Марина Серова - Умей вертеться

— Ничего хорошего обещать не могу. Мы не боги, — отрезал доктор и склонился над физиком.

Мои магические двенадцатигранники, предсказав опасность обмануться в ожиданиях, очень смягчили удар, предназначенный мне судьбой, мало того, что Роман Николаевич оказался хоть и мерзким, но не совсем тем типом, поисками которого я активно занималась уже третьи сутки, так еще и такой финт с кислотой не могли заранее предсказать. Ну, могли хоть про «чью-то раннюю смерть» заикнуться, я бы наготове была… Но, увы, те мгновения, что прожиты, никто не в силах повернуть вспять.

Когда Огурцова увезли, я отправилась к полковнику Григорьеву.

— А-а, Танечка! Надеюсь, что больше никто не получил угрожающего письма? — голос Сан Саныча звучал немного насмешливо.

— Это вам должно быть лучше известно, чем мне. Меня не каждый нанять сможет, а к вам все сразу же бегут со своими несчастьями, — в тон ему съязвила я.

Полковник улыбнулся и почти ласково назвал меня «ершистой».

— Вы, конечно, по поводу отпечатков?

Я кивнула, не решаясь сразу рассказать, как лихо лопухнулась.

— Ну что вам сказать? Ничего хорошего, собственно говоря. Во-первых, все они расплывчатые. Их трудно использовать для идентификации. А во-вторых, в картотеке ни одни из них не значатся. Вот так.

— Что ж, — пожала я плечами, — нулевой результат — тоже результат. А у меня для вас тоже новости имеются.

— Хорошие или плохие? — Григорьев опустил кипятильник в банку с водой и включил его в розетку. — Сейчас мы с вами чаю сообразим.

— Я, вообще-то, пожевать бы чего-нибудь не отказалась. Дома позавтракать не успела, — чистосердечно призналась я. — Ребят никого послать в магазинчик нельзя? Хоть булочку купить.

— Да у меня пирожки с капустой есть.

Он выдвинул ящик стола, достал полиэтиленовый пакет.

— Угощайтесь, Таня.

Я не спеша откусила пирожок и выдала:

— Я вычислила убийцу Тани Гавриловой.

— Да?! Замечательно. И кто же он?

— Динамит.

— Динамит?! — полковник недоуменно посмотрел на меня.

— Учитель физики пятой школы, как его там прозвали, Физик-Шизик-Динамит.

Как только я произнесла священное слово «учитель», Сан Саныч сразу настроился на скептический лад:

— И у вас, конечно, имеется достаточно доказательств, чтобы привлечь его?

— Есть. Гемограмма [1] Огурцова, а на пленке запись его голоса. Этот доморощенный Песталоцци, взявший на вооружение педагогику сотрудничества, так досотрудничался с ученицей, что у нее появилось желание его пошантажировать. Чтобы денег на компьютер хватило.

— Какой компьютер? Ты что такое говоришь? — полковник от возмущения перешел на «ты». — Давай все по порядку.

— Сначала послушайте вот это.

Я поднялась и выдернула из розетки кипятильник, извлекла из полиэтиленового пакета портативный магнитофон, включив его.

Григорьев даже про чай забыл. Он схватил телефонную трубку, но я его остановила жестом:

— Он сейчас в реанимации.

— ?..

— Я отпустила Романа Николаевича буквально на минутку, чтобы он отпросился с уроков. Намеревалась его привезти к вам для оформления явки с повинной, а он в это время успел раздобыть и выпить соляную кислоту.

— Едрен корень! Какая самоуверенность! Чисто женская! Да тебя выпороть мало!

Все теплые слова, которые мне еще довелось услышать от Григорьева, я терпеливо выслушала. Что ж, заслужила.

Можно было бы, конечно, повернуться, хлопнуть дверью. Но у меня был свой корыстный интерес. Я придумала еще кое-что, осуществить же идею самой — слишком долгая история, а Григорьеву — раз плюнуть.

— Сан Саныч, у меня еще одна просьба. Надо бы сделать запрос в паспортный стол и выяснить, кто переселился в этот дом, в турищевский то есть, приблизительно три года назад. Именно три года назад в Центральном районе действовал тот же шантажист.

— Опять непоколебимая уверенность, — усмехнулся Григорьев.

— Не каждый день, согласитесь, встречаются шантажисты, которые требуют со своих «подопечных» смехотворные суммы.

Григорьев поднял руки вверх, словно собрался сдаваться:

— Согласен. Железная логика.

Я взглянула на часы и горестно вздохнула: обеда мне сегодня не видать как своих ушей. Времени оставалось в обрез — только заехать за Алинкой и мчаться с ней на кладбище.

Но вот в удовольствии кинуть кости я себе отказать не могла. Мне хотелось узнать, сумею ли я завершить сегодня это, пардон, тухлое дело?

13+30+10 — «Держите под контролем свое настроение».

Если кости советуют держать настроение под контролем, то вряд ли стоит сегодня ждать положительных результатов. Жаль. Но ничего, пробьемся. Не в первый раз.

Я набрала номер Свеклы и договорилась с ним о встрече прямо у дома Антонины Васильевны Истоминой. На минутку заскочила домой и прихватила видеокамеру. Она мне пригодится. На кладбище соберется пусть и небольшое, но определенное количество народу. Вполне может прийти и убийца.

Словом, я решила записать церемонию похорон, а потом просмотреть и попытаться методом научного тыка хотя бы наметить нового подозреваемого. А уж потом взяться за разработку.

Ну и денек сегодня! Слава богу, хоть Алинке ничего объяснять не придется: это сделал Игорь. Если бы еще и эта неприятная миссия, то мои дамские силы точно бы кончились. Вообще не люблю приносить печальные вести — я слишком эмоциональна и переживаю, когда незаслуженно страдают хорошие люди. А уж дети тем более.

Когда я подъехала к дому, машина Свеклы уже стояла во дворе под раскидистым каштаном, который только начинал распускаться.

Свекла, завидев меня, вышел из машины:

— Привет, Танюх. Ну как твои дела? Разгребла маленько свою кучу-малу?

— А-а! — Я безнадежно махнула рукой.

— Ну а как «Шефеде»? Ведь это он? Я прав?

Я иронически покачала головой:

— Нет. Шурбанов со своим охранником тут вовсе ни при чем, но ты мне подал идею, и я нашла «Шефеде».

Васька тут же возгордился своим незаурядным умом, тем, что и он не лыком шит, как говорится, и даже может давать полезные советы столь известному детективу, как Таня Иванова.

Однако не удержался: надо же полюбопытствовать, какой из его советов оказался мудрым, чтоб и в другой раз показать себя с лучшей стороны.

— Какого-нибудь Шарапова Федора надыбала, что ли?

— Нет. Но с аббревиатурой ты оказался прав.

Слово «аббревиатура» оказалась не только невоспроизводимым для Свеклы, но и совершенно непонятным. Однако он и виду не подал. Покашлял и спросил:

— Ну где объект-то? Может, подняться стоит?

— Подымись. Что-то они и впрямь долго возятся.

— Алинка, возьми кофточку, возьми, на кладбище небось ветер, — раздался из подъезда голос не в меру заботливой Антонины Васильевны.

Я не стала с ней спорить и взяла из рук Ленкиной мамы пуховую Алинкину кофточку.

— С богом, — проговорила добрая женщина и перекрестила нас, когда мы направились к автомобилям.

— Алина, ты поедешь с Василием Петровичем. Он будет с тобой рядом все время. Старайся от него не отходить.

— Теть Тань, а может, мне лучше в вашей машине поехать? — Алинка чувствовала себя не совсем уютно в компании Свеклы, но я считала, что за тонированными стеклами Васькиной «девятки» девочке будет гораздо безопаснее.

— Нет, малышка, — я погладила ее по голове, — так надо. Понимаешь? Но скоро все это кончится. Я тебе обещаю.

Мы отправились к Гусевым-Турищевым. Уже почти около их дома я вдруг увидела Мишку, шагавшего по улице.

Остановив машину, я окликнула его:

— Миш, садись, подброшу.

Он сел рядом со мной:

— Ты тоже на похороны?

Я кивнула.

Разговаривать не хотелось: я думала о своем, Мишка, по-видимому, тоже.

Мы въехали во двор и остановились напротив подъезда.

Я подошла к Васькиной «девятке» постучала в стекло. Окна машины в целях безопасности были закрыты.

Он приспустил стекло и недовольно спросил:

— Ну, чего тебе?

Я была удивлена столь суровым тоном:

— Ты чего грубишь?

— Ничего, — огрызнулся Свекла. — Че сказать хотела?

— Хотела сказать, что из машины Алинке выходить не стоит. Пусть сидит в салоне и выйдет только на кладбище.

— Сам не дурак. — Васька закрыл окно.

Я пребывала в полном недоумении, отчего у Свеклы вдруг так резко изменилось настроение, но размышлять над столь незначительным фактом у меня не было никакого желания.

Я подошла к Мишке:

— Ты не будешь туда подниматься?

— Да вот думаю, наверное, надо. Может, нести что-то придется.

— Может быть, — согласилась я. — У меня к тебе просьба: ты видел вон того сурового товарища? — я указала в сторону Васькиной машины.

— Ну?