Мэри Фитт - Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)
- Урсула,- перебил я ее,- нам не до шуток. Произошло нечто весьма серьезное. Но сначала я должен тебя предупредить,- продолжил я, вспомнив про свою оплошность в разговоре с Эвелин,- твой сводный брат Хьюго на самом деле не Хьюго. Это Марсель, его друг, согласившийся приехать сюда под видом Хьюго...
- Да что же это такое!- теперь уже она нетерпеливо меня перебила.- Нет, вы только посмотрите на этих двух голубков! И чтобы сообщить мне это, вы рыщете по всему дому и не даете людям спать? Джейк, дорогой, Эвелин, милочка моя,- она окинула нас надменным взглядом, с особой выразительностью посмотрев на Эвелин,- мои славные самодовольные крошки. Я и без вас все уже знаю. Марсель рассказал мне вчера ночью. Этот мальчик замечательный артист, просто гений, но совершенно не способен держать язык за зубами. Я думала, что он всем все успел уже рассказать. Как же это он забыл про вас? Ай-ай-ай! А я решила, что вас осчастливили раньше меня! Ведь так?- она пристально посмотрела на меня, потом на Эвелин ревнивым взглядом.
- Нет-нет, все было совсем не так, Урсула,- резко, в тон ей, ответил я.- Нам Марсель ничего не рассказывал. Про розыгрыш я узнал от сэра Фредерика, вот от кого. А пришел я к тебе совсем по другой причине.- Я больше не мог выносить насмешек этой гордячки.- Настоящий Хьюго, твой сводный брат, убит. Выстрелом в спину. И сейчас его тело лежит там, в саду, в зарослях рододендронов. И сюда уже едет полиция.
На эту новость, справедливости ради должен отметить я, Урсула отреагировала именно так, как обычно реагируют менее циничные люди,- шоком. Нет, падать в обморок она не собиралась, но издевательская саркастическая усмешка мигом исчезла, ее сменило совершенно непередаваемое выражение, потрясшее меня до глубины души. Не знаю, изменился ли цвет ее лица, поскольку свет был еще неяркий, сумеречный, и к тому же оно было густо накрашено, но выражение изменилось настолько резко и настолько неожиданно, что это подействовало на меня как удар чьей-то невидимой руки. Нечто подобное я уже видел однажды. Мой приятель, тоже студент, разговаривал с одним парнем. Уж не знаю, что они там обсуждали, только парень тот вдруг начал нервно хихикать и никак не мог остановиться, и тогда знакомый мой довольно резко его осадил: "Прекрати! Не устраивай тут истерик!". Парень прекратил, но так внезапно, что приятель мой за него испугался, и еще на физиономии этого истерика, только что хихикавшего, вдруг появилась такая лютая обида, что приятель мой совершенно обалдел. Не от страха, конечно, а от резкого перепада в настроении этого парня. Он мне потом сам признался. Короче, нечто подобное я наблюдал на лице Урсулы. Я тоже здорово обалдел, ведь я был уверен, что ее черствость и самодовольство абсолютно непрошибаемы. Потому и рискнул так грубо ей ответить. И надо же, сработало: такой потрясающий эффект...
Однако Урсула тут же сумела взять себя в руки.
- Как он оказался под кустом?- поинтересовалась она.
- Понятия не имею,- сказал я.- Я нашел его там уже мертвым. Примерно в половине пятого.
Она не стала гадать, кто бы это мог сделать, она не стала даже выяснять, что я делал в такую рань в саду.
- Я спущусь через две минутки,- сказала она, пытаясь говорить бодрым деловитым тоном, но голос ее слегка дрожал. Сигарета успела потухнуть.- Будь добр, Джейк...
Я поднес зажигалку к ее сигарете и заметил, что рука Урсулы тоже слегка дрожит. Она посмотрела на Эвелин.
- Ты сказала Джиму?
- Пока нет,- отозвалась Эвелин, и сама предложила: - Хочешь, чтобы я это сделала?- участливо спросила она, участливо и ласково.
- Нет. Лучше уж я сама. А Джейк пусть сообщит... Марселю. Хорошо, Джейк? Я поговорю с дядей и тетей. А ты, Эвелин, оповести прислугу.
Про Хилари Урсула, однако, не упомянула. Видимо, доктор был в доме на особом положении, в любом случае, он наверняка еще спал. При мне он еще ни разу не спускался к завтраку. Урсула, теперь уже окончательно справившаяся с эмоциями, поинтересовалась:
- А где сэр Фредерик? Скажите ему, что я уже спускаюсь. Позавтракать все же надо, и как следует.
Попятившись назад, она захлопнула дверь. В коридоре остался только запах ее духов и сигаретный дымок. Мы с Эвелин испуганно переглянулись.
- Ну что же, теперь пойду обрабатывать Марселя,- я с опаской покосился в сторону его апартаментов.- Ну и порученьице! А меня, между прочим, все это абсолютно не касается! И тем не менее,- я посмотрел на побледневшую, смотревшую на меня с напряженным волнением Эвелин,- раз я могу помочь... кое-кому, я готов.
В ответ она снова стиснула мой локоть.
- Как бы я хотела,- пылко произнесла она,- чтобы Урсула позволила мне поговорить с Джимом. Это может показаться странным, но... но я понимаю его лучше, чем она. Я умею найти к нему подход, всегда умела. А она настроит его совсем не так, как нужно.
- Тогда пойди и поговори. Почему бы нет?- расхрабрился я.- На самом деле ей совсем не хочется сообщать ему про Хьюго. Возможно, она просто считает, что это ее Долг. Но раз ты чувствуешь, что у тебя это получится гораздо лучше, действуй! А Джима попроси, чтобы он не выдал тебя сестрице, сделал вид, что еще ничего не знает. Только не забудь ему сразу сказать, что Марсель - это никакой не Хьюго.
Она молча кивнула. Я чмокнул ее в лоб и внутренне приготовился к разговору с Марселем. Через минуту я уже стучался в его дверь, одновременно наблюдая за Эвелин, храбро бредущей по коридору, и думал о том, какая решительность порою скрывается за внешней хрупкостью и робостью.
Глава 4
У Марселя вид был отнюдь не такой идеальный, как у прежних моих ранних собеседников поневоле. Черные волосы торчали в разные стороны, глаза прищуренные, видимо, он еле-еле проснулся. Однако и в интимном домашнем облачении этот авантюрист ухитрялся выглядеть гораздо более элегантно, чем многие модники в шикарных туалетах. Наблюдая за тем, как он завязывает кушак своего вишневого халата, я подумал: "Какой артистизм - во всем!" Казалось, будто он находится на сцене, все его движения были полны безотчетного изящества, ни одного неловкого и лишнего жеста. Но он ничего не изображал, он просто не мог двигаться иначе.
- Ах это ты, Джейк!- воскликнул он, увидев мою физиономию.- Нельзя было навестить меня попозже? Ей-богу, твое дружеское участие слишком уж... гм... горячо.
- Послушай,- я грубо его отодвинул и вошел, плотно прикрыв за собой дверь.- Послушай... тебе что-нибудь известно про Хьюго? Про настоящего. Я знаю, что ты - не он.
Хьюго, то есть, разумеется, Марсель, мне еще трудно было воспринимать его иначе... В общем, Марсель нисколько не смутился, скорее, он был удивлен и раздосадован.
- Ну и что?- спросил он.- Что с того? Я и сам собирался тебе сказать, но как-то не было подходящего момента... Небось Урсула меня продала или Эвелин. Смертельный номер - доверить женщине свою тайну.
Я прервал его сетования:
- Ты не ответил на мой вопрос. Тебе что-нибудь известно про Хьюго?
Потирая затылок и яростно сражаясь с зевотой, он пробурчал:
- Знаю только, что он должен был со мной вчера вечером встретиться, а сам не соизволил явиться. Утром съезжу за ним на машине и привезу сюда.
- А где он остановился?- осторожно поинтересовался я.
Марсель оставил в покое свой затылок и глянул на меня с явным изумлением:
- В городе, разумеется. Я думал, ты все знаешь!
Он подошел к столику у окна и вытащил сигарету из огромной серебряной сигаретницы. Раскурив ее, он наконец посмотрел на меня более осмысленным взглядом, и понял по моей физиономии, что что-то не так.
- Ты чего, а?- пробормотал он уже совсем другим тоном.- Что-нибудь случилось? Почему у тебя такой убитый вид?- Поскольку я ничего не ответил, он, ухмыльнувшись, продолжил: - Надеюсь, ты не думал, что я всю оставшуюся жизнь проведу в этом доме под личиной Хьюго? Я приехал, чтобы, так сказать, сломать лед, чтобы ему потом было проще. Точнее говоря, дал ему возможность решить, стоит ли ему иметь дело с новыми родственничками или лучше к ним не соваться. Начал я, разумеется, с девушек: позавчера взял в оборот Эвелин, вчера - Урсулу. Ведь мы договорились, что я выведу их на прогулку, чтобы он мог полюбоваться ими - со стороны.
- Ты хочешь сказать, что он наблюдал за тобой и твоими спутницами в условленном месте? Устроил засаду в кустах? Не представляю, как он собирался разглядеть их в такой темноте!
- Да нет же!- с досадой воскликнул Марсель.- Ты же знаешь, что я пригласил Эвелин пообедать в городе, разумеется, в той гостинице, где остановился Марсель. Я даже исхитрился перемолвиться с ним парой слов. Он тоже считает, что Эвелин очень милая девочка, и прелестная. Ее он совсем не боится, но она же ему не родственница. Сказал, что был бы счастлив иметь такую сестренку.
Марсель уже увлекся повествованием, забыв и про меня, и про мое убитое лицо. Он бродил туда-сюда по комнате, время от времени выразительным жестом подчеркивая самые важные моменты.
- Хьюго всех женщин оценивает по этому принципу: хотел бы он иметь такую сестру или нет. Он, понимаешь ли, дал себе обет безбрачия. Бедный парень! Мне искренне его жаль, я серьезно. Лично я не могу жить без женщин. А свои бренные дни он, само собой, закончит в монастыре. Вот только интересно в каком.- Он еще раз про дефилировал вдоль комнаты, от окна к камину с гипсовыми висельниками.- Я пообещал ему предъявить и настоящую кровную сестру. Я предложил ему подойти к окнам гостиной, после того как стемнеет, но он уперся, и все тут, трус несчастный. Бедняга! Всего боится. Ну что ты с ним поделаешь... В конце концов мы договорились, что он спрячется за кустом, а я, чуть позже, выведу Урсулу подышать свежим воздухом и полюбоваться луной. Это была весьма романтическая идея. Тебе, бедный мой Джейк, с твоей англо-саксонской флегматичностью и вечным вашим страхом подцепить насморк этого никогда не понять. А я тут же представил, как восхитительно будет смотреться Урсула при лунном свете. Золотистые волосы, золотистое платье - богиня, истинная богиня!- Он поцеловал кончики пальцев, представив эту очаровательную картину, потом вдруг лукаво на меня посмотрел: - Конечно, если бы вдруг набежали облака и зарядил дождь, спектакль пришлось бы отменить. Но никаких сюрпризов не последовало. Небо было чистым, и луна сияла как миленькая. Однако Хьюго все равно не явился.
