Наталия Левитина - Опасные удовольствия
– Фамилия?
– Кости? Ой, не помню. Сейчас, у меня записано! Елизавету сдуло ветром. Через мгновение она уже лежала грудью на резном дубовом столе Батурского, и они вместе с Андреем пытались расшифровать Лизины каракули на вырванном календарном листочке. Под крупным типографским шрифтом – 25 сентября – было изображено что-то вроде перепутанной бельевой веревки. Лиза утверждала, что левый сегмент абстрактного наброска таит слово «Константин», дальше она явственно могла прочесть «кап. налог, полиции» и «14.45». Подслеповатый, должно быть, Пряжников не видел ничего.
– Вот, сми… сми…
– Средства массовой информации? – подсказал Андрей.
– Да нет же! Смирнов! Фу, как просто! Смирнов Константин! – обрадовалась Лиза. – А вот еще.. ау… ау…
– Аутодафе?
– Чего? Кто это? – изумилась Лиза.
– Аутотренинг?
– Да нет!
– Аутизм?
– ???
– Аукцион?
– Да что вы меня путаете! – закричала Лиза. – Аудиенция! Аудиенция у Глеба Николаевича в 14.45!
Надпись была благополучно расшифрована, фамилия капитана выяснена, и Пряжников тут же утратил к девушке всякий интерес. Он вновь погрузился в чтение документов, изъятых из личного сейфа Батурского. Лиза еще немного постояла около дубового стола, потом глубоко вздохнула и направилась прочь. Сейчас она думала о том, нужно ли сообщать о разговоре Виталию Андреевичу.
Андрей потянулся к телефону. В налоговой полиции работал его однокурсник.
Оказалось, что Константин Смирнов действительно занимался археологическими раскопками на территории «Гаранта», выискивая криминал в действиях руководства банка, но вроде бы ничего пока не нашел. А последнюю неделю Костя в больнице – попал в автомобильную аварию…
***
Когда сыщик выходил из здания банка, он наткнулся на Макса Колотова, который, очевидно, совершенно случайно прогуливался в этом районе города.
– Эндрю, мальчик мой! – обрадованно и удивленно воскликнул Макс, так, словно появление сыщика из стеклянных дверей банка было для него загадочным и непонятным фактом. – Что ты здесь делаешь?!
– А мне совсем нечего здесь делать? – ехидным тоном спросил Андрей. – Это ты здесь что вынюхиваешь?
– Я просто искал место, где бы вкусно пообедать. Но раз мы таким чудесным образом встретились, то приглашаю тебя разделить со мною трапезу. Какой сегодня чудесный денек, а, Эндрю? Ты не в духе? Смотри, солнце припекает, бабье лето! Листики желтые, небо синее…
– Мне надо в больницу, – перебил разговорчивого журналиста Андрей.
– В больницу? Ты болен? – заволновался Максим. – Приступ подагры? Аппендицит? Внематочная беременность?
– Да отстань ты. Надо проведать одного парня.
Но Макс не услышал ответа друга. Он увидел нечто. Это нечто состояло из длинных ног, легкой накидки, отороченной соболиным мехом, и водопада рыжих волос. Ноги, накидка и волосы – все первоклассное – как раз входили в дорогой ресторан «Энрике» напротив банка.
– Андрюша, сколько у тебя с собой денег? – тихо спросил Макс.
Сыщик проследил напряженный взгляд друга и возмутился:
– У меня с собой есть деньги, но если ты надеешься, что мы сейчас помчимся в ресторан вслед за этой длинной куклой и выложим миллион за две порции телятины, то ты…
– Как хороша! – перебил Макс. – Эндрю, малыш, мы обязательно должны посетить «Энрике». Это великолепный ресторан, если ты мне сейчас откажешь, ты останешься без друга.
– Черт!
Когда любезный официант усадил их за столик – хмурого детектива и оживленного Макса, преследуемая журналистом леди оказалась через один столик напротив. Она изучала меню, свободно откинувшись в кресле. Ресторан был пуст.
– Нам бы следовало быть во фраках, – пробурчал Андрей, оглядываясь. – Солидное заведение.
– Не комплексуй, – успокоил друга Максим. – Ты посмотри, что за глаза! Аквамарины! Синие, и тут же зеленые, и снова синие! И сверкают ярче, чем бриллианты в ее ушах. Что за райская птичка! Ах, почему скатерти такие длинные? Ведь там, под столом, ее обалденные ножки! Как бы мне привлечь ее внимание?
– Сейчас я закажу сардины с лимоном, и ты тут же надень тарелку себе на голову, – дружелюбно посоветовал сыщик. – Что будешь есть?
Макс отмахнулся. Он поедал глазами рыжеволосую незнакомку и, видимо, был вполне удовлетворен такой эфемерной пищей.
– Тогда будешь довольствоваться тем, что подскажет мой непритязательный вкус, – нудно пробубнил Андрей, подозвал официанта и сделал, заказ.
Леди с аквамариновыми глазами и рубиново-красным ртом уже несколько раз выглянула из-за своего меню и мило, сдержанно улыбнулась извертевшемуся Максу.
– Знаете, – вдруг громко обратилась она к нему, – я впервые в «Энрике», а вы, кажется, завсегдатаи. Не могли бы вы рекомендовать мне что-нибудь легкое, необременительное для желудка, но убийственно дорогое?
Максим не позволил Андрею просветить незнакомку, как сильно она ошибается в вопросе их приверженности данному ресторану, и через пару минут ослепительная леди уже сидела за их столиком, весело смеялась, а официант сервировал обед на троих.
Роли, как всегда, распределились очень несправедливо по отношению к Максу: он обхаживал добычу («Дирли-Ду», – представилась девушка, скромно погасив всплески расплавленного аквамарина густыми длинными ресницами), сыпал остротами, подливал Дирли-Ду ледяного шампанского, но взор прелестной райской птички неизменно и непроизвольно ускользал в сторону молчаливого, красивого, раздраженного детектива. Он что-то обдумывал, а болтовня Макса и незнакомки ему мешала.
– А чем занимаетесь вы, Андрей? – спросила Дирли-Ду.
– В данный момент мой друг расследует дело об убийстве Глеба Батурского, президента вон того банка, видите в окне? – молниеносно выпалил Макс (прокол с Аделиной его ничему не научил) и с гордостью посмотрел в сторону Андрея. Тот нервно передернулся, но промолчал.
– Неужели? Фантастически интересно! – удивилась Дирли-Ду. – Об этом я читала в газете «Выстрел в упор».
– Это моя статья. «М. Колотов» – это я и есть, – скромно объяснил Максим.
– Да что вы? – задохнулась от изумления Дирли-Ду. – Я сижу за одним столом с двумя знаменитостями! Какой исключительный сегодня выдался день! Во-первых, солнечный, во-вторых, встреча с вами. А что, директор банка действительно был убит? В другой газете я читала, это было самоубийство.
– Инсценированное! – воскликнул Макс. – На самом деле…
В этот момент он получил под столом сокрушительный пинок ногой от своего лучшего друга и наконец-то понял, что нельзя быть таким болтливым.
– Наверное, я задаю вопросы, на которые вы не имеете права давать ответ всякому встречному, – улыбнулась Дирли-Ду. Она взяла сумочку, щелкнула замком, и тут же появился официант со счетом.
– Позвольте, мы заплатим! – щедро предложил Макс, жестко упираясь локтем в ребро Андрею.
– Нет, что вы! – удивилась Дирли-Ду. – Зачем?
Действительно, в этом не было никакой необходимости. Мелькнувшей в сумочке пачки денег, от которой Дирли-Ду двумя пальчиками отщипнула несколько купюр для оплаты съеденного обеда, хватило бы, чтобы до отвала накормить в ресторане «Энрике» роту солдат, три месяца выдержанных на перловой каше.
Макс рысью промчался в холл ресторана, где, грубо отпихнув швейцара, вырвал из его рук накидку и закутал в солнечные меха драгоценную Дирли-Ду. Наградой ему послужил номер телефона.
***
Константин Смирнов лежал на кровати с закрытыми глазами. На улице буйствовало солнце, а в больничной палате, расположенной на теневой стороне, было холодно, из щелей в рамах проникал ветер и вольно разгуливал по комнате в виде сквозняка. На остальных семи койках лежали обернутые в синие одеяла мужчины-коконы.
Андрей несколько секунд изучал молодое поцарапанное лицо капитана. Несмотря на яркие ссадины, оно оставалось симпатичным. Светлый ежик волос топорщился, капитан сурово сжимал во сне губы и хмурился.
– Командир! – тихо позвал Андрей. – Проснись.
Костя открыл глаза. Очевидно, ему было больно шевелить веками, так как он сначала поморщился и лишь потом улыбнулся нежданному посетителю. Андрей представился и показал свое удостоверение.
– Значит, будем работать вместе? – обрадованно предположил капитан. – Возможно, смерть Батурского каким-то образом связана с теми денежными махинациями, которые он проворачивал в своем банке. Как обидно! Я собрал на него целое досье, он мог бы очень красиво сесть на пару лет с конфискацией имущества, и какая-то собака его грохнула. Несправедливо!
– Странно, в твоей конторе мне сказали, что Батурский чист.
– Ну ты знаешь, как это бывает. Намекнешь начальству, что раскопал интересную вещицу, оно с тебя уже не слезет. Будет не работа, а истерический ажиотаж. Не люблю я суеты.
– Когда тебя выписывают? – спросил Андрей
