереми.
— Он говорит, что снизу почти ничего не видно, но, вероятно, с этим ничего не поделаешь, — сказала Эмили.
— Секундочку. — Джереми полез в сейф. — Увеличить наклон… О черт, они упали.
— Помочь тебе? — спросила Эмили.
— Не надо. Скажи им, чтобы оставались на местах.
Аллейн приблизился к сейфу. Джереми Джонс, держа на коленях подставку, деликатными движениями расправлял перчатку и документы на бархатистой поверхности.
— Я надеялся обойтись без этого чертова полиэтилена, но, похоже, не выйдет, — сердито проговорил он.
Джереми накрыл реликвии пленкой и укрепил ее кнопками с бархатными головками. Затем он вернул подставку в сейф, угол наклона был почти прямым. Из фойе послышался одобрительный гул.
— Они говорят, получилось здорово, — передала Эмили.
— Закрыть сейф?
— Да.
— Запереть на замок?
— Уинти говорит «да».
Джереми захлопнул стальную дверцу и повернул замок.
— Теперь давай пойдем и посмотрим. — И они с Эмили направились в фойе.
Аллейн вышел из тени, отодвинул панель в стене и осмотрел сейф. Он был действительно крепко заперт. Аллейн вернул панель на место, повернулся и увидел на расстоянии полутора десятков шагов в проходе, ведущем к ложам, мальчика. Тот стоял, сунув руки в карманы и наблюдая за Аллейном. На вид мальчику было лет двенадцать, и одежда на нем была весьма недешевая.
— Привет, — сказал Аллейн. — Откуда ты взялся?
— Неважно, — ответил мальчик. — А вам что за дело?
Аллейн подошел к нему. Хорошенькое личико, большие глаза и нахальная, довольно злая улыбка.
— Вам что за дело? — повторил мальчишка. — И на что вы уставились? Разумеется, я не хотел быть невежливым.
Дикция у него была отличная.
— На тебя, — ответил Аллейн.
С лестничной площадки раздался голос Перегрина: «Где суперинтендант Аллейн?»
— Здесь! — откликнулся Аллейн и повернулся к выходу.
— О-о-о, прошу прощения, — удивленно протянул Тревор Вир. — Вы, наверное, сыщик из Скотленд-ярда. И как я мог так забыться! Пора уж мне научиться вести себя повежливее!
Аллейн вышел в фойе. К компании присоединились вновь прибывшие Маркус Найт и Дестини Мед.
Над балконом, между двумя лестницами, светился экран, с которого присутствовавшие не сводили жадных глаз. Картинка оставалась неизменной: черно-желтый фон, символизирующий геральдические цвета господина из Стратфорда, а на нем два обрывка бумаги, покрытые поблекшими чернилами, и маленькая детская перчатка.
Джереми притащил из кабинета пояснительную надпись, вставленную в рамку, и укрепил ее под экраном.
— Замечательно, — сказал музейный работник. — Поздравляю вас, мистер Джонс, лучшей экспозиции не придумать.
Он сунул квитанцию в нагрудный карман и попрощался.
— Великолепно, Джер, — сказал Перегрин.
По балкону медленно прошелся Тревор Вир и грациозно облокотился о балюстраду.
— Сдается мне, — произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь, — любой ловкий жулик вскроет этот ящик с закрытыми глазами. Детские игрушки.
— Что ты здесь делаешь, Тревор? — нахмурился Перегрин. — Тебя не вызывали.
— Я только зашел посмотреть, нет ли мне писем, мистер Джей.
— Почему ты не в школе?
— Вчера вечером я себя неважно чувствовал. В школе ко мне относятся с пониманием.
— Тебе здесь не место. Лучше иди домой и отдохни.
— Хорошо, мистер Джей. — Неотразимая улыбка осветила фотогеничное лицо Тревора. — Я хотел пожелать вам, и актерам, и всем самой большой удачи. Мама желает вам того же.
— Спасибо. С пожеланиями можно было и не торопиться. Иди домой.
Тревор, по-прежнему улыбаясь, поплелся вниз.
— Милый маленький кукленок, — ехидно произнес Джереми.
— Уинти, на улице люди с фотоаппаратами, — сказала Эмили.
— Пресса, дорогая, — отозвался Морис. — Надо же сделать снимки. Позировать будут Маркус и Дестини.
— Как же мы будем позировать, когда экран так высоко? — заметил Найт.
— Снова все вынуть?
— Надеюсь, — вдруг сказал Джереми, — кто-нибудь знает, как открыть сейф. Я запер его, как вы помните.
— Не беспокойся, — сказал Морис, по мере приближения торжественной минуты напускавший на себя все больше важности. — Я знаю. Все было продумано в верхах, и Гринслейд, разумеется, ввел меня в курс дела. На самом деле тип кода был предложен самим Великим и Ужасным. Все построено на ключевом слове. Придумываешь слово из пяти букв…
Парадная дверь открылась, и в фойе ввалилось несколько репортеров и два фотографа.
— …каждой букве соответствует цифра. Мистер Кондукис сказал, что наиболее подходящим и символичным словом будет, конечно…
— Мистер Морис.
Уинтер Морис осекся и резко обернулся на голос. К нему медленно направлялся Аллейн.
— Скажите, когда была установлена цифровая комбинация на замке? — спросил он.
— Несколько дней назад. Три или четыре. Почему вы спрашиваете?
— Вы обсуждали механизм замка с вашими коллегами?
— Ну… так, в общих чертах, только в общих чертах.
— Не кажется ли вам, что будет весьма разумно, если об этом слове из пяти букв будете знать только вы?
— Но я… мы все здесь…
— Видите ли, это обычная практика.
— Да, но мы — другое дело. Я хочу сказать, мы все здесь…
— Попробую убедить вас. — Аллейн сделал надпись на обратной стороне конверта. — Такую комбинацию вы придумали?
Морис взглянул на конверт.
— Черт!
— Будь я на вашем месте, я бы придумал другое, менее очевидное слово, переменил шифр и держал бы рот на замке. — Аллейн зачеркнул надпись на конверте и положил его в нагрудный карман. — У вас посетители, — дружелюбным тоном заметил он.
Он подождал, пока сделают снимки, и вовсе не удивился тому, что на площадке вновь появился Тревор Вир. Мальчишка с очаровательной застенчивостью побеседовал с репортером, в котором он инстинктивно определил человека, принимающего решения, и все кончилось тем, что Дестини Мед и Тревор в обнимку с серьезным видом разглядывали перчатку, пока сверкали фотовспышки и щелкали камеры.
Лучший снимок, сделанный в то утро, вышел под заголовком: «Исполнитель детской роли, Тревор Вир с Дестини Мед и перчаткой Шекспира. «Когда я гляжу на нее, мне прямо-таки хочется плакать», — говорит юный Тревор».
2
Перегрин ответил на десяток чрезвычайно умных вопросов и так никогда не смог припомнить, что же он говорил. Поклонившись, он сделал шаг назад и увидел себя в зеркале бара: высокий, долговязый и насмерть перепуганный молодой человек во фраке. Все двери были широко распахнуты, театр наполнялся невнятным приглушенным гулом.
Мистер Кондукис, с орденскими ленточками в петлице, обратился к Перегрину со словами:
— Мне следует пожелать вам успеха.
