Илья Рясной - Ответный удар
Уайт стал привыкать к хорошей жизни. Все в последние годы шло слишком хорошо. Система госбезопасности в России приказала долго жить. Работать с агентурой, заниматься вербовкой превращалось в удовольствие. То, что раньше казалось невозможным из-за сильнейшего противодействия КГБ, сегодня делалось просто и естественно. Сегодня в России продавалось все - государственные секреты, оборонные заводы, политики, законы и президентские указы. Невзначай, без особого труда удавалось теперь не просто выуживать секреты, но и прикрывать целые оборонные заводы. Иногда, правда, давали по рукам. Так провалилась элементарная операция - сотрудники Уайта через подставные фирмы организовали скупку контрольного пакета акций московского предприятия, выпускавшего основные электронные блоки для баллистических ракет.
Самые заветные планы, в осуществление которых никто не верил, реализовывались. СССР развалился. Военная промышленность умирала. Националисты растаскивали Россию по частям. Страна становилась зависима от Запада, как больной от- кислородной подушки. И это все идиоты в Вашингтоне ставили на кон. Решили сыграть в рулетку, мерзавцы. Красное-белое - смотри, на какое выпадет. Уайт терпеть не мог азартные игры. Он любил расчет. Умеренность, постепенность и мягкий, но мощный напор - три его основных принципа. Именно так нужно работать в России. А не наскоком. Не рулеткой - чет-нечет. С русскими подобное не проходит.
- Русские обречены, как индейцы, - сказал Ривкин. - И истина проста таких врагов надо добивать до конца, иначе рано или поздно они вопьются тебе в глотку.
- Мы приобретем только проблемы на свою голову, - невесело протянул Уайт.
- Эх, Артур, придется вам все-таки становиться пастором, - улыбнулся Ривкин.
Уайт и сам уже склонялся к этому.
У него были нехорошие предчувствия. Он не верил в успех "Местного контроля". Даже если операция завершится победой, выигрыш будет временный.
* * *
- Итак, моих восемь и твоих одиннадцать человек, - произнес Мусса.
- Да, - сказал Валеев. - С техникой утрясли. Выдвигаемся на двух "Уралах" в семнадцать часов. И еще "Волга" для прикрытия.
- Документы готовы?
- Не подкопаешься.
Валеев положил на стол папку, открыл ее и продемонстрировал несколько бумаг с печатями.
- Это раздай своим бандитам, - он разложил на столе несколько военных билетов и два удостоверения личности офицера. - Теперь вы не обычный сброд. Теперь твои помощники - контрактники и офицеры Российской армии.
- Сопровождается спецгруз. Досмотру не подлежит. - Мусса покачал головой и поцокал языком, бережно разглаживая ладонью документы. - Поддельные?
- Почему? Настоящие. И оповещение пройдет, что движется военный груз.
- Как у тебя все это получается?
- А как получается, что армии по полгода денег не платят? Все отсюда, Мусса.
- Продажный офицер - это конец для страны.
- Ладно, не тебе рассуждать - конец или начало, - отрезал Валеев. - Лучше подумай, как деньги оставшиеся возвращать будешь.
- Еще миллион переведен.
- Я проверил. Твое счастье, что не врешь.
- И твое тоже, - улыбнулся Мусса.
Он прикрыл глаза. Скоро все будет сделано. Никакой жалости в окаменевшем сердце.
- Молись своему Аллаху, Мусса, чтобы послал нам легкий путь. Это наше самое большое дело.
-Да.
- И последнее.
- Почему, Атлет?
- Потому что, получив деньги, я и мои парни отваливаем за кордон. Мы и так перебрали удачу.
- Куда отваливаете?
- Разве мало мест в мире, где требуются специалисты нашей квалификации?
- А я, - Мусса глубоко вздохнул, в глазах его появилась какая-то забытая тоска из далекого детства. - Не перебрал я еще удачу. Моя война будет продолжаться.
- Что ж, "серый волк", это твоя неволя.
* * *
Генерал-лейтенант Залыгин посмотрел на часы и произнес:
- Пора бы.
- Привычно опаздывает, - усмехнулся Ильичев.
- Высоко взлетел. Кто бы мог подумать. Зазвучал динамик селектора на столике, послышался голос дежурного офицера.
- Товарищ генерал-полковник, к вам Романенков.
- Пусть проходит.
В кабинет вошел подтянутый, в гражданской одежде, с папкой под мышкой генерал Романенков - начальник Службы безопасности Президента.
Адъютантокая легковесность в нем осталась, к ней прибавилась ленивая снисходительность обитателя Олимпа, человека, целые дни напролет близкого к "САМОМУ". Но сколько Романенков не примерял начальственную маску, он все равно оставался адъютантом, случайно оказавшимся в кресле начальника службы.
Тень коснулась его лица, когда в кабинете он увидел генерала ГРУ. И она сгустилась, когда он посмотрел на лица тех, кто его встречал.
- Садитесь, Алексей Викторович. - Ильичев указал рукой на стул. - Думаю, генерала Залыгина вам представлять не стоит.
- Мы знакомы, - кивнул Романенков.
Романенков протянул руку. Рукопожатие и.о. начальника ФСБ было мягким, вяловатым, и кисть его хрустнула, будто угодила в тиски в руке армейского генерала - Залыгин будто испытывал кости руководителя СБП на прочность.
Романенков сел за стол, положил перед собой папку.
- Я надеялся, что мы обговорим вопросы обеспечения безопасности Президента во время предстоящего визита в Смоленск, - произнес он и покосился на Залыгина, всем видом вопрошая, что он тут делает. - Надеюсь, уделите мне несколько минут.
- Уделим, - кивнул Ильичев. - А Залыгина не стесняйтесь. Наш человек.
Романенков кинул настороженный взгляд на Ильичева, понимая, что происходит нечто непредвиденное, из ряда вон выходящее.
- Что происходит? - немножко нервно воскликнул он.
- Это у вас надо спросить, Алексей Викторович, - Ильичев нажал на кнопку магнитофона. - Послушайте беседу с одним из ваших сотрудников. С майором Шершеневым из четвертого отдела.
По мере того как прокручивалась кассета, Романенков бледнел и бледнел.
- Ну? - посмотрел на него Ильичев, когда запись закончилась.
- Вам что, лавры КГБ спать спокойно не дают? - Романенков терял на глазах свою вальяжность. - Это политическая провокация!
-Да? Прочитайте.
Ильичев протянул ему выдержки из доклада с изложением "Модели номер четыре". Романенков читал, напрягшись, водил пальцем по строчкам, будто проверяя фактуру бумаги.
- Это же бред какой-то! - воскликнул он.
- Бред? - недобро улыбнулся Ильичев. - Нет, коллега, это правда.
- Но...
- Что "но"? - встрял в беседу Залыгин. - Привык всю жизнь зад всем лизать, охранник хренов! В политику играешь. За кресло трясешься куда больше, чем за державу.
- Что вы себе позволяете?! - нервно произнес Романенков.
- Тебя же, швейцар ресторанный, первого попрут, когда все закончится. Выбросят, как использованный носовой платок. Или будешь на американцев работать. С зарплатой сержанта перуанской армии, - жестко произнес Ильичев, тоже перешедший на "ты", демонстрируя, кто есть кто в этом кабинете. Таким тоном отчитывают в школе нашкодившего мальчишку. Романенков и чувствовал себя мальчишкой, который на перемене засадил мячом по окну и теперь стоит перед очами директора школы. Он сейчас опять ощутил, насколько уступает монстрам старой гэбэшной и Грушевской школы. Он и был для них пацаном.
- Вот что, Алексей Викторович, - закончил Ильичев. - Или ты будешь работать с нами в коллективе и разделишь славу спасителей Отечества, - Ильичев замолчал. Искусством паузы он владел в совершенстве.
- Или? - нарушил тишину Романенков.
- Или не выйдешь из этого кабинета на своих ногах, - закончил Залыгин таким тоном, который не оставлял сомнений в том, что он угрозу выполнит.
- Да, инфаркты каждого из нас подстерегают, - улыбнулся Ильичев.
Романенков помял пальцами подбородок. Еще раз перечитал выдержки из "модели номер четыре".
- Убедили. Согласен...
* * *
Машины из батальона сопровождения ГУГАИ мчались на бешеной скорости по Московскому шоссе. Автомобильный поток расступался, жался к обочине. Через некоторое время появлялся эскорт. Первой шла машина охраны, называемая "Лидером", готовая принять на себя удар. Затем - два "ЗИЛа" с флажками России на капоте. Один из них - машина-ловушка, чтобы террорист не знал, в какую влепить заряд. Внутри другой сидел "САМ" с адъютантом и начальником СБП. Потом "ЗИЛ" - "скорпион" - с охраной ближнего круга, готовый прикрыть машину главного на случай тарана, машина с офицерами Генштаба с пресловутым чемоданчиком с ядерной кнопкой; машина с врачами из президентского центра реаниматологии - они начнут действовать, если датчики на теле Президента подадут сигнал тревоги, фургон для группы спецназа - с крепкими парнями, в основном из "Альфы", одетыми в черные комбезы, вооруженными снайперскими винтовками и другим оружием, - в службе за глаза их называли "гоблинами".
Кортеж мчался со скоростью сто сорок четыре километра в час. По всем расчетам это идеальная скорость, чтобы затруднить прицеливание. В связи с нарастающей патриотической волной, призывами пользоваться отечественными товарами, в последнее время Президент чаще ездил на "ЗИЛе", а не на огромном представительском "Мерседесе". Правительственный "ЗИЛ" - уникальное творение советской военно-инженерной мысли. Девятитонный броневик с салоном в форме капсулы, выдерживающей удар гранатомета.
