Марина Серова - Амазонка из злачных мест
Остановив машину на небольшом заасфальтированном и огороженном участке, где уже стояло несколько авто, я вновь посмотрела на дом. Прямо к нему от мини-стоянки была проложена широкая дорожка, вымощенная гладкими круглыми камнями. Их для большего эффекта вкопали в землю на разную глубину, так что создавалась иллюзия натурального ландшафта. По краям дорожку украшал ярко-зеленый газон.
При ближайшем рассмотрении дом оказался весьма оригинальным. Нестандартной формы — со множеством выпуклостей, пристроек и балконов. Входные двери хоть и металлические, но при этом расписаны под деревянные ворота. Над ними висел фонарь. Увидев только экстерьер дома, не приходилось сомневаться в том, что подруга Евдокии не менее обеспечена, чем она сама.
Подойдя к двери, я поискала глазами кнопку звонка, но не обнаружив ее, решила постучать костяшками пальцев по косяку. Ударив несколько раз, принялась ждать, когда мне откроют и поинтересуются причиной моего появления здесь в столь раннее время. Но ничего подобного не происходило. Я не могла поверить, что не застала хозяйку, тем более что время едва приближалось к восьми, а потому еще настойчивее повторила стук, решив, что жильцы даже еще не проснулись. На этот раз через секунду послышались какие-то шорохи, а затем чей-то громкий голосок прокричал:
— Иду, иду. Потерпите минутку.
Через несколько минут дверь передо мной распахнулась, и я увидела не просто проснувшуюся, но уже накрашенную и шикарно одетую женщину приблизительно тех же лет, что и Евдокия.
— Это вы — Любовь Фимушкина? — поинтересовалась я на всякий случай, а когда женщина кивнула, добавила: — Я от вашей подруги Евдокии Дрягель. Меня зовут Татьяна Иванова, я — частный детектив. Можно мне войти?
— Да, проходите, — все же не совсем проснувшись, как-то вяло ответила мне хозяйка.
Я проследовала за хозяйкой до гостиной, где мы обе разместились на кожаном диване. Комната, в которую я попала, была оформлена в нежно-розовом цвете, актуальном в этом сезоне. Кое-где располагались букеты ярко-красных и фиолетовых цветов с пышными зелеными листьями. Остальная же часть дома, как я могла заметить, проходя по коридору, пестрила яркими красками и умопомрачительным сочетанием самых немыслимых цветов. Это наводило на мысль, что либо здесь вовсю идет ремонт, либо женщина совершенно не знает, чего хочет.
— Надеюсь, я не очень сильно вас побеспокоила? — решая, с чего начать разговор, спросила я. — Мне показалось, что вы еще спите, вот я и стучала так сильно. К тому же у вас на двери нет звонка. Еще раз извините.
Говоря все это, я попутно рассматривала женщину. Почему-то мне показалось, что Любовь Сергеевна была полной противоположностью Евдокии. Я не сразу поняла, что их связывало. Даже на первый взгляд женщины казались совершенно разными — с противоположными вкусами и мировоззрением. Возможно, конечно, связующей нитью являлись положение и достаток, ведь обе женщины были из одного круга.
Что касается внешности, то Фимушкина оказалась женщиной довольно крупной, да к тому же еще и склонной к полноте, с длинными, почти до бедер, темно-русыми волосами.
Они-то и являлись той самой изюминкой, на которую западали мужчины. Красавицей же Любовь вряд ли можно было назвать. Фимушкина имела самое обычное, немногим отличающееся от тысячи других лицо. Конечно, оно было ухоженным, и все его изъяны, если таковые имелись, тщательно скрывала дорогая косметика, но все же яркости ее внешности это не прибавляло.
На Фимушкиной мерцал серый, отделанный золотыми нитями и позолоченными пуговками брючный костюм. На ногах, правда, оставались домашние тапочки — розовые, с мелкими красными бантиками, пришитыми по бокам, что указывало на то, что женщина пока не собиралась покидать свою квартиру.
— Вы сказали, что вы от моей подруги, — напомнила мне женщина, видя, что я слишком увлеклась изучением ее внешности. — И по какому же вопросу?
— По вопросу жизни и смерти, — загадочно ответила я.
— Не понимаю, — слегка приподняв вверх одну бровь, произнесла Фимушкина.
— Я сейчас все объясню, — пообещала я, готовясь к самому главному. Я набрала побольше воздуха в легкие и заговорила: — От Евдокии я узнала, что она поделилась с вами новостью о том, что станет демонстрировать главное платье на показе моделей Алены Мельник. Мне бы хотелось узнать побольше об этом.
— О чем? — не поняла меня Любовь. — О том, как и что она рассказывала? Да вы что, издеваетесь, что ли? — возмутилась женщина.
— С удовольствием бы поиздевалась, — парировала я, — но нет времени. Над вашей подругой нависла угроза быть убитой, и моя задача — уберечь ее от этого.
— Как — убитой? Кем? — взмахнула руками женщина, но получилось у нее это слегка наигранно.
— Еще не знаю, но очень хотела бы все выяснить. Для начала расскажите мне о том, что вам в тот день поведала Евдокия и говорили ли вы об этом с кем-то еще, — попросила я.
— Мы — подруги, — вместо конкретного ответа произнесла Фимушкина. — Вполне естественно, что она со мной всем делится. И про показ рассказывала, и про то, что во время него случилось. Я сама пойти тогда не смогла, мы с мужем к его родителям в Петропаловск на неделю уезжали, вернулись только вчера. Евдокия мне сразу позвонила и обо всем рассказала. Это ужасно, то, что там произошло.
— Ну, раз Евдокия вам уже звонила, могу предположить, что вам известно и о том, что на месте убитой должна была быть она сама, — не отрывая взгляда от лица женщины, заметила я.
— Нет, этого она мне не говорила, — явно врала мне прямо в глаза Фимушкина.
— Странно, — усмехнулась я. — А мне почему-то казалось, что вы лучшие подруги и во всем доверяете друг другу. Вы же сами только что об этом сказали.
— Да, сказала, но… — заволновалась Фимушкина. — Но по телефону ведь обо всем не поговоришь.
— Зачем вы пытаетесь сделать из меня идиотку? — напрямую спросила я. — Неужели вы думаете, что я в это поверю? Какие цели вы преследуете, обманывая меня?
— Да никаких целей у меня нет, вы что, — заволновалась женщина. — Я и в самом деле не помню. Может, она что-то и говорила, но я сейчас нахожусь под впечатлением от поездки к родственникам и просто никак не соберусь с мыслями.
— Вспомнить то, что говорила вам Евдокия, вы вполне можете, — едва не вспылила я. — Речь шла об убийстве, этого так просто не забудешь.
— Хорошо, я подумаю, — надулась Фимушкина. Затем она сделала вид, что действительно о чем-то думает, а через три минуты произнесла: — Евдокия мне просто похвалилась, что будет показывать главное платье. Она очень радовалась, что выбрали ее.
— Так значит, все же говорила, — обрадовалась признанию я. — Ну вот, а вы утверждали обратное. И как вы прореагировали на это сообщение?
— А как я должна была? — вопросом на вопрос ответила Фимушкина. — Конечно же, порадовалась за нее.
— Хорошо, тогда скажите, как давно вы знакомы с Евдокией и какие у вас с ней отношения? — решила немного иначе подойти к интересующим меня моментам я.
— А почему вас это интересует? — насторожилась женщина.
Я не стала скрывать своих истинных целей:
— Потому что у меня и у ее мужа возникло предположение, что кто-то из близких людей, знающих о том, что Евдокия станет демонстрировать главную модель, воспользовался этими сведениями и попытался ее убить.
— И вы решили, будто это сделала я? — охнула Фимушкина. Я не успела ответить — женщина дала выход своим эмоциям: — И это я получаю от лучшей подруги! Да как только она могла подумать о таком? Я ведь никогда ей ничего плохого не делала, всегда к ней хорошо относилась. Нет, просто не могу в это поверить!
— Не надо так волноваться, — спокойно заметила я, — я ведь, кажется, не говорила вам, что этого мнения придерживается и сама Евдокия. Возможно, вам все же удастся вспомнить что-то важное, что может иметь хотя бы косвенное отношение к случившемуся.
— Я сказала вам все, — отрезала Любовь. — Если этого недостаточно… Что ж, значит, ничем не могу помочь.
После этого женщина демонстративно встала, давая понять, что разговор на этом закончен.
— Мне пора в салон. Извините, но у меня просто нет времени на разговоры с вами. Приятно было познакомиться.
Мне тоже пришлось встать и направиться к двери. Было очевидно, что Фимушкина что-то скрывает. И я даже немного злилась на себя за то, что сразу сообщила ей о случившемся и тем самым спугнула. Могла ведь и осторожно выведать нужную информацию! Ну почему я сглупила и не сделала этого? Ладно, теперь уже поздно давать задний ход. Сама виновата.
Выйдя из дверей квартиры Фимушкиной, я на минуту задержалась на крыльце.
«А не заглянуть ли еще и к соседям Фимушкиной? Вдруг они знают Евдокию и даже могут поведать кое-что об отношениях между женщинами? По крайней мере, попытаться стоит», — подумала я.
