Ольга Славина - Чужое дело

— Сейчас врежу! — как в детстве, пообещала Аля.

— Ладно, главное, что любит Димка тебя, а не это ожерелье.

— Как же можно изменять, когда любишь? — недоумевала она. — Егор, ты любишь Марину?

— Это исповедь перед Страшным судом?

— Нет, я просто хочу понять.

Он помолчал, глядя на огонь. Странно, но совесть его не грызла и даже не кусала. А вот его сестра, видимо, до сих пор считает, что жизнь — это набор хороших и плохих поступков.

— Аля, мне дорога Марина. Но сегодняшний вечер и она, и я прекрасно провели порознь. Не сомневайся.

— Я не сомневаюсь. Я говорила с ней. Она вернулась с показа мод в отличном настроении.

— Вот видишь. Разве было бы лучше пойти с ней на абсолютно неинтересное мне мероприятие? Или взять ее на скучную для нее погоню за мячом? К тому же Марина не любит ложиться спать позже двенадцати, считает, что это портит цвет лица.

— Да, Верочкин цвет так легко не испортишь, — усмехнулась Альбина.

Егор повернулся к сестре:

— Аля, не надо. О некоторых вещах лучше не говорить. В одном я уверен: тебе не стоит отталкивать Димку, изводить его ревностью и давать той певичке шанс его утешить…

— Вот это новости насчет тебя и Андрея!

— Вот это новости насчет тебя и Егора!

Лиза и Верочка в воскресенье утром завтракали вместе и обменивались новостями. Верочка встала пораньше, чтобы после долгой разлуки навестить любимый супермаркет. Встреча прошла в теплой и дружеской обстановке. Ей даже показалось, что ценники специально переписали к ее визиту, хоть на десять копеек, но уменьшив их. И целлофановые пакетики оказывались под рукой и на редкость быстро разлеплялись. И булочки были еще горячими, и тележка нигде не застревала. И охрана смотрела на Верочку приветливо: не как на профессионального карманника.

Короче, она еле дотащила пакеты до дому, и ее холодильник, воспрянув духом, довольно заурчал.

— Значит, вы с Андреем будете жить вместе? — произнесла Верочка, сооружая себе большой тост с карбонатом, помидором и базиликом.

— Вынужденное переселение, — подтвердила Лиза. — Надеюсь, что это ненадолго.

— Используй это время на всю катушку. Все-таки мужик в доме. Пусть он тебе вкрутит побольше лампочек и забьет побольше гвоздей, — посоветовала подруга.

— Да мне вроде как не нужно.

— Пусть сделает про запас. Потом захочешь повесить пейзаж, а тут, пожалуйста, — гвоздь уже дожидается.

— А если я не захочу повесить пейзаж… — возразила Лиза.

— Ну тогда можно использовать гвозди как элементы декора. Стиль «металлистка, не любящая пейзажи».

— Почему же, я люблю, «Заросший пруд» Поленова, «Кувшинки» Моне. Только на мои гвозди их не повесишь. Ты мне лучше объясни, Верочка, как так получилось, что ты пошла на свидание с неким Василием, а вернулась с тем самым Егором.

— Старый друг лучше новых двух, — улыбнулась Верочка, — включая длинноволосого юриста.

— Значит, искра между вами не проскочила? — поняла Лиза.

— Нет, зато между мной и Васей свободно разместились двое его коллег.

— То есть свидание оказалось неудачным?

— Как обычно, — пожала плечами Верочка, переходя к сыру и винограду. — Иначе разве я советовала бы тебе вбивать гвозди про запас?

— А что с Егором? — спросила Лиза.

— С ним, как с мороженым зимой. Понимаешь, что нельзя, но не можешь удержаться, — покаялась Верочка.

— И теперь мы проедаем его деньги?

— Ага. Я сначала как-то расстроилась, а потом подумала: ну разве я виновата, что не родилась в семье замминистра, как Егор? Очевидно же, что большинство обеспеченных женщин обеспечивают папы или папики. Вон даже ученая Воронина жила за счет мужа-банкира.

— Кстати, о Ворониной. Мне тут ее адвокат звонила. Жаловалась, что не может найти частного сыщика для нужд клиентки, — поделилась Лиза.

— А что надо делать? Ходить за кем-нибудь по пятам и снимать скрытой камерой?

— Нужно организовать эксгумацию кузена банкира, похороненного в Подмосковье, договориться с его вдовой о генетической экспертизе. Защита считает, это докажет, что найденный труп — посторонний и к нашему делу не относится.

— Всего-то! Давай сами этим займемся, Лиза. Они же, наверное, неплохо заплатят, — неожиданно воодушевилась Верочка.

— Как ты себе это представляешь? — недоумевала подруга.

— Организовать, инициировать, сагитировать — самое милое дело. Это я еще из пионерского прошлого помню… Мы не можем упустить такой шанс. Нам ведь даже не придется особо напрягаться. Нужно просто навестить вдову. Думаю, она не откажется помочь родственнице, к тому же богатой. Воронина и сама бы съездила, но у нее, я слышала, теперь подписка о невыезде. А я вполне свободна. Ведь разницы между частным сыском и журналистским расследованием практически никакой. Хотя подожди… Сегодня надо ехать? Черт! Я на сегодня мастера вызвала. И должна ждать его дома у разбитого корыта, вернее, недоделанной ванной. Что же делать? — Верочка лихорадочно искала выход. — Я позвоню и отменю встречу.

Она схватилась за телефон. Возможность заработать и разузнать что-нибудь для новой статьи про банкира манила, как оазис в пустыне. Но оказалось, что специалист по ванным уже в пути.

— Лиз, а давай на сегодня ты станешь мной. Только на один денечек, — не унималась Верочка.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла та.

— Давай ты прокатишься в старинный русский город Серпухов.

— Ты что! Я же в этом деле консультант следствия. Я не могу выполнять поручения адвоката Ворониной. Меня же с работы уволят.

— Но никто же не узнает. Ты представься Верой Малаховой. Если что, скажем, что ты — это я до пластической операции.

— Верочка, что за нелепость! — покачала головой Лиза.

— Ну пожалуйста. Чего ты вечно дома сидишь или в кабинете? Съездишь — развеешься, даже интересно будет. А следователь должен тебе еще и спасибо сказать. Потому что раз я встретила банкира в Египте, значит, он жив. И правоохранительные органы идут по ложному следу. Ну и деньги на дороге не валяются. Я бы сама на крыльях полетела — так надоело чувствовать себя содержанкой.

Одним словом, Лиза и сама не поняла, как оказалась на Курском вокзале. Среди баулов, горячих сосисок и детских игрушек на батарейках, которые продавали в самых неожиданных местах.

Верочка уговорила, а вернее, почти заставила Лизу позвонить Ирэне Кузьминской и обрадовать известием: гонец готов отправиться в Подмосковье за 200 долларов командировочных. И человеком этим внезапно оказалась Лиза. Ей пришлось взять все на себя, окончательно погрязнув в контртрансфере.

И теперь она уныло брела по подземному переходу на платформу. Лиза не часто бывала на вокзалах. Увиденное ее не порадовало. Вокруг сновали немытые мужчины с пивными банками в руках и толстые женщины с огромными сумками. Пахло сортиром, в котором не найдешь туалетной бумаги.

— Электропоезд Москва — Серпухов отправляется со второй платформы третьего пути, — произнес безразличный голос.

И справа и слева от Лизы вдруг все побежали. Ей казалось, что времена, когда московские электрички брали штурмом, исчезли вместе с мороженым за двадцать копеек и водкой на три рубля дороже. Но не тут-то было.

И хотя в воскресный день пассажиров до Серпухова оказалось не так уж и много, они, толкаясь и матерясь, буквально внесли Лизу в вагон и бросились занимать лавки. Лиза минуты две размышляла о психологии толпы, а потом поняла, в чем дело: двери электрички резко захлопнулись, даже без предупреждения. Кто не успел, как говорится, тот опоздал…

Электропоезд тащился долго, тормозя где можно и где нельзя. Лиза изучала публику. Инвалид без одной ноги на костылях заунывно просил «денег на протез». А когда поезд качнуло, оказалось, что до протеза еще далеко, ведь ампутацию пока не проводили. Вторая нога имелась в наличии, но была запрятана в ватную штанину и вдруг вывалилась.

Бойкая старушка продавала журналы.

— Купи, дочка, «Женское счастье», не пожалеешь, — обратилась она к Лизе. — Там объявления о знакомствах, даже заграничные кавалеры есть…

— Спасибо, меня уже осчастливили, — соврала она. Бабуся с сомнением уставилась на ее неокольцованный палец. Пришлось добавить: — Хотя пока в порядке гражданского судопроизводства, простите, брака…

Могла бы и не поправляться. Все равно большинство браков кончаются именно гражданскими исками о разделе имущества…

Серпухов — небольшой городок с церквями и домами позапрошлого века, которые Лиза разглядывала из окна такси. С фасада — полуколонны, рокалии, лепнина, но жить там, наверное, не слишком рококо.

Дом, где обитали родственники банкира, оказался более современной многоэтажкой. Воскресным днем квартира не пустовала. Лизе открыла усталая худая женщина в черном.