Адам Даймен - Шпион поневоле

Он достал из кармана бутылочку и достал оттуда таблетку.

- Прими эту штуку - и она тебе устроит такие проблемы с желудком, что о полете и речи не будет.

Я удивленно покачал головой.

- Ты спятил, Чак. Ты знаешь, что это очень опасный рейс? Генерал сказал мне, что пассажиры - просто мерзкие типы. Что тебе от них нужно?

Он улыбнулся и пожал плечами.

- Ты хочешь получить шестнадцать сотен долларов просто так?

- А кто не хочет... Послушай, давай выпьем по этому поводу, Чак, и поговорим немного. Видишь, мне не хотелось бы обманывать "Интернейшнл Чартер". Там ребята сообразительные. - Я открыл шкафчик с выпивкой. - Чего тебе налить?

- Бренди, пожалуй, только не слишком много. Я надеюсь, что мне ещё придется сегодня лететь.

Я принес бутылку и два стакана туда, где он сидел. Это было очень хорошее бренди, старое, в тяжелой бутылке с массивной большой печатью на донышке. Мягкое, как поцелуй девственницы. Я налил себе немного и поставил стакан на столик у постели. Затем снова покачал головой и стал наливать бренди в его стакан. Разумеется, бутылку я держал не за горлышко, а за широкую часть.

- Ну, дружище, достаточно.

Я стоял перед ним, чтобы он мог видеть, сколько я ему налил. Было очень просто неожиданно ускорить движение руки, протягивая ему стакан так, что старое доброе бренди плеснуло ему в глаза. Затем, не перехватывая бутылку, я опустил тяжелое стеклянное донышко ему на голову - чуть-чуть ниже уха, как меня учили делать это в Техасе - но не с бутылкой бренди. Вот почему он видимо ничего не подозревал, хотя в конце концов он проходил такие же тренировки, и кроме того он явно действовал по правилам. А как я уже сказал, там ничего не было сказано о бренди.

Рухнул он, как подкошенный, и мне не понадобилось слишком много времени, чтобы найти в доме изоляционную ленту и обмотать ему руки. Затем я крепко связал их тонкой веревкой.

Наша постель представляла собой большую двуспальную кровать с дубовой рамой. В верхней части была прочная дубовая спинка для подушек и такая же пониже - в ногах. Его связанные руки я прикрутил к спинке кровати, затем связал ему ноги, сняв башмаки и носки, и привязал их к изножью. Привязал достаточно туго, чтобы он не мог извиваться, и затягивая узлы мало беспокоился о его кровообращении. Не думаю, что вся операция заняла больше двух минут. Потом я принес большой кувшин воды и начал щипать ему мочки ушей - где-то читал, что это помогает привести в чувство человека, потерявшего сознание.

Чак пришел в себя, когда я вылил на него два кувшина. Выглядел он отвратительно и был мертвенно-бледен. Через несколько секунд его вырвало, и это стало ему тем неприятнее, что он не мог пошевелить головой.

- Не трать силы на крики, приятель, - проворчал я, - старина Серж, который живет рядом, сегодня в полете, а до следующего дома не меньше полумили.

Он смотрел на меня с ненавистью.

Я сунул руку в его легкую голубую куртку и вытащил бумажник. Заодно снял с пояса его "смит энд вессон" калибра 0. 36. В бумажнике оказалось довольно много долларов и две кредитные карточки. Он словно ястреб смотрел на меня, когда я переписывал номера и делал вид, что сверяю их с каким-то списком. Представление получилось достаточно убедительным.

- Ну - ну, и как ты себя чувствуешь, собрат по шпионажу? - мягко спросил я.

- Ты - гад ползучий.

Я улыбнулся, глядя, как он шевелит руками, чтобы понять, насколько профессионально завязаны узлы. Будучи бойскаутом я выигрывал на этом деле кучу призов. Видимо, веревки начали давить, так как он заворочался. Скоро руки у него совсем онемеют и тогда ему ни за что не выпутаться.

- Знаешь, Чак, я никак не думал, что номер выйдет. Просто не мог предположить, что ты позволишь мне так близко подойти к тебе с бутылкой бренди. Ни за что в жизни.

Я удивленно медленно покачал головой, но все ещё был настороже. Через некоторое время его снова стошнило. Я налил ещё стакан бренди и вылил ему в глотку. Глаза его налились кровью и, думаю, он уже плохо видел.

- Это тебе опохмелиться, - сказал я и искренне рассмеялся.

- О, Господи! - простонал он, сделав ещё несколько осторожных движений. Он был настойчив, этот парень, но в то же время настолько измучен, что едва ли ему удалось бы чего-то добиться.

- Мы были не очень уверены, - начал он, и видно было, что в нем говорит оскорбленная гордость, - что ты действительно чужой агент; после того, как ты застрелил одного из наших людей, мы стали очень сильно тебя подозревать, но все же не были окончательно уверены. Ну, расскажи мне, как ты убил того парня?

Он пытался меня разозлить. Я же спокойно ему улыбнулся.

- Не было никакого убийства, Чак, только самооборона. Когда кто-то разряжает в тебя калибр 0. 45, самое время действовать. Так получилось, что у меня под кроватью оказался автомат.

- Трудновато тебе будет убедить в этом моих начальников. Что ты собираешься делать с Детманом?

Я разыграл удивление.

- Отвезти его в Алла Сюраит, как приказано. А что ты имеешь против него, ты что, еврей?

Эти слова привели его тупой американский мозг в замешательство: ведь я собирался проделать ту самую работу, которую и ждали от меня американцы. Пожалуй, не повредит немного напустить туману на тот случай, если он освободиться раньше, чем я выйду из игры.

- Но... но.. - забормотал он.

Пришлось налить ему ещё глоток бренди, я же не садист.

- Ты работаешь на британскую разведывательную службу, верно?

Я покачал головой. Он собирался спросить что-то еще, но взглянув мне в лицо, замолчал.

- Еще один вопрос, Чак. Как ваши люди обнаружили, что я не совсем тот человек, каким стараюсь казаться?

- Не знаю, возможно была какая-то утечка информации из Англии или ещё откуда-то, из какого-то мелкого отдела, связанного с их службой МИ-6. В то время мы не ничего могли понять, но сейчас, когда ты говоришь, что не работаешь на них, все становится на место. Кто же твои хозяева? Это не могут быть красные китайцы, учитывая твое прошлое...

Я подарил ему загадочную восточную улыбку и отошел к шкафчику со спиртным - в голове у меня было пусто. Если он говорил правду, это означало, что меня предали мои же хозяева. Причины мне известны не были, но становилось ясно, что я оказываюсь в крайне опасной ситуации.

Достав одну из таблеток, которые мне дал Руперт Квин, я бросил её в стакан с бренди и та очень быстро и бесследно растворилась. Потом я вернулся и дал Чаку выпить. Через полчаса он крепко заснул. И вот тогда я сел и надолго задумался над тем, что же мне делать. В конце концов в пять часов вечера я прогулялся до виллы Сержа и оставил там записку, которая позволяла надеяться, что Чак не умрет с голоду.

Потом я поехал на аэродром. Грубо говоря, мои рассуждения сводились к следующему. Американцы, которые хотели заполучить Детмана, могли подозревать меня лишь отчасти, раз просто постарались помешать мне отправиться в этот рейс. Реши они, что я для них достаточно опасен, ничто не помешало бы просто устранить меня любым самым жестоким способом. Во всяком случае толковой связи с Детманом у них, видимо, не было, иначе тому бы просто сообщили, что этим рейсом лететь не стоит. Значит существовала большая вероятность того, что он забился в какую-то дыру, где до него невозможно добраться, и ждет самолет.

Чак сказал, что меня предал какой-то отдел, связанный с МИ-6. Команда головорезов Квина вполне подходила под эту категорию. Или, быть может, янки врал, уверенный, что я работаю на Руперта и стараясь заронить во мне сомнения. Складывалось впечатление, что между шестым отделом и американцами идет полномасштабная холодная война. Но если он говорил правду и Руперт Гадина действительно разыгрывал какую-то махинацию - в возможности такого я ни на миг не усомнился.

В любом случае мое положение выглядело весьма ненадежным. В руках у меня была единственная козырная карта, которая позволяла выбраться из этой ситуации. Если в ближайшие часы я останусь в живых, то заполучу Детмана. А с ним, убравшись куда-нибудь подальше, смогу торговаться с кем угодно.

Казалось, прошла целая вечность, пока заправляли самолет. Каждую секунду я ожидал, что мне на плечо опустится рука, а в ребра ткнется пистолет. Но ничего не произошло. Я проверил доклады механиков, расписался и был готов к вылету.

Посидел в "чессне", проверяя, все ли документы и карты у меня с собой. Затем запустил моторы и провел предполетный контроль. Выехал на рулежную дорожку и направился к взлетной полосе. Теперь я чувствовал себя в безопасности - при малейшем признаке тревоги я просто немедленно бы взлетел.

На рулежной дорожке я немного подождал, пока взлетит принадлежащий "Интернейшнл Чартер" "конвейр 440", набитый возвращающимися домой загоревшими, пьяными и усталыми туристами. Затем диспетчер дал мне разрешение на взлет. Я запустил двигатели на полную мощность, снова все проверил, убрал тормоза, набрал скорость и полетел, повернувшись спиной к заходящему солнцу.