Эдвард Эронс - Миссия - Нидерланды
Он взглянул на Кассандру. Десять минут назад на её глазах убили мужа после того, как тот обвинил её в любовной связи с Мариусом Уайльдом. Но сейчас в кренящемся "мерседесе" на губах её играла странная слабая улыбка.
- Ты видишь автомобиль Джулиана? - спросил он.
Она наклонилась вперед.
- Да. Английская машина. Кажется, "ягуар".
- Сможем мы её догнать?
- Можешь попробовать.
- А ты не хочешь?
- Я никогда не встречала Джулиана, - спокойно сказала она. - Мариус никогда не говорил мне о своем брате. Но я не позволила бы тебе отправить его в полицию за то, что он сделал с Фридрихом, если бы ты гнался за ним из-за этого.
- Нет, я гонюсь за ним не поэтому, - покачал головой Дюрелл.
- Я тоже так думаю.
Они проскочили огни "Гундерхофа" и помчались сквозь туман по дороге, ведущей по дамбе на север. Казалось, что они движутся в темном туннеле, который слегка изгибался к северо-востоку вдоль линии берега, ведущего к Гронингену. Движения на дороге практически не было. Два рубиновых габаритных огня, внезапно на короткое время показавшиеся в разрыве тумана далеко впереди, сообщили ему, где находится его добыча. Но занавес приподнялся лишь на миг.
- Куда ведет эта дорога? - спросил Дюрелл девушку.
- На север, через провинцию Гронинген в Германию.
- Мариус жил в том районе?
- Я никогда не слышала, где он живет.
- Ты в этом уверена?
- Почему ты всегда сомневаешься в том, что я говорю?
- А почему ты все время лжешь? У тебя был роман с Мариусом; меня это не касается, но ведь наверняка вы где-то тайком встречались.
- Я никогда не спала с ним. Фридрих был неправ, утверждая это.
- Хорошо, пусть не спала. Но ты же встречалась с ним там, где он жил.
Девушка молчала.
- Где это было, Кассандра?
- Я не могу тебе сказать. Ведь тогда ты помчишься туда, чтобы найти Джулиана, верно?
- Конечно.
- Ну так вот, я решила, что не хочу, чтобы ты его нашел.
Он сердито воскликнул:
- Тогда почему ты поехала со мной? Почему дала мне свою машину?
- Чтобы убедиться, что ты его не поймаешь. Видишь ли, у нас вот-вот должен кончиться бензин. Сам увидишь.
И она мягко рассмеялась.
Это был не обычный смех. Он был тих, но в нем чувствовалось глубокое чувственное наслаждение, а сама она глубже забилась в угол сидения, как котенок, свернувшийся в уютном и безопасном месте.
Несколько мгновений спустя мотор "мерседеса" кашлянул и заглох. Указатель топлива в баке стоял на нуле, как она и предсказывала.
Дюрелл позволил тяжелому спортивному автомобилю медленно соскользнуть с дорожного полотна на обочину. В наступившей тишине, пока они медленно двигались накатом, он слышал справа от себя за стеной, ограждавшей дорогу, пение цикад в полях, а слева - вздохи прибоя на берегу, там где Северное море с приливом вновь и вновь пробовало свои силы в борьбе с дамбой. Сдерживая ярость, он откинулся на спинку сиденья.
- Ну, вот, мы сели на мель. У тебя найдется сигарета?
- В ящичке для перчаток, - ответила девушка.
- Что же нам теперь делать?
- Мы можем вернуться обратно пешком. Или подождать здесь. Скоро кто-нибудь проедет мимо.
- В такую туманную ночь это может случиться не скоро, - заметил он.
- А тебе не хочется немного посидеть здесь со мной?
- Не следовало устраивать мне такую ловушку, - безразлично обронил он. - Добраться до Джулиана Уайльда было слишком важно.
- Я не хочу, чтобы он попался. Сегодня вечером он разорвал мои цепи и освободил меня.
- Ты не похожа на скорбящую вдову.
- А я и не скорблю. Ты же видел, на кого был похож мой муж... как он угрожал мне, что он обо мне думал. Почему я должна его оплакивать? О, он так хотел жениться на мне, когда думал, что любит меня и когда его воспламеняла страсть. Единственный раз в своей дурацкой жизни я поступила правильно, и он от меня ничего не добился, ну, ты же понимаешь, до тех пор, пока мы не поженились и он не подписал завещание на все свое имущество в мою пользу. Я могла стать богатой женщиной. Но даже тут просчиталась. Суд Западной Германии отобрал у него все, что было. Он жил на поддержку неонацистской партии. Ему помогали те, кто все ещё мечтал о новой славе и власти. Но сам фон Витталь остался без гроша. - Она горько рассмеялась. Зато теперь яхта и все, что на ней, принадлежит мне. Так что после всех оскорблений и унижений, которых я натерпелась, мне все же кое-что осталось. Стоило потерпеть.
- Ты когда-нибудь любила фон Витталя?
Она раскурила ему сигарету. При свете спички её рот, красивый улыбающийся рот, казался влажным.
- Нет, я никогда никого не любила.
- Он думал, что ты любишь Мариуса.
- Мариус не был для меня настоящим мужчиной... Я прекрасно себя чувствую, - вдруг заявила она. - Мне хочется петь и танцевать. Я чувствую себя свободной! Ты можешь это понять?
- Думаю, да.
- Мне хочется совершить что-нибудь безумное. Я хочу пойти искупаться. Пойдешь со мной?
Неожиданно она распахнула дверцу, выпрыгнула из машины и побежала на другую сторону дамбы. Ее высокая изящная фигура исчезала в тумане.
- Кассандра!
Она оглянулась, махнула ему рукой, а потом нашла ступеньки, ведущие к узкой полоске берега на морской стороне дамбы, и стала спускаться вниз. Дюрелл распахнул свою дверцу и выскочил наружу. Он испытывал какое-то трудно объяснимое чувство заботы о ней, мешавшееся с остатками злости за то, что она сорвала его охоту на Джулиана Уайльда. У него ещё оставались вопросы, которые следовало ей задать и получить на них ответы. Оставив включенными габаритные огни "мерседеса", чтобы потом найти его в темноте, он побежал по окутанной туманом дороге за девушкой.
На одном из песчаных островов в море возвышался маяк, сноп света которого ритмично описывал дугу, освещая море и землю. Он регулярно падал на дамбу, превращая тьму в искрящийся алмазами туман, затем снова сгущался холодный мрак. В тот момент, когда дамба была освещена, Дюрелл обнаружил ступеньки и скатился вниз.
- Кассандра, - позвал он снова.
- Я здесь. Я иду в воду.
Когда он добрался до узкой полоски берега у основания дамбы, та показалась необычайно высокой. Волны прибоя мягко бились о берег, растекаясь в мелких заводях, оставленных отливом. Там, где вода и суша сливались друг с другом, как усталые любовники, рос высокий тростник. Он услышал, как девушка плещется на мелководье и как с испуганным криком вспорхнула из зарослей разбуженная утка.
Девушка мягко рассмеялась.
- Я здесь.
Очередной раз освещая горизонт, луч света маяка коснулся её. Она опять распустила волосы, и те тяжелым золотистым каскадом струились по её плечам. Рот её был приоткрыт, и когда она очередной раз от души рассмеялась, он увидел её белоснежные зубы.
- Иди сюда, - позвала она.
- Возвращайся в машину, - велел Дюрелл. - Ты не заболела?
- Нет, я прекрасно себя чувствую. Я чувствую себя счастливой и свободной. Дорогой мой, я хочу отпраздновать свое освобождение. Мне хочется знать, что я навсегда покончила с Фридрихом. Потом будет время разобраться во всех деталях. Предстоят такие скучные разбирательства с полицией, но все адвокаты Гамбурга не смогут снова собрать этого коротышку. Как могу я сердиться на Джулиана Уайльда? Он сделал то, чего я так хотела и на что не осмеливалась. Он разорвал мои цепи.
Она продолжала плескаться в теплом прибое. Ее голос звучал как-то странно и, казалось, предупреждал, что творится нечто ненормальное. Луч света с маяка снова коснулся её и он увидел, что её голова откинута назад, светло-карие глаза смотрят на него, а сама она протягивает к нему руки, стоя в потоке соленой воды, бурлящей между тростников.
- Иди сюда, мой дорогой. Я хочу тебя.
- Кассандра, твой муж...
- Мой муж мертв и потому я счастлива. Я хочу доказать это самой себе, разве ты не видишь? И доказать с тобой вместе.
Она пошла к нему по мелководью, где воды было всего по колено, приблизившись, сбросила кофточку, и он увидел, что на ней не было бюстгальтера, да она в нем и не нуждалась. Затем она на мгновение замерла, потом гибким движением бедер высвободилась из брюк, перешагнула через них и радостно швырнула их на берег.
Теперь обнаженная она стояла перед ним, раскинув руки.
- Иди сюда, - снова позвала она. Ее невидящие глаза были широко раскрыты. - Пожалуйста, ты мне нужен. Неужели ты не понимаешь? Он взял меня в Берлине, когда я была ещё совсем ребенком и ничего не понимала. Он сказал, что богат, и если я дам ему то, что ему нужно, то он даст мне все, так он сказал. Я так и сделала. Я делала все, что он просил. Такие вещи, о которых до того я не имела ни малейшего понятия. Иногда я пыталась смыть с себя его прикосновения, принимая ванну за ванной, потому что он заставлял меня чувствовать себя простым животным. Потом он начал бить и ругать меня, называть меня дурой и обращаться как со скотиной, нужной ему только в определенные моменты. Понимаешь? Ты видел сегодня вечером, каков он. Как он собирался приятно поужинать, а я должна была стоять у стола и ждать как рабыня!
